10. От маски к лицу 4

Философия лица.

Личное бытие в философии лица.
(Учение философии лица о личном бытии)

5. От маски к лицу. Часть 4.

Один из них, свт. Василий Великий пишет по этому поводу: - «Те, которые говорят, что усия и ипостась суть одно и то же,[16] вынуждены исповедовать лишь различные prosopa - «маски», и, уклоняясь от употребления слов treis hypostaseis - «три ипостаси», они не могут избежать савеллианского зла» (Ep., 236, 6). Каков был исторический путь движения этой мысли? Это является предметом дискуссий и до нынешнего дня.[17] По сути дела, эта проблема состоит из двух моментов. Первый заключается в истории введения термина «просопон» в философский и богословский терминологический обиход того времени. Иоанн Зизилаус считает, что начало этой терминологической эволюции положил западный богослов и писатель греческого происхождения Ипполит. Возможно он, был тем, кто впервые начал употреблять греческий термин «просопон» - prosopon - «маска» (подражая Тертуллиану) в тринитарном богословии. Вторым же моментом той проблемы является история эволюции применения термина «ипостась», приведшая к отказу от понимания его как синонима термина «сущность». Этот вопрос остаётся неисследованным. Например, существует мнение, что различение между «сущностью» и «ипостасью» было произведено с привлечением Аристотелевой логики. Она, как известно, различала «первую сущность» и «вторую сущность».[18] Используя это в своём тринитарном богословии, Великие Каппадокийцы и отождествили термин «ипостась» (индивидуальное и конкретное) с «первой сущностью» Аристотелевой логики. А термин «сущность» (всеобщее и взаимное) со «второй сущностью».[19] Это достаточно сомнительное мнение, поскольку нет фактов того, что восточные отцы следовали Аристотелю в подобном различении. Наоборот, многое свидетельствует о синонимичном понимании этих терминов. Тот же свт. Афанасий Великий, например. Кроме того, существуют сомнения в том, что сам Аристотель в этом различении употреблял термин «ипостась».[20] Он использовал иной термин - «ипокеименон» - upokeimenon, которому придавал два значения: «материя» и «конкретное бытие» или «независимое бытие».[21] Уже только после Аристотеля термин «ипостась» заменяет термин «ипокеименон», по причине его материалистического понимания, и сам приобретает значение реального и «конкретного бытия» в противоположность тому, что есть только кажущееся и «абстрактное бытие».[22]

[16] Здесь виден радикальный отход от философской терминологии времён свт. Афанасия Великого, когда ещё тринитарные споры были в разгаре и ещё совершенно не представлялось, как можно было бы объяснить единосущие Отца, Сына и Духа (См. прим.5). У свт. Василия уже сформировался путь выхода из тринитарного тупика, который предлагал видеть в Боге два онтологических момента, а не один, как это было до него. «Усию», - как выражения абсолютной тождественности божественной природы Отца, Сына и Духа и три «ипостаси», - как выражение абсолютного отличия каждого из них друг от друга, в том, как они распоряжаются этой единой на всех трёх божественной природой. Подобно этому и в существовании каждого человека он выделял два подобных онтологических момента. «Усию», - как выражения абсолютной тождественности всех людей, и «ипостась», - как выражение абсолютного отличия одного конкретного человека от всех остальных.

[17] Крайне необходимо детальное исследование этой проблемы. О понятии «сущности» см. работу C.Stead, Dinine Substance (1977). Достаточно общее, но весьма тщательное обсуждение вопросов развития философской терминологии, имеющее отношение к нашей теме, можно найти в теперь уже устаревшей, но до сих пор очень полезной работе C.C.J.Webb, God and Personality (1918).

[18] Категории, 5б 2аб 11-16; Метафизика, VII, 11, 1037а, 5.

[19] См., например, G. L. Prestige, God in Patristic Thought (1936), p.245ff.; J. N. D. Kelly, Early Christian Creeds (1950), p.245ff.; K. Oehler, Op. cit., p.23ff.

[20] См. D. M. Mackinnon, Substance in Christology - A Cross-bench View - in Christ, Faith and History: Cambridge Studies in Christology, ed. S. W. Sykes and J. P. Clayton (1972), pp.279-300.

[21] См. Метафизика, VII, 3, 1029а.

[22] Эту терминологическую эволюция приписывают стоикам. Ср. E. Zeller, Philosophie der Griechen, III [1881], p.644ff. Также C. C. J. Webb, Op. cit.

Остаётся фактом, что богословская мысль Великих Каппадокийцев произвела экстремальную перемену в философском употреблении этих терминов. Историю отождествления «ипостаси» с «лицом» и, соответственно, «личностью» не объяснить только лишь историческими исследованиями того общего поворота в греческой богословско-философской мысли, который произошёл в тринитарную эпоху. Эта революция в эволюции античного мышления, в первую очередь греческого, превышает понимание историков философии. По причине того, что она связана с «духом», а не «сознанием». Последнее, по сути дела, может лишь выразить те последствия, к которым она привела:
- Во-первых, «лицо» перестало быть театральным, декоративным, малопонятным и потому невостребованным дополнением к «бытию». Категорией, которую мы добавляем к «конкретной сущности». Теперь оно онтологический знак - символ присутствия «инобытия» в «тварном бытии». Присутствия «нетварного бытия». Для этого мы и установили её онтологическую наполненность ипостасностью. Ибо «сущность» и «ипостась» есть два аспекта реальности, соединяющей в себе «тварное» и «нетварное». Ныне «лицо», а не только «природа» есть суть и даже причина «бытия»;
- Во-вторых, «сущность» более не указывает самим своим существованием на всю полноту «бытия». Иными словами, абсолютность и полнота «бытия» теперь зависит более от «лица», чем от «сущности». Ибо именно «лицо», как причина существования «сущности», конституирует «бытие».[23] Кроме того, оно отражает себя в «природе» человека, в виде психического знака, - ипостасного «Я». При этом, «лицо» конструктуирует человеческое «сознании», определяя степень полноты взаимодействия в нём онтологии и психологии, что и характеризует меру свободы действия «совести». А это, в свою очередь, являет «социуму» данное «ипостасное сознание» как тот или иной нравственный конструкт или онтологический конструкт.

[23] Даёт сущностям быть сущностями. Другими словами, из добавления к бытию (своего рода маски) личность становится самим бытием и одновременно - что наиболее важно - конституитивным элементом («принципом» или «причиной») сущих.