Борщ и красный кабриолет

     На днях очередной кавалер, расставаясь навсегда, обозвал Яну "неоЕвропезированной", притом, через букву "Дэ". Оскорбил всеобщую любимицу:  кроткую, добрую, скромную. И кто? Лодырь-социальщик. Этнический немец из Сибири. Из тех, кто красноречив и смел, когда под градусом: "Если, вдруг, – чё, я –  за русских! Без вопросов! Буду крошить Фрицев, как черепицу отсюда, с тыла!" Мы, близкие её подруги, с удовольствием сочувствующие, были "тут-как-тут" с ценными советами и дельными предложениями. А опытнейшая местная Роза Сабитова, погулявшая в Дойчланде на свадьбах всех до единой своих подруг из Питера, не пожалела для Яны "человека для жизни" обеспеченного, приличного немца. У неё есть свой секрет-способ поймать на крючочек потенциального жениха: пригласить домой, усадить за обильно накрытый стол по-нашему, а главное  –  продемонстрировать собственного мужа-профессора на четверть века старше неё. Мол, полюбуйтесь, как он благоухает под крылом одной из прекрасных во всех отношениях русских женщин, равных которым нет в мире!

    Данный потенциальный кавалер, погостивший на днях в этой идеальной семье, настроился радикально, бесповоротно и немедленно покончить с одиночеством. Предложил в ближайшую субботу подъехать за рекомендованной невестой и увезти в свои хоромы под Дюссельдорф. Накануне его визита мы наперебой ей советовали:
— Янчик, бери пример с немок. Сама видишь, ни рожи-ни кожи, мужиков за людей не считают, а все пристроены за их широкими спинами. Значит, делаем вывод: чем с ними хуже, тем они лучше.
— Помнишь, у Пушкина: "Чем меньше мы кого... тем больше они нас того".
— И спрячь свою скромность в задний карман. Самая отрицательная черта по их понятиям. Что-то типа дурочки.
— Советую быть смелее  – тут всё наоборот. У нас женщина стремится во что бы то ни стало замуж, а у них мужчина горд тем, что имеет семью. Но, если будет предлагать зайти в бутик, скажи: "Спасибо! У меня всё есть".
— А почему нет? – возражает Яна, – Я думаю, если мужчина вкладывает в тебя, значит не бросит.
— Это верно. Но они тоже прощупывают нас "на вшивость". Один немец в кнайпэ /пивнушке/ рассказывал, как приезжая украинка попросила у него в подарок холодильник, дорогие часы и посудомоечную машинку.
— А ещё, Янчик, не будь услужливой. Есть у тебя такая отрицательная черта – всё мужику на голубой тарелочке и подогретые тапочки под кресло подсунуть.
— Вот именно! Наши три Пэ – Покорми, Приласкай, Послушай – у них, вообще, не котируются.
— И как себя вести? Что мне делать? – спрашивает растерянная подруга.
— А ничего... Смотри свысока и улыбайся загадочно-лучезарно!
— Совсем ничего?
— Надень каблуки, мини-юбочку и грудь – вперёд!
— Я чё, Бэ?
— Вот это и есть твоя грубейшая ошибка! Бэ здесь очень даже уважаемы! На телевидении им букеты вручают; они же налоги стране платят... Есть мужчины, которые с гордостью отправляют своих законных на работу в бордель, чтобы потом жила на свою пенсию.
— Свят-свят-свят! Не напороться бы на такого, – Яна три раза перекрестилась.

   Наслушавшись мудрых советов, голова пошла кругом, долго не могла заснуть. Ворочалась с боку на бок, потом резко встала среди ночи, автоматом сварила борщ, десяток пирожков с капустой – в духовку /благо, тесто и начинка были в резерве/, селёдочку за пять минут отфилетировала, лучок – кольцами, оливковое маслице сверху, лимончик выдавить  рядом положила. К приезду желанного мужчины всё упаковала и уложила в корзинку. А высокую кастрюльку с борщом перевязала кухонным полотенцем через ручки и крышку. Загадочная русская душа, так и хочется ей сделать приятное. Успокоенная, Яна под утро крепко заснула.

   Потенциальный претендент на её руку ворвался в одинокое сердце, словно ветер! Нажал на звонок ровно в 9 утра, 22 минуты, как и обещал. Выскочила на крыльцо с гостинцами. Сам жених – так себе: седой, среднего роста, в белой кожаной куртке с шейным платочком в восточных огурчиках и красных туфлях. Улыбчиво представились, пожав друг другу очень крепко ручки с "очень приятно!" Немец даже отдалённо не напоминал ей идеал своих девичьих грёз, а вот его спортивный двухдверный "Мерседес" алого цвета с открытым верхом просто ослепителен! Не сделать комплимент шикарной тачке Яна была не в силах:
— Боже! Какая красота! Первый раз в жизни поеду на такой машине.
Сияющий от похвалы хозяин кабриолета, нежно проведя рукой по сверкающему под солнцем капоту, открыл святую тайну:
— Люблю, как мать родную! Даже разговариваю с ним.
— И как часто?
— Да, постоянно.
   Если быть честной – Яне это не понравилось; возможно, женская ревность. Тем временем, гордый обладатель алого сокровища нажатием кнопочки на пульте открыл багажник. Аккуратно свернув, положил свою кожаную куртку от Армани справа, корзинку и кастрюльку поставил подальше слева. Удобно усевшиеся, ремнями пристёгнутые, помчались с ветерком по 52-му автобану в направлении Дюссельдорфа.

   По дороге кавалер, как и принято у культурных немцев, назвал года выпуска: машины и свой/с местом рождения/. Указал точные даты об окончании начальной школы, гимназии, университета. Профессия – менеджер-кауфман, семейное положение  – никакое. Жён, детей нет, кровные родственники давно упокоились. Последняя деталь его биографии Яну сильно обрадовала! Свой недюженный капитал он сделал на продаже чужих картин. Тут она вспомнила об акварелях близкой подруги. Они, оказывается, ценятся гораздо ниже, чем вечные картины маслом; акварельные краски со временем выгорают. Как бы, очнувшись, спросил имя и фамилию подруги. Ответ настолько его обрадовал, что Яна, заподозрив нечистое, опять его заревновала:
— Вы с ней знакомы?
Стал очень оживлённо разъяснять:
— Голландская плюс русская фамилии – это круто! Её картины можно очень дорого продавать!
— Так Вы же их ещё не видели?
— Главное – реклама, а в искусстве у нас редко кто разбирается. Разве что в Мюнхене, да в Берлине, – одухотворённый идеей продолжал, – придумаем ей шикарную биографию: "Русские корни, широкая русская душа! Академия художеств в Москве! Затем – знаменитая Королевская академия изобразительных искусств в Амстердаме."

   В этот момент он резко свернул вправо в соответствии с дорожным указателем. Но, как назло, словно с воздуха или из-под земли, нарисовалась тачка покруче их "Мерса-кабрио". Золотистый "Ламборджини" с чернявым, бородатым малым за рулём. Продавец картин резко затормозил; "итальянское чудо" испарилось в мгновение ока.
— Сто пудов – игиловец, – выпалила Яна. От  испуга на языке матери.
— Свеженький беженец. Права и тачку купил за детские пособия, поддакнул кавалер, интуитивно догадавшийся о чём она.
"Слава Богу, избежали аварии!" – подумали облегчённо оба.

   Но радость, увы, была лишь сиюминутной – из багажника запахло борщом с чесноком. Бедная Яночка не знала, что немцы его ненавидят. Употребляют лишь в таблетках, купленных в аптеке. Учуяв ароматы, кавалер немедленно взял курс на бензоколонку к мойке со словами: "Шайзэ, шайзэ, шайзэ..."/дерьмо/. Встревоженная Яна тоже поспешила к открытому багажнику, когда остановились. О, ужас! Прежде белая его куртка послужила фоном для акварельно-бурачневых хризантем. Подстилка тоже вконец испорчена. Да и борщ жалко. Руки приличного немца очень заметно подрагивали, щёки запылали огнём. В рассерженном взгляде поймала: "И где ты взялась на мою голову?"

    Дома он принял успокоительные средства, после которых стал жаловаться на боли в желудке. Проглотил и обезболивающее "Ибопрофен", запив водой. От еды и даже чая категорически отказался. Пришлось ей в одиночестве угощаться своими же пирожками. "Ты, иди позагорай в саду, а я прилягу", – произнёс он грустно, с совершенно опустошённым выражением лица и заметно побледневший. Яна, сняв футболку, подставила солнцу спину, улеглась поудобнее на голубую пластмассовую  раскладушку. Это был не сад, а настоящий лес! Щебетали птицы на деревьях, по стволам и веткам стройных сосен оранжевой молнией сверкала Белочка и даже, пробегавший мимо, лесной зверёк Заяц удостоил её своим косым взглядом. Спустя полчаса пошла в роскошный, просторный, деревянный дом попить водички и проведать больного. Немец повторял во сне: "Ротэ зупэ, ротэ кабрио /красный суп, красный кабриолет/. Шайзэ! Шайзэ! Шайзе!" Когда осторожненько его разбудила, он выпалил неожиданное: "Меня тянет на рвоту при одном лишь воспоминании о красном супе! Я - или Он?"

   Наша Яночка, вдруг, поняла, что она действительно неоЕвропезированная. И никогда ею не станет. Решилась позвонить бывшему кавалеру-земляку из Сибири –  автомобилезированному:
— Привет! Можешь исполнить мою последнюю просьбу?
— Послеееднюю? Признавайся, Фриц довёл? Щщас с братиком подъедем - разберёмся!!!
— Немец не виноват. Вообщем, тут не плохо. У него – Белочка...
— Белочка? А ещё говорят, только наши пьют.
— Живая. В саду тут по веткам бегает. И Заяц тоже. Короче, записывай адрес и поскорее за мной приезжай.

Не забыть бы свою драгоценную кастрюльку от комплекта "FISLER", купленного сразу по приезду с рук по наивности в пять раз дороже, - подумала Яна и стала укладывать её в корзинку.

На фото: акварель автора. 60х70см.