Майским вечером

   На деревню и на ближайшие поля и луга опускался вечер и его красные крылья трепетали и переливались далеко в синеве нежнейшими красками и оттенками. А в небе заливались жаворонки, их заздравный гимн весне разносился далеко, трели сыпались одна краше другой. В деревне их любили, почитали, на праздник Сороки, 22 марта, пекли из теста этих птичек. Мальчишки, зажав их в руках, бегали по улице и кричали: «Жавороночки, прилетите, весну принесите…». День считался второй встречей весны, сколько в поле проталинок, столько и жаворонков…
   У речушки ржали кони и слышались голоса мужиков и баб, пахали огороды, сажали картошку, жгли сухотравье, дым поднимался и стоял над землей, словно ему было приятно находиться вместе со всеми и быть причастным к тем заботам, без которых нельзя представить деревню.
    Но пятилетнего мальчика не это волновало и заставляло бегать вокруг огромной ветлы с веткой в руках. Ветла росла возле дома тракториста Витьки Мыша (так в деревне его называли). Коля выделял его среди других и чувствовал его открытость и доброту.
    Дядя Витя, увидев его, погладил по головке и спросил:
- Дед дома?
- Нет, на работе в колхозе.
- А куда это вы с бабушкой Степой недавно ходили?
- В церковь.
- Нравится?
- Да.
- Это хорошо.
  Коля вырвался из пахнущих соляркой рук и побежал опять к ветле. А дядя Витя, улыбаясь, пошел на свой огород, задумываясь о простой крестьянской жизни и о мальчике, который ему чем-то нравился. У него же не было сына, рождались одни девочки.
   Майские жуки летели со стороны речушки к этой огромной ветле, чьи нижние хрупкие ветви доставали ивовый плетень. Коля пытался веткой сбивать жуков на лету и когда получалось, сажал их в коробку из-под спичек. Соседская девочка Галя, его ровесница, помогала ему. Они дружили и часто бегали вдвоем до самой темноты. Коле было приятно брать жуков в ладошки, они, сопротивляясь, напрягались, становились упругими, пытаясь каким-либо образом выбраться из плена. Их серовато-коричневатые крылышки и симпатичные головки привлекали к себе. Колина жизнь сейчас сливалась с жизнью жуков, с теплым розоватым вечером, и он порой забывал про бегающую рядом девочку. Упоительный восторг проникал в него, наполнял своим очарованием, и все вокруг него кружилось, жужжало и уносилось за речку Алешню далеко-далеко, за темнеющие поля, за глубокий овраг, к первой появившейся звездочке.
   Наловив жуков целых две коробки, дети расходились по домам: Галя к свой маме, а Коля – к бабушке с дедушкой.
   - Посмотрите, я сколько жуков поймал! – радостно говорил он им, входя в дом.
   - Коля, молоко будешь? – спрашивала бабушка.
   - Хочу.
   Внук садился за стол, брал кружку молока с куском пахучего ржаного хлеба, - его бабушка пекла в русской печке, и он всегда был на удивление вкусным. А молоко тоже свое от красавицы и умницы Зорьки, - когда в деревню пригоняли стадо, то она сама шла и находила свой дом. Дедушка открывал ворота, и она степенно заходила.
  - Коля, ты где спать будешь? С дедушкой или на полу?
  - На полу.
   Бабушка набрасывала на пол тулуп из овчины, клала одеяло, подушку. Коля прятал коробки с жуками под тулуп и ложился спать.
   -Бабушка! – кричал он, - я когда вырасту, то на Гале женюсь.
   - Конечно, женишься. Спи!
   Сладкий сон обволакивал мальчика и уносил его опять к большой ветле, где все еще кружились жуки и теплились гаснущие краски уходящего вечера.