104. Цесаревич Николай - принцессе Аликс

Письмо Цесаревича Николая Александровича принцессе Гессен-Дармштадтской Аликс.
На английском языке с переводом на русский.

June 2/14 1894.       Peterhof.
№ 43.

My own darling Alix,

So many thanks, sweet one, for your dear letter № 44 wh. I am afraid will be the last one, as I start at 3 in the afternoon & your letters come here after 6. I told the people to send it back to me to England – what fun if we could read it together! Oh! my precious little darling, I cannot quite realize yet what is coming & how is it I am allowed to leave the regiment & camp and scamper off —— to you, beloved child. I hope! I will be able// to leave the yacht immediately upon arriving at Gravesend & that somebody will help me to find out where Walton is& I shall be eager for every minute that might bring me to you – the train won’t go fast enough! ets.

Thanks also for your telegram that came together with the letter.

It is blowing still but less than in the night & the glass in going up!

What a brute that woman is (the so called wife of mine) & writing such rot on a postcard that every one can read. If you knew how she annoys me, but I don’t read her letters & throw them without opening into the basket!//

I enclose a small photo of “the monstrous cow” – the rest I bring with me!

I wrote to Granny today explaining to her in details about our plans for Walton – I hope it shall make her understand the reason why I could not come to Balmoral – but now that becomes quite impossible as she intends leaving about the same date for Windsor. So far it is alright — good!

Sweety, you don’t know how sly I can be – I coaxed Granny in the most shameful way possible – try & read it, when we are in Windsor, then you can judge & see what a creature you have been unlucky to be// engaged to! I cannot stop reading your sweet letter ever & ever oh! you are the sweetest kindest angelic little girly in the whole world! And that I should possess such a treasure & be allowed to love you – no! that is too heavenly for worlds. Bless you, my own beloved one, for all the happiness you have given me. In all my life I have never dreamt that such happiness was possible – as this now not quite two months yet. I feel completely changed, one’s life seems useful, there is an object in living for others & for one self too! Oh! my sweet one – all that I learnt through you!//

I hung out of the window & breathed deeply & pulled the lovely warm pure sea-air, the wind brought in gushes to me – and I thought of my sweet girly-dear, it seemed as if the air brought me your tender kisses from so far off – it corresponded exactly with what you wrote to me in this dear last letter!

Why don’t I know so many verses, that I could fill pages full of them & send them to you and always write new ones, prettier than the first?

But though I seem cold as a stone, I love you, my own darling, as few persons can only love! Quel est l’amour// v;ritable? Celui qui aime et ne parle pas!

That is so perfectly true & is so exactly my case. I love you too deeply & too strongly for me to show it; it is such a sacred feeling, I don’t want to let out in words, that seem meek & poor & vain! But now I will try & break that habit of hiding my feelings, because I think it wrong & selfish in some occasions.

You also do not know, my precious one, how long my whole heart belonged to you & what sufferings it has gone through these dreary years!

Darling primrosy-mine, you ought not to expect hearing my voice as// soon as I am come, because I shall have to gaze at you  for many hours, before proffering a word, so as to grind in, the image of your angelic face, into my soil!

But now let me say good-night, my beloved child Alixy-dear! I shall write tomorrow, before leaving & that’ll be my last letter. God bless you [cross drawn] sweetest love! He – only knows what I wish you & what [cross drawn] I pray Him daily for my beloved precious little bride’s sake. With many tender kisses, душка Аликс, that I press on yr deeply devoted & ever loving Ники.//

I love you my darling!!!

[Newspaper clipping.
The Kolnische Zeitung states that the reports from the Caucasus which have reached St. Petersburg regarding the health of the Grand Duke George, the Tsar’s second son, to whom the Tsarina and Professor Zakharin have recently gone, are satisfactory. The Cesarewitch leaves to-morrow on board the Imperial yacht Polar Star for England, with the object of visiting his fianc;e, Princess Alix of Hesse.]


2/14 июня 1894.       Петергоф.
 № 43.

Моя дорогая Аликс,

Бесконечно благодарю тебя, милая, за твое письмо № 44, которое, боюсь, будет последним, ибо я отплываю в 3 часа дня, а твои письма приходят сюда после 6. Я сказал, чтобы их пересылали мне обратно в Англию – как забавно будет читать их вместе! О! Моя драгоценная, моя ненаглядная, я еще толком не осознаю, что будет, что мне позволили оставить полк и лагерь и сбежать —— к тебе, возлюбленное дитя. Я надеюсь, что смогу// сразу же покинуть яхту после прибытия в Грейвсенд, и что кто-нибудь поможет найти Уолтон? Мое нетерпение будет расти с каждой минутой, которая приближает меня к тебе. Поезд мне покажется невыносимо медленным! И так далее.

Спасибо также за телеграмму, что пришла вместе с твоим письмом.

Ветер такой же сильный, хоть и по сравнению с ночью стало немного потише, но погода теплеет!

Какая глупость, что женщина (так называемая моя жена) пишет такую ерунду на почтовых открытках, которые всякий может прочесть. Если бы ты знала, как она докучает мне, но я не читаю ее писем: выбрасываю их в корзину, даже не открывая!//

Прилагаю маленький снимок «ужасного Теленка» – остальное привезу с собой!

Сегодня я написал Бабушке, подробно рассказав о наших планах относительно Уолтона. Надеюсь, это поможет ей понять, почему я не могу приехать в Балморал. Но теперь это становится совершенно невозможным, так как она намеревается примерно в этот же день вернуться в Виндзор. Так что, похоже, что все в порядке – хорошо!

Родная, ты не знаешь, каким я могу быть коварным – я улещал Бабушку самым постыдным способом, попробуй прочесть это, когда мы будем в Виндзоре, тогда ты поймешь, как тебе не повезло быть// помолвленной с таким существом как я! Не могу не перечитывать снова и снова твое милое письмо. О! Ты самая добрая, самая замечательная, ангельская девочка во всем мире! И я буду обладать таким сокровищем, и мне будет позволено любить тебя! Нет, это слишком Божественно, чтобы выразить словами. Благослови тебя Бог, моя любимая, за все то счастье, что ты дала мне. За всю мою жизнь я даже и мечтать не смел, что такое возможно. Такое счастье, как теперь, которому не исполнилось еще двух месяцев. Я чувствую, что совершенно изменился, жизнь человеческая полезна тогда, когда есть из-за чего жить для других, да и для себя! О! Милая, все это я узнал, благодаря тебе!//

Высунувшись из окна, я с жадностью вдыхал прелестный теплый морской воздух, доносимый с порывами ветра, и думал о своей маленькой девочке; казалось, что как будто ты прислала мне свои поцелуи издалека с этим ветром – это в точности соответствовало тому, что ты написала в своем дорогом последнем письме!

И почему только я не знаю столько стихов, чтобы наполнить ими страницы и послать их тебе, и чтобы новые стихи были всегда лучше, чем старые?

Но хоть я и кажусь холодным, словно камень, я люблю тебя, родная, как мало кто может любить! Какова// истинная любовь? – Она любит молча [фр.]!

Это настолько истинно и так подходит ко мне. Я слишком сильно и глубоко тебя люблю, чтобы показывать это священное чувство. Не хочу обнаруживать его словами – это было бы сентиментально и поверхностно! Но теперь я постараюсь отделаться от привычки скрывать свои чувства: думаю, это неправильно и эгоистично в некоторых случаях.

Ты также не знаешь, дорогая, как долго мое сердце принадлежало тебе, и через какие страдания ему было суждено пройти за эти унылые годы!

Любимый первоцветик, не рассчитывай услышать мой голос немедленно, как// я приеду, потому что перед тем, как я буду в состоянии вымолвить хоть слово, я буду смотреть на тебя часами, чтобы твой ангельский образ отпечатался в моей душе!

Но теперь позволь мне пожелать тебе спокойной ночи, Аликси, дорогая, мое любимое дитя! Я напишу тебе завтра, перед отбытием, и это будет мое последнее письмо! Благослови тебя Бог [нарисован крест], прелесть моя! Только Он знает, что я желаю для тебя, и как [нарисован крест] я молюсь ежедневно о счастье моей возлюбленной невесты! Нежно целую твои уста, душка Аликс. Твой глубоко преданный, любящий Ники.//

Я люблю тебя, моя дорогая!!!

[К письму приложена вырезка из газеты «Кельнише Цайтунг», которая сообщает, что достигшие Санкт-Петербурга доклады о здоровье находящегося на Кавказе Великого князя Георгия, второго сына Царя, которого недавно навещали Царица и профессор Захарин, свидетельствуют о его удовлетворительном самочувствии. Цесаревич отбывает завтра в Англию на борту Императорской яхты «Полярная Звезда», для того чтобы нанести визит своей невесте, принцессе Аликс Гессенской».]