Про лабутены

Древние монголы придумали плетёные лабутены, но лип, берёз и вязов в ареале их исторического обитания росло не густо и доходный гешефт тамошних предпринимателей очень быстро накрылся медным тазом. Досадный просчёт логистики... Вот только, расставаться с прибыльным бизнесом было еще обиднее, спрос на брендовые чуни монгольских обувщиков оставался большим, або даже в преуспевающей Империи Цзин стало модно носить импортные верзни-скороходы от изобретательных северных соседей. «Надо бы что-нибудь предпринять!» - спохватились они. Срочно собрали производственный курултай, посоветовались, и решили отправить послов-снабженцев за лыком, берестой и пенькой аж в липо-вязо-берёзовую Великорашку, где этого добра навалом. А как туда смотаться, если оной на глобусе мира еще нет? Ни Москвы нет, ни Новгорода, ни Рязани, ни Ярославля, ни Владимира, ни Мурома, ни Суздали, ни Смоленска  - одна Чудь болотная да Мокша лесная, талдычащие, мол, «рюзския мы!», а по-рюзски – ни бум-бум! «Ладно, - сказали себе озадаченные монгольские снабженцы, - наймем в Кыивграде толмача-сусанина и попробуем с его помощью найти эту самую Великую Рашу. А договориться с её заинтересованным в комерции властителем о поставках необходимого нам сырья, при наличии товара и опытных заготовителей, уже не проблема!» Сказано - сделано. Снарядили конный обоз с якутскими бубнами и корейскими гуслями, и поскакали вдоль шелкового пути в сторону восхода солнца, взяв с собой на всякий случай орду свободных от страха и жалости уйгурских головорезов. Пусть охраняют монгольский табор от разбойников, а по дороге упражняются в стрельбе из лука по гагарам и зайцам, коих в те босяцкие времена было тьма везде, где сажали в исправительно-трудовые зинданы браконьеров...

Шли долго. Шли степями, шли долами, шли низинами, много арыков проехали, много рек переплыли - путь неблизкий, целый год пресными лепешками, кислым кумысом, да постной зайчатиной с гусятиной питались, утомились, шутка ли 4 тысячи вёрст на лошадях Пржевальского идтить и ни разу из седла не выпасть. А кругом столько разных соблазнов! Преследующие добычу уйгурские охотники не постеснялись и в Тибет за куревом* сходить, и в Бухару за бухлом, и в Персию за персиками, даже в Протоболгарию за протоболгарским перцем сунулись, попутно, забавы ради, пограбив немножко Бактрию, Самарканд, Хорезм и Согдиану. Да поначалу возжелали они те красивые земли себе присвоить, но потом передумали и оставили их сасанидам, зачем им аулы и города, если в них зайцев и гагар уже нет...

Наконец, пройдя всю Центральную Азию, наши путешественники дошли до «Славянской реки», где пошугали купающихся в ней «неразумных хазар» и безо всякой опаски вошли во владения полянских братьев Кыя, Щека, Хорива и их сестры Лыбеди...

С русинским князем Кыем монголские негоцианты были знакомы еще с тех самых пор, когда он был юным речным перевозчиком через полноводный Днепр. Они ему всегда щедро платили за услуги и он, став предводителем полян и основав свой престольный град, дал торговым монголам охранную грамоту ото всех податей и налогов, коими облагались иные караваны, пересекающие земли восточных славян в сторону Варяжского моря.

Оказавшись в Кыеве, купцы преподнесли богатых даров гостеприимному кнезу и его братьям, попарились в общественной бане с молоденькими, но очень способными девками, поели нормальной пищи, нашли путёвого толмача-проводника... и вот она, Мокша лесная, а за ней - Чудь болотная, совсем не мечтающие стать Великорашкой. За глубокими рвами и высокими с бревенчатым частоколом валами – деревянные избы удельных вождей и их наёмных дружинников; вне укрепленных посад - сырые землянки вольного люда, смердящие норы холопов, медвежьи берлоги отшельников, да лесные святилища-капища, где все боги свои: Хорс, Даждьбог, Стрибог, Симаргл, Мокошь, Велес - родноверие. Никаких тебе рюзских церквей, ни алчных до десятины попов, мантрящих на ломаной гречке про иноземца Христа и его чудесное воскрешение после смерти...
 
В поисках караван-сарая гости поприсмотрелись. Окрестный народец в основном бедный, но весёлый. Повсюду, где собирается охочий до забавных представлений люд, звучат соромные песни разных потешников, названные «частушками», да солёные шутки-прибаутки бродяжничающих артистов, после которых хочется выпить, и не водички, а чего-нибудь покрепче. Но сивухи в продаже в тех местах не бывает, видимо, не добрались еще до коренной Рашки иудейские виноделы... Вообще-то, чуди и мокшане квасят мало, преимущественно медовую бражку, которая очень похожа на сладкое тибетское пиво, но напиваются они также, как самураи от своего разбавленного мочой сакэ, и если суслишь с ними, лезут целоваться, а если нет – обязательно прут в драку. Им не объяснишь, почему монголы, китайцы и индусы предпочитают лакать безалкогольный чай. Вкусно поесть тоже не научились, с ужористой харчёвкой в их убогом общепите совсем хреново – ржаной хлеб, пареная репа да ячменная каша... Однако, и эти «деликатесы» на что-то купить надобно! Кайюани, дирхемы и динары за деньги не признают, менял и обменников нет. Разменной монетой здесь служат лишенные волос звериные шкурки: беличьи, куничьи и соболинные, совсем редко – металлические рубли – топором рубленные кусочки серебряных гривен, тех самых, что являются денежной единицой в богатом Кыеве. Зато музыкальные инструменты в чудьско-мокшском краю спокон веку ценились на вес золота, которого воочию тут редко кто видел, но «златом» здешние мокша-чуди, почему-то, называли своих крупных тушками баб - настоящих лесоболотных чудей! Возьмешь себе такого счастья пудов на десять, и можешь уже об остальных несчастиях забыть! Так что, всего за один якутский бубен наши купцы в местной корчме наелись чёрного хлеба, репки и кашицы досыта, плюс поимели крутобокую хозяйку на десерт...

Но мы отвлеклись от темы... Плетёные лабутены мокшане и чуди никогда не носили, а предпочитали обнашивать... поршни. Да, да, не смейтесь, уже доказанный исторический факт – в так назваемой Древней Великорашке носили самые что ни на есть поршни! И к известному производителю наиболее надежной в мире повозки они, конечно, никакого отношения не имеют. Это легкие, очень прочные и очень мягкие туфли. Их делали из целого куска сыромятной кожи, подбирая по краю ремешками, которыми чуди-мокши обматывали икры ног, чтоб не спадали в беготне за своими кикиморами по родным болотам и лесам. Поэтому, никаких с ними трудностей перевода бубнов и гуслей в добротное сырье для древнемонгольского продуцента лабутенов не возникло. Сделку обмыли перебродившим березовым соком, скрепили договор великокняжеской печатью и пожелали друг дружке долгого и плодотворного сотрудничества.

На этом наш краткий экскурс в малоизведанные глубины мировой истории заканчивается, а о том, как древние монголы придумали плетёный монгольфье, мы поговорим с вами в следующий раз. До скорой встречи!



* веселящим