Укушенный

06.02.2019

   Начальство - оно же как дети. Ему хочется – а подай срочно, раз ему хочется! Хоть расшибись. Капризное такое, истеричное… Понапридумывало каких-то планов, нарядов (в производственных смыслах слова) – и хоть убейся, желательно не на работе, а выполни! Злые языки бают, что женский вариант начальства ещё ужаснее – тем вообще без разницы - как, главное результат, и не промежуточный, и только положительный, который они всё равно отрицательным обзовут, чтобы ты забыл слово «премия»... Не знаю, не пробовал ни разу. Хватало и начальников.
   Начальников за жизнь у каждого среднестатистического подчинённого набирается много, всех не упомнить, они в целом однообразные, но попадаются, конечно, с изюминкой, колоритные настолько, что выделяются на общем плоском фоне классическим горельефом в 3D исполнении.
   …Как-то раз привёз нас, нашедших своё «золотое дно» пусть не на краю света, но на краю города точно, причём, противоположном, рабочий автобус на нашу ставшую такой родной шахту. На второй наряд. Хорошо привёз. Без поломок в пути. Хоть и ЛиАЗ. Рабочие разбрелись по нычкам покурить да новости обсудить, а я – в нарядную: мне путёвку заполнять. Подхожу, слышу: странное сопение какое-то. Натужное и прерывистое. Открываю дверь, а там – кино. Бесплатное. Экшн что называется.
   А вот и не угадали. Схватились двое: зам. начальника участка, Укушенный, это не фамилия, и механик. Первый второго норовит в сейф затрамбовать. Тот не влазит, хоть и мелкий. В чём дело? Не сгруппировался? Ага, в сейфе бутылки позванивают. Пустые. По звуку - батарея. А пиво стопудово в механике булькает. Ну, дык… Конечно не поместится. А механик держится молодцом, всё норовит Укушенного докусать. Чтоб наверняка уж.
   В целом понятно: ночью была авария, но механик в шахту не полез: с гор руководил. Как мог. Судя по сейфу – ещё как мог. А утром Укушенный, замещавший откосившего от трудовой вахты ввиду очередного отпуска шефа, получил от директора шахты всяких радостей по самое не хочу. И был в приподнятом настроении.
   Этот механик вообще-то получился из зам.механика прямо на моих глазах после того, как сам механик выбрал всё-таки семью и ушёл с должности, требовавшей его присутствия под землёй 25х7, и куда-то вскоре испарился, я даже фамилии его не успел запомнить.
  - Товарищи, в свете решений партии и правительства дайте хоть наряд и можете продолжать, сколько угодно! – Говорю. Не слушают. Возятся. Сопят. Пыхтят. Шипят. Злобствуют. Механик каким-то чудом изловчился, вывернул голову на лишние как для пива градусы и укусил Укушенного за тыльную сторону ладони. Тот сказал: «Ай!» или что-то в этом роде, близкое по смыслу, и они разошлись по углам ринга, приводя в порядок галстуки, рубашки и трусы под перекрученными брюками. Смена начиналась весело, заряд положительных эмоций призвал меня к трудовому подвигу, желательно чужими руками. И прошла хорошо на удивление, а это для меня вообще экзотика, я в такое не верю. А Укушенный ладонь перебинтовал, я на следующий день лично видел.
   Ему не привыкать: в детстве его немецкая лошадь за голову укусила. По его же словам. Как понял, что немецкая? Ну, не знаю. Может, ржала как-то по-немецки. Я вообще в эту легенду как причину его оригинальных поведенческих инстинктов и рефлексов мало верил. Многие верили, а я нет. Следов укуса на черепе не было. Так что вряд ли до мозга прокусила. Я больше склонялся к другой легенде, по которой он, якобы, учился в аспирантуре. И переучился слегка. Так бывает.
   Типус колоритный был. Перед руководством – на цирлах и шёпотом, с придыханием и повизгиванием, низко голову понуря и задницей, за неимением хвоста, повиливая. Но уж на подчинённых, тех из них, кто позволял, отыгрывался по полной! Позволяли, чего греха таить, только новенькие, не освоившиеся ещё, да особый тип стареньких, таких все в жизни встречали, ничего нового ни для кого. У нас с ним заруба пошла с первого для меня наряда на этой шахте. Он прискакал от директора, воодушевлённый лишением премии за какой-то косяк, и, учуяв некий провокационный запах от шефа, взвился почему-то на меня:
  - А ну дыхни!
А я:
  - Свернись в трубочку – дыхну.
   Наверняка он думал, что я совсем новенький, что называется, с нуля, а у меня уже было семь лет стажа. Разного: подземного, горячего и воинского. И везде в самой гуще нечеловеческих по накалу отношений. Тогда всё закончилось мирно, даже за грудки никто никого не хватал. Видно, он всю энергию на ковре оставил. А я не был готов морально. Пять минут всего на участке. Ещё даже не знал, кто он такой вообще и как я буду выглядеть в глазах людей.
   В дальнейшем, конечно, он был мною послан не единожды, но за дело. В этом плане я ничем от других не отличался. Не хотелось просто выделяться из общей массы. Никуда он, естественно, не ходил, но осадок в нём оставался. И бурлил. Как дрожжи в... Поэтому при каждом удобном случае он сначала нарывался на очередную бесплатную путёвку в пешее эротическое, нашёл, тоже мне, себе турбюро на общественных началах, а потом с чувством выполненного долга стучал. Стучал он на всех. Кроме себя. Не знаю, почему. Видимо, до себя руки не доходили.
   Есть люди, в обычной жизни, без особой надобности, не очень-то и подлые, но готовые подсунуть вместо своей чужую задницу, когда припечёт, сподличать и не заулыбаться. Он был не такой. Он без подлянки вообще не мог. Это его образ жизни, кредо и хобби одновременно. Без неё у него день зря проходил и ему было обидно.
                *     *     *
   Газ выбил напряжение на скоростной. Концентрация взрывоопасная, поэтому даже проходчики-скоростники, очумелые ручки и сорвиголовы, приданные нам на участок, смирно сложили лапки и ждали, когда рассосётся. Укушенный звонит с гор: «Ты что, не знаешь, что надо делать?» Это он намекает, что надо на исходящей диодом датчик метана загрубить. А забойный в вентиляционную трубу запихать. И будет нам счастье. Правда, недолго. Говорю: «Спускайся, делай, что надо, а я пока людей выведу». – «??? Зачем выведешь?» - «Ну нужно же будет кому-то за твоим гробом идти». – «Подлец, ах ты ж и подлец!» - Орёт. Ну да, он даже по телефону не говорит прямо: «Самоубейтесь!». Всё намёками, намёками… Чтобы потом: я не я и хата не моя. А подлец я. Одного так ещё до меня слил. Горняк слишком послушный был. До пожара доподчинялся. С пострадавшими. Этот как бы ни при чём, а молодой под суд пошёл.
                *     *     *
   По выезду с первой, утренней, смены, когда кишки уже во всю плясали гопака, а мысли витали сугубо вокруг тарелки, меня для пущей массовости затолкали в техническую нарядную. Особой массовости с меня не добудешь, но я был не один такой умный. Заверили, что собрание участковое производственное. Соврали, как обычно. Партийное. Приуроченное к очередному съезду руководящей и направляющей силы. Думаю, если бы организаторы и исполнители знали, что последнему, никто бы ничего не проводил. Занимались бы поиском ниш на ближайшее будущее. С толку народ сбили тем, что собрание вёл не парторг, а зам. главного по проходке. Только талдычил почему-то не о наших делах, а об общегосударственных.
   Сижу, скучаю. Мысль о еде смотрю. В цветном изображении. И осоловелым взглядом окружающих обвожу. Надо же как-то равзлекаться. Гляжу, а Укушенный усиленно ёрзает на стуле и руку тянет. «Не иначе, стукануть хочет…» - Подумалось с ленцой сквозь ватную туманность отстранённости. Мы с ним часа три назад слегка поцапались. Почти без мата. Если такое бывает.
   Дал ему слово зам. главного. И точно: «У нас некоторые несознательные элементы в такой ответственный для страны момент нарушают трудовую и производственную дисциплину, что приводит… Вот, например, товарищ…» Я, короче. А зам.главного сгоряча ему: «Юлий Димитриевич, у нас не производственное, а партийное собрание, ваши проблемы будете обсуждать на производственном».
  - А, партийное… Я не член партии. Так я пойду? – Принял я решение вслух, спровоцировав на демарш остальной безвинно оголодавший контингент. Всё. Массовка ушла. Остались только последовательные и принципиальные члены. А Укушенному, ходили слухи, потом припомнили срыв партийного собрания. Там, в партийных кругах.
                *     *     *
   В какой-то период его понизили в должности. Первым делом начал налаживать добрососедские отношения с бывшими подчинёнными. Друг, да. Товарищ и брат. Но это быстро прошло. Ушёл начальник, на его место бросили в прорыв зама, а Укушенного – снова замом. Он сразу понял, что насчёт дружбы погорячился и самое время возвращаться к прежним отношениям «я начальник – ты говно». И наоборот. У него это классно получалось. Без всяких ломок и уколов совести. Профи.
                *     *     *
   Волной забастовок у нас был смыт основной руководящий состав во главе с директором шахты. Народ наконец-то почувствовал себя гегемоном и принялся выбирать себе нового. Выбирали по принципу лояльности к трудящимся массам. Укушенный не смог спокойно пройти мимо такого шанса и написал на себя каллиграфическим почерком красивое резюме, как бы сейчас это назвали. Только не от своего имени. От имени безымянного актива участка. И начал выдавливать из людей подписи под резюме. Ну а как? Развернуться-то хотелось! К тому же возраст предпенсионный, а не всё ещё сделано, не все задумки в жизнь воплощены. Машина, к примеру, уже была, а гаража не было. И меня в сторону отводил, доверительно, скрипящим шёпотом сообщая:
  - Там в ящике стола лежит бумага, когда все разойдутся, ты её подпиши, если посчитаешь возможным…
  - Что за бумага-то?
  - Ну, там народ выдвигает мою кандидатуру на должность директора. Я отказывался! Но он настоял. Ты же знаешь, я всегда за народ.
  - Ааа…
  - Тссс, не ори!
  - А, не, извини, но не посчитаю возможным.
  - Почему?!!!
  - Запорешь шахту, Юлий Димитриевич, такое моё субъективное мнение. На истину не претендую. Но – без меня.
   Он точно так же перешептался с моим коллегой, в ту смену нас было двое на участок, а когда мы пошли сдавать наряд – перетёр с народом. По выезду скуки ради в ожидании рабочего автобуса я заглянул в ящик. Бумага лежала. И подписей, в том числе людей из нашей смены, на ней хватало.
  - Мужики, вы охренели? Кого вы предлагаете в директора? Шахта же рухнет.
  - А, да кто его выберет… Зато хоть посмеёмся.
   Часто этот случай вспоминаю. Мы же с известных пор только тем и занимаемся, что выбираем ради смеха, а потом смеёмся. Сквозь слёзы. Всей бывшей страной.