Душевая

Не знаю, как сейчас, но раньше в общежитии ГИТИСа была общая душевая: одна
очередь, которая стояла в предбаннике и сверлила дверцы кабинок взглядами
в ожидании своей помывки. 
У кабинок был общий сток для воды, мутным мыльным ручейком пробегавший по
кафельной канавке через все пять, от крайней к окну.

В тот раз мне досталась центральная.
Смыв пену с глаз, я, проморгавшись, прозрела, и очень вовремя: увидела, как из
соседней кабинки в мою плавно, черной медузой вплывает самая последняя деталь
мужского гардероба.

Первое желание было - пнуть ее (их) назад. Потом вдруг подумала, что возможно,
сосед(ка) слева тоже только открыл(а) глаза и еще неизвестно, как воспримет
влетевшую из-под стенки кабинки мокрую тряпку.

Пока я так размышляла, трусы благополучно уплыли в кабинку справа. Там наступила
тишина,- прекратились всякие всплески и только ровно шуршала вода. 
Судя по всему, кто-то так же лихорадочно соображал, что делать с этим
внезапным сувениром.
За кабинкой справа, у окна, была последняя, - со стоком.
Из пяти кабинок уже три, как минимум, были в курсе путешествия мужского белья.
И ждали реакции крайней.

Реакция последовала что надо: от окна раздался звонкий девичий хохот.
Он был таким непосредственным и заразительным, что я тоже рассмеялась.
Рассмеялись и парни, и, видимо, наш разиня тоже.
Услышав смех в соседних кабинках и представив недоумение очереди, я расхохоталась
ещё больше и уже почти плакала от смеха. Из остальных кабинок тоже дружно
попискивали, похрюкивали, гоготали и охали.
Снова представив реакцию очереди, я почти сползла на пол. Смех стал поистине
гомерическим. Хохотали все! Уже в голос и со стонами! Почти до истерики,
до полного изнеможения.

Наконец, постепенно смех стал затихать. Вдоволь насмеявшись, раздув мокрые
щеки, чтоб отдохнули носогубные мышцы, я глубоко вздохнула и смогла благополучно
домыться.

Выходила я из кабинки под удивленно-вопросительными, неприкрыто-недоуменными,
но почему-то радостными взглядами ошарашенных очередников, предварительно
состряпав на лице самую серьезную мину и гордо неся на голове чалму из полотенца,
словно загадочная принцесса из "Тысячи и одной ночи". Такого триумфального
выхода из душа у меня не было больше никогда .