Трудности перевода

На днях забрела в армянский пантеон Ходживанк. Подошла ко входу, ограда открыта. Кинула взгляд на раскинутый перед глазами парк со стелой. А там на скамейке сидит мужчина. Он похоже тоже меня приметил, машет рукой и кричит:

-Арек стех, - что означает в переводе с армянского языка, идите сюда. Верный расчет, если разобраться. Кого еще занесет в пантеон армянских деятелей средь бела дня, как не этническую армянку.

Иду и думаю, на ловца и зверь бежит. Мне то как раз и нужен житель, который немного расскажет о себе, немного о пантеоне. Кто-то, обитающий поблизости. Поэтому по направлению к мужику я марширую бодро. Можно даже сказать, вприпрыжку, от подвалившей удачи. Подхожу, здороваюсь тоже на армянском, как бы посылая сигнал – мы с тобой одной крови. Мне же его расположить нужно, разговорить, чтобы рассказал мне все – и то, что знает и то, чего не знает. Потом-то, мы с ним перейдем на русский язык, опять - я про себя.

Он начинает говорить, и тут я понимаю, что это провал операции «Большая медведица». У мужчины ДЦП, со всеми вытекающими оттуда последствиями. Я не первый раз общаюсь с людьми с таким диагнозом, но одно дело, когда они объясняются с тобой на родном тебе языке. Тогда все более или менее понятно, даже при очень сильном расстройстве речи. Но, если язык тебе плохо знаком, то обратись ты сама хоть в одно большое ухо, все тщетно. И вот это был тот самый случай. Я очень старательно вслушивалась в разговор. Призывала включиться дремлющий крепким сном во мне национальный ген. Но, все прилагаемые мною усилия пропадали даром.

Помните, лет эдак 25 назад еще были в ходу аудиокассеты. У меня был двух кассетный магнитофон. Ко мне одноклассники приходили переписывать музыкальные записи с одной кассеты на другую. Но, иногда с этими самыми кассетами случалась оказия. Магнитная лента разматывалась и запутывалась вокруг головки проигрывателя. Бывало даже рвалась, и мы ее клеили потом лаком для ногтей. Так вот, магнитофон обычно «жевал» ленту со специфическим звуком. Воспроизвести этот звук практически невозможно. Мужик зажевывал свои предложения аналогичным образом. Точнее, это для меня слова приобретали такое звучание. А переходить на русский было почему-то неловко. Вроде как не хотелось его разочаровывать. Иногда среди тьмы зажеванного вылезало что-то знакомое.

- Стегем апрум, что означает здесь живу, и дальше жеванная лента.
А ведь я до четырех лет стихи декламировала на армянском языке, так говорят. Но, как говорится, свежо предание, да верится с трудом.

-Петка некарес (Собираешься снимать фотографии)? - уловило мое тугое ухо вопрос. Мужчина тычет в фотоаппарат.

Пожевав ленту еще немного, он встает и тихо идет к выходу. Я начинаю щелкать и тоже подвигаться к ограде. У входа малюсенькое бетонное строение. Интересно, сидит в этой сторожке в другое время хоть кто-нибудь, или она пустует всегда. Вскоре человек понял, по моим сборам, что я отчаливаю. Лента опять забухтела, замоталась. И единственное, что смог вычленить мой мозг из тьмы незнакомых слов и оборотов – имя Левон.

-Я такого не знаю, - выдала я ему на прощание, довольная собой. Шутка ли, целое предложение из себя выдавила, из нескольких слов!

И только попрощавшись с ним, и пройдя пару шагов, поняла, что человек представился перед прощанием и назвал свое имя. А я…в общем, ген во мне так и не проснулся.