Проклятые в Инаркорене. г. 7

Модель дифинизации наводила ужас на второстепенных оклеапатов и трахалась с существами похожими на тайну полосок шедеврального автобуса.Они становились невестами волчар.
Интрига снова казалась им не тем о чем они думали вечерами.
Люксимбургский отец давил сосюлину,чтобы не знать ,что действительно от него хотят розы.
Становясь каплей в большем царстве никитушек он бредил силовыми захватами власти.
Но перед ним возникла стена отделяющая его от реальных клеток мертвого мамая.
Они же и стали первой биометрией задачек для тайных игр с плаксюльками.
То,что в коридоре казалось пустяками не было гвардией сокральных единиц и маша уподобилась игрушке двойного разлюлителя.Она казалась думающей паутиной среди ворон грызущих мозги командира.
И она знала,что эта паутина проживет так долго,как только ей будет нравится цвет острого пригибайтуса.
И этот день навсегда станет около шрамов на распятье степного зародыша люлькоподобных желаний.
Пуля которая залетела в череп Ламашатрия была способна закончить войну.
Но война за право называть слова как движущиеся волюциации красивых определений ,стала смыслом жизни провинции пропидрунатальных бальбурадиусов.
И эта война не имеет конца потому,что дорога в ад разделила половины сюсек на поклонников горячего пота.
И только теперь когда годы расползлись как слюни и полки гуливеров настроились против шамана дуэлянтских шахмат,только теперь стало понятно,что уроды дерзнули собрать судьбы народа и написать алгеброические шифры на кровавых лужах текущих по улицам города теней.
Напряжение становилось коричневым муравейником возле которого лежали игрушки маленьких дочерей не способных плакать в опере страшного времени.

Конец г.7.