Про Кольку и его друзей. Про ракушку...

  На улице было холодно, моросил противный дождик, так что гулять совсем не хотелось.
- А пошли к Люське, - предложил Лёшка, - она давно нас приглашала. Мы стояли под козырьком нашего подъезда и не знали, куда нам податься.
Лёшка - это мой приятель, мы учимся в одной школе и одном классе. В школу ходим вместе, так как живём в одном доме, и даже в одном подъезде, только я на пятом, а он на третьем этаже. А Люська – это наша общая приятельница, она хоть и старше нас на год, но она мировая девчонка, не то, что другие…
- К Люське? – Засомневался я, - а что мы будем у неё делать?
- Не знаю, - ответил Лёшка, - но ко мне нельзя, у меня Мишка спит, а у тебя мамка дома, а на улице, сам видишь, дождик…
Мишка, это маленький братик Лёшки, ему нет и годика, и когда его укладывают спать, нам с Лёхой у него дома играть строго настрого запрещено, а у меня дома, конечно, можно, но мамка что-нибудь обязательно попросит сделать, а это уже не игра, а одна морока. А в воскресенье хочется поиграть и отвлечься от уроков и вообще от всего.
- А пошли, позовём её гулять, - улыбнулся Лёшка.
- Так ведь дождь, - кивнул я на лужу около нашего подъезда и для надёжности ещё и вытянул руку из-под козырька, – она наверно не пойдёт…
- Ну, не пойдёт, так не пойдёт, тогда, что-нибудь и придумаем…
На том и порешили, а так как Люська жила в первом подъезде, а мы стояли у третьего, то нам пришлось немного пробежаться, чтоб не промокнуть.
Люська открыла дверь сразу, будто ждала, что именно сейчас и именно мы постучим:
- Гулять не пойду, - сказала она, не дав нам даже рта открыть, - на улице дождь, да и холодно. Лучше вы заходите, у меня дома никого нет.
Мы с Лёшкой счастливо переглянулись, гулять под дождём совсем не хотелось, даже сидеть в нашем шалаше, и то, не было ни какого желания, да и дойти  до него ещё надо было, а пока дойдёшь, то точно промокнешь. А в такой дождь и костёр не разведёшь, а что толку сидеть без костра. Без костра совсем не интересно. Когда костёр, то можно и картошку испечь, или колбасу на палочке пожарить, а это очень вкусно, да можно даже перо поджечь, а потом погрызть его, тоже ничего, или пузырь от вяленной рыбы. Да мало ли, что можно делать, когда есть костёр, даже просто смотреть, как он горит, и то интересно. А сейчас дождь…
- Давайте, заходите, - распорядилась Люська, - сейчас будем чай пить с конфетами. Вы пока располагайтесь, а я пойду, чайник поставлю.
- А тебя не будут ругать, - спросил я.
- За что, - удивилась она, - за чай? Нет, не будут, не переживай…
- Да нет, не за чай, - ответил Лёшка, - за то, что мы с Колькой пришли…
- Нееет, - отозвалась с кухни Люська, - за это точно не будут. Мой папка вас знает, он так и сказал маме, что Лёша и Коля, хорошие ребята, я сама слышала…
Пока она хозяйничала на кухне, мы с Лёшкой осматривались. У Люси дома мы были первый раз, хоть она уже несколько раз приглашала к себе, поиграть и ещё грозилась показать интересные фотографии, но на улице всегда стояла хорошая погода, и сидеть дома лишний раз совсем не хотелось. Поэтому поход в гости откладывался до плохой погоды. И вот, наступила осень, а с ней и сезон осенних дождей. А дождик осенью это совсем не то, что дождик летом. Летом что, летом дождь - не дождь, летом дождь одно удовольствие, это всё равно, что летний душ или из шланга побрызгаться в жаркую погоду, весь вымок, а через пять минут ты уже сухой. А осенний дождик – это очень мокро и очень противно, а ещё ветер, он с разгону, только выйдешь на улицу, бросает тебе в лицо холодные брызги, и никуда от него не скрыться, он везде, как дым от костра. Вот в такую погоду сидеть в доме одно удовольствие, тем более с друзьями, тем более в гостях и самое главное, когда родителей нет дома…
- Люсь, а это что за ракушка такая большая? – Лёшка аккуратно взял в руки невиданную нами доселе раковину и приложил её к своему уху.
- Шумит? – Люська стояла в дверях и улыбалась.
- Шумит, - улыбнулся Лёха, - нет, правда шумит, - он протянул раковину мне, - послушай Колька, прям как настоящее море…
- А ты был на море? – Я недоверчиво приложил раковину к своему уху и прислушался. Сначала ничего не услышал, но потом, откуда-то из далека послышался шум волн, будто они набегают на берег, гонимые лёгким бризом, потом сильнее, сильнее и вот мне уже слышится шум прибоя, волны с недовольным рокотом бьются о камни и возвращаются назад…
- Ну, ты чё заснул, - Лёшка толкнул меня бок и усмехнулся, - даже глаза закрыл…
- Здорово, - вздохнул я и аккуратно поставил раковину на место, - шумит как настоящее море, как в кино…
- Это папка из Вьетнама привёз, он, там, в командировке был, - пояснила нам Люська.
- А ты была на море?
- Была, - улыбнулась она, - на Чёрном. Мы в прошлом году в Крым ездили…
- А я ни разу не был, - вздохнул я, ещё раз потрогал раковину рукой, и добавил, - большая, а вот здесь, будто лаком покрашена, и гладенькая…
- А вот эту, я сама достала со дна моря, - Люська взяла с полки небольшую ракушку и протянула нам с Лёшкой, - она тоже шумит…
Лёха приложил её к своему уху, прислушался, потом покачал головой и сказал, - нет, эта плохо шумит, наверно потому что маленькая. Да и вообще, по сравнению с этой, она как игрушечная…
- И совсем, не игрушечная, - обиделась Люська, - это настоящий черноморский рапан, я её знаешь с какой глубины достала, наверно метров шесть до дна было, а может и все семь…
- Кто? Ты, на шесть метров нырнёшь? - Не поверил Лёшка, - да я в жисть не поверю, девчонки так глубоко не ныряют…
- Кто, - Люска от возмущения даже упёрла руки в боки, - я не нырну? Да я знаешь, как глубоко ныряю, я может, на все десять метров нырну, если захочу…
- Не нырнёшь…
- Нырну…
- А может эту ракушку и не ты вовсе достала, может это твоему отцу тоже из Вьетнама привезли…
- Нет, я достала, сама, - Люська даже глаза прищурила от негодования, - сейчас я тебе докажу, сейчас, сейчас. – И она достала из шкафа альбом и стала его листать, потом, когда нашла нужную ей фотографию, ткнула в неё пальцем и сияющим голосом произнесла:
- Вот, пожалуйста, что ты на это скажешь?
Мы с Лёшкой смотрели молча на фотографию, на ней, наша Люська стоит высоко на скале, которая нависает прямо над морем:
- Узнали? Это я, сейчас прыгать буду. Это меня папка фотографировал.  А там высоко, видишь, там знаешь как высоко, ого-го…
Мы молчали. Я-то Люське верил, я видел как она летом с вышки на Глинянном, бесстрашно прыгнула в воду, мне даже боязно за неё стало…
- Вот, а ты не верил, - не успокаивалась Люська, - а ты - папке моему привезли, - передразнила она Лёшку, - а это что? – Она ткнула пальцем на другую фотографию. На ней она держит в руке уже знакомую нам ракушку, а на голове у неё подводная маска, - видишь, это тоже меня папка фотографировал, я сама её достала…
- Колька, на, ты послушай, шумит она или нет, - я взял у неё из рук раковину и приложил к своему уху. И опять, сразу ничего, но, потом, стоило мне прикрыть глаза, как послышался тихий шелест набегающей волны, крики чаек, шум ветра. Как же я хочу на море, - пронеслось у меня в голове…
- Ну что, - Люська пристально смотрела на меня, - шумит?
- Не только шумит, - улыбнулся я, - там ещё чайки, там ветер, там море…
- Вот, видишь, там ещё и чайки. А ты не верил…
- Чем это вы тут занимаетесь, молодёжь? – Мы не заметили, как в комнату вошёл Владимир Петрович, Люсин папа. Он военный, и иногда он нас с Лёшкой берёт с собой  в часть, где нам разрешают пострелять в тире из настоящей мелкокалиберной винтовки. Это здорово, это же из настоящей винтовки, пусть и мелкокалиберной. У Лёшки стрелять получается немного лучше, чем у меня, в последний раз он три раза попал в десятку, а я только один, но тренер сказал, что у меня кучность больше, а это, когда в настоящем бою, важнее. Лёшка злится на меня, а мне всё равно, мне стрелять не очень интересно, я понял, чего я хочу - на море. Люська вон как ныряет, прямо со скалы, как русалка. Надо будет попросить мамку, что б мы тоже летом поехали на море…
- Здравия желаем товарищ полковник, - отрапортовал Лёшка, он тоже хочет быть военным,  - смотрим фотографии и ракушки…
- Люся, помоги маме разобрать сумки, а вам бойцы, вольно, - улыбнулся Люсин папа, - похвально, похвально, что это тут вы рассматриваете, ааа, - опять улыбнулся он, взяв в руки фотографию, где Люся ныряет со скалы, - вот же, как пацан, и ведь не испугалась…
- Владимир Петрович, а там высоко было, - не унимался Лёшка, кивнув на фотографию, видно было, что заели его Люськины слова.
- Высоко, метра три, может четыре…
- Дааа? Высоко. А ракушка?
- Что ракушка?
-  А ракушка, глубоко лежала?
- Какая ракушка боец?
- Да вот, эта товарищ полковник, - Лёха взял раковину и протянул Люсиному отцу.
- Аааа, эта, - Владимир Петрович взял ракушку и приложил её к уху, - шумит, - он улыбнулся сам себе, - так что тебя интересует боец?
- Глубоко на дне она лежала?
- А откуда такой интерес, к такой маленькой ракушке?
- Да Люся сказала, что она глубоко лежала, а я не верю, девчонки не могут нырять на шесть метров…
- Это почему же боец?
- Потому что они девчонки, товарищ полковник, слабый пол…
- Верно говоришь боец, они слабый пол, а это значит что?
- А это значит, товарищ полковник, мы должны быть сильными и их защищать, - отрапортовал Лёшка заученный текст, - так глубоко или не очень?
- Не очень, боец, не очень, - улыбнулся Владимир Петрович и потрепал Лёху по плечу, - не переживай, не очень.
- Значит не шесть метров?
- Гораздо меньше, метра два, - понизив голос, произнёс Люсин отец, что б слышали только мы с Лёшкой, и приложил палец к губам. – Но достала она сама, мы с её мамой даже немного нервничать стали, когда она долго не выныривала, а она, оказывается, пыталась ракушку достать, а нырять ещё толком не умела, но справилась, но то, что я вам сказал, это секрет. Это боец, её успех, а это стоит многого, ты меня понял?
- Так точно товарищ полковник, всё понял, девчонок защищать надо…
- Ну, вот и славно бойцы, а теперь пошли пить чай с тортом…