Бескрайность или зачем городу эмпатия?

    Может, это черный кофе, а может…

    Когда я думаю о тебе, о той близости, осознанной близости, которую мы воплотили в реальность, о которой, возможно мечтали в своих самых искренних помыслах; которой, возможно, и могли не достигнуть никогда, у меня начинает колотиться сердце. Я его ощущаю, как баскетбольный мячик, чеканящий от пола в руку и обратно. Мне настолько приятна мысль, что мы с тобой встретимся в этот понедельник, что будто, всё идёт по какому-то вселенскому плану, который я не в состоянии увидеть целиком или хотя бы его часть.

    Но я уверен, что снова повторится что-то волшебное.

    Совсем другое дело – думать, что возможно что-то большее. На это у меня вряд ли хватит сил. Я могу рассыпаться от удара об этот холодный бетон берега и быть растворенным, унесенным за тысячи миль этим беснующимся морем.

    И всё это подобно ветрам, копошащихся в моих волосах, волосах прохожих, рыбаков и улыбающихся продавцов кофе. Мои сигареты поджигаются долго, у меня самая обычная зажигалка с кремнем. Я стою и созерцаю это великолепие.
В этом месте собрались все мои переживания и выстроились в ряд. Одно я кидаю в воду, и оно тонет. Я выпускаю изо рта дым, лопая при этом зубами пузырек в фильтре. Следующую волнующую мысль я отпускаю в небо, чтобы она примкнула к парящей совсем низко чайке, и они отрываются с новым потоком свободного ветра.
   
    Щелкнул второй пузырёк.
    Я ли это был?

    - М? Щёлкаю их мы, это же очевидно. Первую, обычно, ты.

    - Да, - на полной осознанности отвечаю я мысленно, как бы делая вид, что мне незачем сомневаться более.

    - Здесь так прекрасно. Ты счастлива? – зачем-то спрашиваю, хохоча. Мне хотелось диалога, а она забралась на бетонное ограждение и гуляла по нему, пританцовывая и кривляясь.

    - Подключайся, мы же здесь для этого! – неописуемое счастье на ее лице. Это то ради чего я здесь.

    Мы.

    - Я запрыгиваю, ты же знаешь, мне ничего не стоит! – пропыхтел я в прыжке.

    Нас окружали камни, корабли, горы. Казалось, что море бездонно, оно живое и не хочет ни с кем делить свою особую судьбу – скитаться водами по всему земному шару, капельками, росой и солью на валунах. Как, обычно, мы это делаем, наши глаза оказались закрыты. Через мгновенье мы оказались в самой толще вод этого беспокойного бурлящего бульона. Наши легкие, словно трюм корабля, оказались полностью затоплены. Выпустив последний пузырёк воздуха, мы уже были птицей, которая пролетала над нашим кораблём. Над всей этой свободой, над всем этим торжеством природы и человека. Над облагороженными территориями города, над элегантными высотками и жилыми обшарпанными домами. Над дорогами, машинами и крышами, деревьями и перилами, над кофейнями и ресторанами.

    А потом…

    Резкий хлопок.

    Солнечный зайчик и радуга возникли в одно мгновенье, и мы не понимали, как такое возможно.

    Мы стали этим морем, этими горами, и этим городом…

    Туман, стекающий к какой-то невидимой границе – это тоже мы. И это было громадное, ни с чем не сравнимое чувство всего и сразу.

    Мы заплакали.

    Боль.

    Резко, без предупреждения, словно пика в сердце.

    Внутри стало холодно, будто образовалась чудовищная воронка, в которую затягивало все эти новые ощущения. Вместе с ними туда уходили все эмоции, которые, казалось, мы могли испытывать.

    С потоками солёных вод, шипящими и бурлящими, с проплывавшими в них рыбинами и тиной, внутрь засасывало небо, ошеломленных чаек, спокойных и ничего не осознающих рыбаков, продавцов кофе. Камни, валуны, булыжники, гравий, щебень, песок, пыль, бетон, окурки, мох…

    Всё затягивало внутрь.

    - Это было ужасно, - сказал я.

    - Не знаю, что это было, - она вытирала слезы.

    И вот, снова…

    Дрожь растекается по телу, начиная со спины, продолжаясь во все конечности, как волна связанных пульсирующих звеньев. Пробегая по позвоночнику, будто полифонически отдаваясь в ушах звоном, скрипя и резонируя под кожей, в глазницах и висках.

    Это как цепная реакция во время ядерного взрыва, как безумство внутри, которое ничем ни заменить, ни скрыть, ни спроецировать во что-то полезное.
Мы ровным счетом ничего не знали о себе.

    Что мы?

    Кто мы?

    - Я не понимаю всего этого, - это как будто принесло мне травму, и я отходил.

    - Давай рассуждать, - теперь она осознала необходимость диалога.

    Она спустилась, будто пребывая в невесомости на три метра вниз к побережью, отсекаемым влажными камнями, что омываются морской водой.

    Я спустился по ступенькам ближайшей лестницы и догнал ее:

    - Это то, что мы сами создали? – с недоумением произнес я, взяв новую сигарету.

    - Определенно, - ветер здесь сильнее трепал наши волосы, - здесь, правда, большее влияние моё.

    - Так, - примерно понимая, что она начнет винить себя, вздохнул.

    - Нет. Это, конечно, мы. Просто я прорываюсь через твое сознание, когда ты наиболее уязвим.

    - Но, погоди. Мне же было так хорошо. Я здесь чувствую себя сильным, свободным принять любое решение в моей жизни – настолько это понимаю.

    -  Мне открыт твой разум, я же им тоже пользуюсь. Ты многое понимаешь, ваш мир очень похож, - она смотрела на колыхающиеся барашки волн, выдыхая мой дым, - и это не трагедия для тебя.

    - Не понимаю и понимаю одновременно. Ты же это я, мы два потока сознания одного мозга, как-то так. Всё это до сих пор сложно для меня, но нет здесь ошибки.

    - Есть. То, что я образовалась у тебя в голове – стечение обстоятельств.

    Мы стояли, смотрели на море. Спокойствие и ветер.

    Волны.

    Качели.