Одесса и Цвет Нации

Апрель 2016 года
   
Два года прошло. Можно было бы и успокоиться. Это я себе говорю. Цвет нации в виде списка лучших из лучших притаился – и ни гу-гу. Живём без его мнения как-то. Однако! Упоминать Одессу в присутствии кого-нибудь из суб-интеллигентской тусовки до сей поры – верх неприличия. Отворачиваются. Морщатся. Брезгливо отодвигаются. Украина рвётся к свободе, Россия постоянно вводит на её территорию дивизии (и выводит, разумеется, чтобы снова ввести), что вы хотите – ватники сами виноваты, долой Путина. 
Летом четырнадцатого года в Одессу съездил блаженной памяти Боря Немцов. Подружился там с одним из организаторов СОЖЖЕНИЯ, попрыгал в вышиванке на улице. После чего популярность его в суб-интеллигентской среде резко выросла. В феврале пятнадцатого года его грохнули. По-голливудски панорамно, перед Кремлём, на прогулке с дамой. Красиво грохнули. Снятая Немцовым дама, свидетель тэ-се-зеть лицо в лицо, говорят, благополучно жива и поныне. Говорили, что Немцов подготовил ДОКУМЕНТ страшной разоблачительной силы. Документ был быстренько опубликован и оказался филькиной грамотой.  Про суету, похоронное оживление в суб-интеллигентной среде, про крики о «мрази, ненавидящей талантливых людей» говорить даже как-то неловко. Петуха дали скорбящие тогда очень сильного. «Его убила атмосфера ненависти!» А теперь ещё и наследство всплыло ниоткуда – совершенно уже неприличное.  У нас, в Питере, скорбь была выражена попристойнее – толпа с цветами, свечками и портретами пошла к камню на Марсовом поле и там прокляла, как водится, Путина и поела бесплатных пирогов. Камень тот поставлен был в память жертв ГУЛАГа. Это всё выглядело, гораздо достойнее визгов московских, хотя и связать невинноубиенного политического шалопая и финансового темнилу Немцова с ГУЛАГом я до сих пор не могу.   Я, разумеется, не участвовал в шествии этом. Ну, какой он, на хрен, борец с режимом, этот Немцов? Шут гороховый! Да и причины, по которым надо «бороться с режимом», как-то слишком уж топорно изложены. Надо – и всё тут. Но видел тех, кто шёл туда. И, поверьте мне, это были очень приличные, очень хорошие, очень чем-то знакомые и очень ИНТЕЛЛИГЕНТНЫЕ люди. Поверьте! Несмотря на глупость всего с их участием происходящего.  Та самая, очень обширная, очень приятная в общении, российская суб-интеллигентская тусовка. Те самые люди, которым не объяснить, что «если человек выглядит, как нацист, говорит, как нацист, и поступает, как нацист, то этот человек – нацист». Это сказал их кумир, Борис Стругацкий. Но это не применяется ими в реальной жизни, как один из операторов мыслительного процесса. 
Они – одни из нас. Более того, среди них попадаются совсем уж приличные люди – инженеры (прошу прощения у всех не-инженеров)! Они неотличимы от нас. Разве что – читают больше и говорят лучше. Как хотите, но я не могу отделить их от себя и от своей страны.  Когда-то, давным-давно, когда интеллигенция советская ещё блюла себя, дружба с нацистами и аккуратное незамечание сожжений, убийств, ношений свастик или их заменяющих символов, считалось делом непристойным. Можно было спорить до хрипоты о формах и содержании, о противостоянии или сотрудничестве, но были темы, на которые самые лютые спорщики смотрели одинаково – с отвращением.
Можно говорить о том, что Россия ввела войска куда-то там. Можно спорить с этим. Можно ссориться по поводу политики и практики, как России, так и всех прочих царств-государств. Нельзя не замечать массового зверства. Нельзя не замечать фраз «Русские никогда не станут украинцами, поэтому их надо только убивать». Но в то, советское, время интеллигенции жила под хорошим прессом власти, и её совесть, декларативная скорее, нежели природная, была нравственным и репутационным стержнем её.
 
Что изменилось с тех пор?  Обстоятельства.  Совесть перестала приносить нравственные дивиденты. Её, совесть, заменили революционные лозунги. «Рашка-говняшка» – и человеку уже не надо мучиться этой самой совестью. И думать до боли головной не надо. И ему уже не грозит остаться без площадок, ресурсов, подкормки, без визы в Шенген или на Восточное побережье. 
Так вот, господа. Деградация образованной части нашего общества для меня лично стала очевидной. Простите! И ещё раз подчеркну: НАШЕГО С ВАМИ ОБЩЕСТВА. Эти люди – это мы, но в других обстоятельствах. В обстоятельствах давления тусовки, выгоды от следования генеральной линии, в иных каких-то ещё обстоятельствах. Так же, как и граждане Украины, которых мы как только с вами не называли, – это мы, но в других обстоятельствах. Каждый народ достоин того правительства, которое имеет. Каждый народ достоин той интеллигенции, которую имеет. Что-то с нами, драгоценными, не так, коли таких интеллигентов имеем.  Вы уверены в себе, но себе в других обстоятельствах? Я – нет. Я сам скакал в своё время на нашем МАЙДАНЕ девяностых годов. Сдуру. А правильнее сказать – по младенческому состоянию ума.
 
Очень большая часть нашего с вами общества уже инфицирована тем, что названо коллективным безумием. Она требует революции и отключения здравого житейского смысла. И требует из соображений мелкой репутационной и прямой финансовой выгоды.  Вы уверены, что они – только исключение? Я – нет.  Так что, сейчас мне представляется совершенно незначительным любой интерес К ЦВЕТУ НАЦИИ. Не стоит он ни любви, ни ненависти. Я полагаю сейчас, что не ругаться нам надо с суб-интеллигентами, а поглядеть в себя, а взять самих себя под жесточайший контроль. Нравственный контроль. Ложь – не допускается. Нерассмотрение ДРУГИХ точек зрения – не допускается. Зверство, убийство, сожжения – не оправдывается ничем, никакими патриотическими, космополитическими, демократическими слоганами. Это я себе говорю, но и на всех остальных взглядываю после – а вы? 
Я уверен, что в нынешнем состоянии умов нашей суб-интеллигенции, она примет и свастику, и всё, что угодно, если кто-то придумает правильный для того лозунг. Да деньжат подкинет. Вы уверены, что мы с вами не примем какую-нибудь иную, белую, свастику, под каким-нибудь иным, приятным для слуха лозунгом? Я – нет.  Приняли же и депутатский наш корпус, и систему экономического высасывания нашей земли, и чиновную нашу сволочь всех рангов… Которая вся напрочь – милые, родные душевные люди… Которая – плоть от плоти нашей с вами… не отворачивайтесь!  Потому что состояние общего нашего, коллективного, интеллекта, по моим наблюдениям, вполне можно назвать младенческим. Критичность и работа с фактами у нас, как и у тех, у всех, служит не для выяснения истины, а для доказательства своей правоты. А совесть на глазах начинает мелеть и растворяться, когда речь уже прямо пойдёт о благополучии жизненном. И очень легко мы переходим либо к ненависти КО ВСЕМ ОСТАЛЬНЫМ, либо к неуёмной гордыне от некоторых наших удач. Не так?  А мне лично так кажется, что – так. Впрочем, кроме себя самого, я никого не знаю очень уж достоверно. Может быть, и ошибаюсь насчёт всех остальных. Уж извините!
   
Май 2018.
 
Молчит ЦВЕТ НАЦИИ. Вымирает потихоньку. Там, перед Господом уже начинает нести ответ за трусость и бессовестность свою. За своё НЕБЛАГОРОДСТВО. Дима Быков вякнул тут, в преддверие чёрной даты: «Все там, в Одессе, виноваты. Не хрен было возникать и митинговать – ничего бы и не было». Как-то так. Но, разумеется, гораздо ловчее и литературнее. Вот, наверное, поэтому никак не назвать мне его Дмитрием.
 
Димка.
 
Пацан откормленный. Суетится, выкручивается, смердит. А, ведь, сказать правду ему просто – его не будут бить, жечь, душить, как тех, в Одессе. С ним просто перестанут здороваться те, кто – ЭЛИТА. Но еда у него будет, работа будет. Но ему дышать станет легче. Да – не скажет. Мелкий он, Димка. Отличник. Знает где глазки надо потупить.
Интеллигенция!
Противно!