Б. Глава шестая. Главка 2

     Послышались быстрые, торопливые шаги, и в комнату вошёл – или, точнее, ворвался – молодой человек. Он был высокого роста, плечистый, широкий, вот только походка какая-то нервная, развинченная. Пышные светлые волосы, неглупое, но слегка нагловатое лицо. Виктору он не очень-то понравился. Конечно, адвокат как никто другой знал, что судить о людях по первому впечатлению не следует, и всё-таки впечатление это было не из лучших. “Беспринципный тип”, – подумал он, а вслух сказал:
     – Добрый день, добрый день. Мои приветствия, уважаемый господин… – тут Волков замялся и украдкой кинул взгляд на визитку, – уважаемый господин Бердичев. Хм… Георгий Николаевич.
     – И вам привет, адвокат, – со спокойной фамильярностью ответил Жора, протягивая ему руку.
     Подобное обращение обескуражило Виктора. Он не привык к столь неформальному поведению. Однако от протянутой руки отказаться было невозможно, и адвокат слегка пожал её, стараясь свести контакт к минимуму. Это, конечно, не ускользнуло от внимания посетителя. “Не лучшее начало”, – промелькнуло у Волкова.
     – Думаю, нам стоит расположиться в этой комнате, – сказал он, спохватившись, что повисла пауза. – Здесь будет удобнее всего.
     – Как скажете, как скажете, мне всё равно. Хозяин – барин. 
     Голос у него был высоким и неприятным. Никак не подходящим к внешности.
     – Ну что ж, садитесь сюда, – Виктор пододвинул кресло, а сам снова устроился на диване, автоматически разгладил брюки. О возможности их помять он, однако, уже не думал. – Может быть, хотите чаю?
     Задав этот вопрос, он вдруг спохватился, что не попросил Надю приготовить что-нибудь для гостя. В своих собственных кулинарных способностях он был далеко не уверен. Поэтому Виктор испытал облегчение, когда журналист решительно помотал головой:
     – Нет-нет, спасибо, я ничего не хочу. Я же пришёл не чаи с вами распивать.
     Мысль была верной, но форма, в которой Жора её выразил, снова заставила адвоката мысленно поморщиться.
     – Что ж, хм… тогда, пожалуй, приступим?
     – Приступим, приступим.
     Жора вынул из кармана микрофон, небрежным движением опустил его на пол. После этого заложил ногу на ногу, устроился в кресле поудобнее и вперил в Волкова пристальный взгляд, который, как он втайне считал, совершенно обезоруживал оппонента.
     – Давайте, Виктор Сергеевич, начнём с самого…
     – Простите, – прервал его адвокат, – но я не Виктор Сергеевич, я Виктор Михайлович.
     – Вот как? – поднял брови Жора, нимало не смутившись. – Мои извинения, с этими именами, знаете, можно запутаться. Итак, как я уже сказал, начнём с самого важного для наших читателей вопроса. Уходите ли вы от уплаты налогов?
     – Что, простите? – едва не поперхнулся Волков.
     – Странно, мне показалось, я задал вопрос достаточно ясно, но, извольте, могу сказать ещё раз: уклоняетесь ли вы от уплаты налоговых сборов?
     Адвокат почувствовал, что начинает терять контроль над собой. Ничего подобного он не ожидал.
     – Может быть, я и ошибаюсь, – холодно ответил он, – однако подобные вопросы нельзя считать этичными. И у меня есть полное право оставить их без внимания.
     – Это конечно, это да, – с готовностью подтвердил Жора. – Но видите ли… Виктор Михайлович, тут ведь какая штука. Вы можете на вопрос не ответить, сославшись… да хоть на его, как вы выразились, неэтичность. Но читателям нашим это не понравится, ой как не понравится. Наших читателей мы приучили к открытости. Они любят, когда обо всём говорится без экивоков. И отказавшись отвечать, вы покажете себя в невыгодном, весьма в невыгодном свете.
     Он умолк и со всепрощающей улыбкой уставился на адвоката. По спине Виктора побежали холодные капельки пота. Чёрт его дёрнул согласиться на это интервью!
     – Мне неизвестны вкусы и предпочтения ваших читателей, – медленно произнёс он, стараясь не терять достоинства. – Однако могу вас заверить… хм… что у меня не было проблем с нашим законодательством. И позвольте мне больше не затрагивать эту тему.
     Ответ получился неплохом (в сложившейся ситуации), хотя журналиста он не слишком удовлетворил. Состроив кислую мину, Жора, однако, перешёл к следующему вопросу:
     – Проблемы с законодательством – это как раз то, что очень интересует нашу аудиторию. Не секрет, что нынче коррупция достигла невиданных масштабов. Интересно было бы узнать, как часто вы сами сталкиваетесь с делами коррупционеров? Ведь, насколько мне известно, ваше второе образование – экономическое.
     – Верно, экономическое, – подтвердил озадаченный такой резкой сменой темы адвокат. – Однако… однако я не вижу связи с, как вы сказали, делами коррупционеров.
     – Не видите связи? – притворно удивился Жора. – Ну как же, к вам наверняка обращались и обращаются клиенты, имеющие проблемы в сфере… финансового соответствия, так сказать.И вы, как человек, разбирающийся в этих вопросах…
     – Простите, но это вовсе не так, – довольно резко прервал его Виктор. – Мои клиенты, в основном, имеют проблемы иного характера. Прежде всего я занимаюсь защитой обвиняемых в преступлениях против личности. Полагаю, вам это и так известно.
     Жора довольно ухмыльнулся и кивнул.
     – О да, Виктор Михайлович, такие сведения у нас есть. Они ведь не являются секретными, не правда ли? Но вот какой вопрос поневоле возникает. Если коррупция так распространена,  почему же вы столь редко сталкиваетесь с обвиняемыми в ней? Да и ваши коллеги – скажите, ваши коллеги часто защищают чиновников, пойманных на получении взяток или воровстве государственного имущества?
     Виктор почувствовал, что раздражение его вот-вот выплеснется наружу. Это нельзя было допустить. Что бы ни случилось, адвокат должен оставаться невозмутим.
     – Мне кажется, я не имею права обсуждать деятельность моих коллег, – сухо ответил он. – Их клиенты и их дела не входят в мою компетенцию.
     – Да бросьте вы, Виктор Михайлович! Вы ведь сейчас не в зале суда и не на юридической консультации. Наши читатели любят, когда им сообщают собственное мнение. И именно ваше мнение им будет очень интересно.
     – Вы не спросили меня о моём мнении, – вставил Волков.
     – Правда? Как же я так оплошал, – картинно хлопнул себя по лбу журналист. – Спешу исправить свою ошибку: по вашему мнению, в чём причина столь малого количества дел против коррупционеров, в то время как число самих коррупционеров – и это признают все – критически велико? Что вы можете сказать по этому поводу?
     Виктор почувствовал себя загнанным в угол. Он ещё раз пожалел, что согласился на эту инквизиторскую пытку. Но кто мог знать?
     – Мне кажется, что вы сами, Георгий Николаевич, знаете, что вопрос коррупции – очень болезненный для нашей страны, – медленно, тщательно выговаривая каждое слово, начал он. – И моя точка зрения вряд ли оригинальна. Законодательная система несовершенна… весьма несовершенна. Судебная власть находится… не в самом свободном положении. Поэтому многие из тех, кто должен предстать перед судом, уходит от ответственности.
     – В точку! – в восторге воскликнул Жора и хлопнул себя по коленке. – Уходят от ответственности! Система не функционирует или функционирует очень плохо! И кто же, по-вашему, повинен в таком безобразии?
     – Хм… мне кажется, этот вопрос стоит задавать не мне. Как вы понимаете, я не ответствен за…
     – Да-да, – нетерпеливо прервал его Жора, – вы не ответственны за работу судебной и правоохранительной системы. И, конечно, спрашивать следует с полицейских, с судей, с прокуратуры… Это всё понятно. Но скажите вот что, Сергей Михайлович: разве подобное положение дел не на руку адвокату? Я сейчас говорю не о вас – вы, как уже заявили, почти не имеете дело с экономическими преступлениями. Речь об адвокатах вообще. Разве они не получают известные дивиденды от несовершенства всех наших правоохранительных структур? Разве дыры в законодательстве не помогают им? И это, в конце концов, касается не только коррупции.
     Волков нахмурился. Вопросы журналисты были колкими, направленными в самые больные места.
     – Опять же, – ответил он через паузу, – я не могу говорить за своих коллег. Возможно, кому-то эти, как вы выразились, “дыры” и помогают. Несовершенство законодательной базы – или её реализации – играет важную роль при построении защиты в некоторых случаях. Однако что касается моей практики… хм… я никогда не руководствовался подобными соображениями. Мне гораздо интереснее найти полностью правовые пути для помощи клиенту. Это труднее, но в этом… хм… есть вызов, вызов моим способностям.
     – Интересно, очень интересно, – ухмыльнулся Жора. – И несколько расходится с фактами.
     – С фактами? – поднял брови адвокат. – С какими же, простите, фактами?
     – А вот хотя бы с такими, – корреспондент вынул откуда-то блокнот и быстро полистал его, нашёл нужную запись. – Остановите меня, если что-нибудь покажется вам неверным или… искажённым. Три года назад, в августе 20**, вы вели дело одного налётчика, от которого пострадал местный бизнесмен. На бизнесмена и его охранника было совершено нападение, когда они выходили из банка с крупной суммой денег. Через некоторое время полиция задержала подозреваемого, в его квартире была обнаружена часть похищенной суммы. Вы тогда ещё были государственным адвокатом, и вас назначили защищать этого человека. Я всё верно излагаю, не так ли?
     – Хм… да, пока что верно, – подтвердил Виктор, чувствуя, как у него неприятно засосало под ложечкой.
     – Вы выбрали интересную систему защиты, – продолжал Жора, не отрываясь от блокнота. – Вина вашего подзащитного практически не ставилась под сомнение. Зато внимание суда вы последовательно привлекали к фигуре потерпевшего. И некоторые сведения, касающиеся его, были… скажем так, довольно секретного характера. Их было бы очень трудно раздобыть, используя, как вы выразились, “полностью правовые пути”. Обвиняемый в итоге получил срок в два раза меньший, чем ему грозил. Но у внимательных зрителей процесса возникли вполне понятные вопросы. Не могли бы вы сейчас пролить свет на обстоятельства того дела?
     Повисла тишина. Виктор ощутил себя вдруг совершенно беззащитным перед этим хитрым и наглым журналистом. Откуда, чёрт возьми, он так хорошо осведомлён? Процесс, о котором шла речь, был закрытым, прессу туда не пускали. Раскопать все факты было не так-то легко. Да, неожиданный поворот, очень неожиданный. “Держи себя в руках, – мысленно произнёс он. – Ведь это именно то, что ты умеешь лучше всего”. Но ему трудно было сдерживать свой гнев. Бестактность и беспринципность этого писаки не имели границ.
     – Видите ли, – с расстановкой произнёс он, стараясь, чтобы это прозвучало как можно вежливее, – с тех пор действительно прошло три года. За это время… хм… многие детали изгладились из памяти. Мне даже кажется, что вы владеете подробностями лучше моего. По крайней мере, судя по вашему пересказу.
     Жора спокойно пропустил этот укол и продолжал настаивать на своём:
     – Не пытайтесь уйти от вопроса, Виктор Михайлович, наши читатели этого не любят. Нет, я не спорю, какие-то подробности вы, конечно, позабыли. Однако меня интересуют ключевые обстоятельства, которые невозможно забыть. Потому что информация, озвученная на заседаниях суда, могла быть получена лишь из первых рук. И то, каким образом вы смогли её получить, действуя строго в рамках закона, очень интересно.
     Глаза журналиста были насмешливыми, злыми. Он явно наслаждался своей ролью. Виктору стало даже чуточку противно.
     – Если вы сомневаетесь в моём следовании букве закона, – всё так же медленно и чётко проговорил он, – то напрасно, уверяю вас. Вы, конечно, знаете, о тайне следствия. Тот факт, что следствие завершено, ничего не меняет. Я по-прежнему не имею права разглашать обстоятельства дела. Но могу вас заверить, – последнее слово он особенно сильно подчеркнул, – что мне не пришлось прибегать к нелегальным способам получения информации. Да, у меня имеются свои связи в правоохранительных органах, этого я не отрицаю. Они есть у любого уважающего себя юриста. Поинтересуйтесь у нашего городского прокурора, например, или у моих коллег. Уверен, они расскажут вам много интересных подробностей. Что до меня, то я не отрицаю, что порою прибегаю к помощи своих друзей в уголовном розыске. Однако ничего противозаконного ни они, ни я не совершаем. Если вы сомневаетесь в моих словах, можете провести собственное расследование, это ведь не запрещено.
     Здесь адвокат замолчал и с лёгким торжеством посмотрел на своего оппонента. Эта небольшая речь ему действительно удалась, он был доволен собой. Кажется, и Жора оценил его выступление, по крайней мере, взгляд его несколько потускнел, а линия плеч поколебалась. Виктор решил, что поле боя остаётся за ним.
     – У вас есть ещё какие-либо вопросы? – спросил он с лёгкой ноткой снисходительности к обезоруженному сопернику.
     – Да, Сергей Михайлович, есть, – немедленно отреагировал журналист.
     Этого Виктор не ожидал. Ему казалось, что, получив достойный отпор, инквизитор отступит. Он напрягся, приготовившись к очередной атаке.
     Жора меж тем порылся в кармане, достал оттуда сложенный вчетверо журнал и протянул его адвокату.
     – Это номер «Горячего города», – с деланной улыбкой заявил он. – Полагаю, вы читаете нас?
     – Хм… не могу сказать, что часто.
     – Вы определённо много теряете! В этом номере, к примеру, вышла моя заметка о знаменательном происшествии в парке. Вы, разумеется, слышали, о нападении?
     – О нападении на киргиза? Да, я об этом слышал.
     – Рекомендую вам ознакомиться с моей статьёй. В ней много интересных соображений.
     – Верю, верю, – кивнул Виктор, беря протянутый ему журнал. – Так в чём заключается ваш вопрос?
     Жора откинулся назад, залихватски сцепил пальцы на затылке. 
     – Вопрос очень простой, Виктор Михайлович. Как вы относитесь к проявлениям ненависти на национальной почве? Я имею в виду – с точки зрения юриста. Не кажется ли вам, что… сейчас этому уделяют слишком много внимания?
     От резких переходов от темы к теме у адвоката уже голова шла кругом. Этот пройдоха определённо умел сбивать с толку. 
     – Как отношусь? – переспросил Виктор, чтобы выиграть время. – Как я могу к этому относиться? – слегка жеманно пожал он плечами. – На самом деле это вовсе не вопрос к юристу. Это общечеловеческий вопрос, если позволите. И, как разумный человек, я подобные проявления осуждаю. Что же до излишнего внимания… хм… возможно, его и правда многовато. Но ведь проблема существует, вы вряд ли станете это отрицать. А для нашей страны с её многонациональностью подобная проблема – угроза. Серьёзная угроза. Поэтому поднимать тему, как мне кажется, необходимо. Другое дело, как это отразится на законодательстве… или уже отразилось. Однако тут уж, простите, вопросы не ко мне. Юристы не обсуждают законы, они с ними работают.
     Виктору очень понравилась эта последняя фраза, и он решил, что непременно включит её в сборник своих афоризмов, который он планировал создать. Да, отличная, ёмкая фраза. Самое то.
     – Что ж, ваше мнение понятно, – весело сказал Жора, поднимаясь. – Думаю, на этом мои вопросы исчерпаны. Уверен, что наши читатели получат истинное удовольствие, познакомившись с вашим интервью, – и, широко и неприятно улыбаясь, он снова протянул адвокату руку, которую тот пожал ещё более формально, чем в начале.
     – Хм… я тоже надеюсь, что им понравится, – ответил Волков и тут же подосадовал на себя за столь явное согласие.
     – Ну вот и отлично, Сергей Михайлович! – воскликнул журналист. – Позвольте откланяться и пожелать вам всяческих успехов!
     С этими словами он ретировался так же быстро, как и появился, оставив после себя почти видимые завихрения воздуха в том месте, где только что покоилась его пышная шевелюра.
     “Вот так история! – неприязненно подумал адвокат, глядя ему вслед. – Угораздило же меня влипнуть! От такого ещё можно и не отмыться…”