Охота для барина

   Работал я в восьмидесятые годы в отделе пропаганды  РККПСС.
Однажды, нас собрала на планерку второй секретарь, которая курировала это направление. Женщина строгая, крутого нрава, умница, могла крепко построжиться. Но была отходчива, тут же разговаривала в другом тоне. Без предисловий начала:

— Так, завтра чтобы у всех на столе были под стеклом рабочие планы, справки о проверках подшиты в папки, в ящиках стола чистота. Никаких хлебных корок, кусков сала, стопок, стаканов, шоколадок и прочих посторонних вещей. Цветы политы, в общем, чтоб полный ажур! Все понятно?

— Что за аврал? — спросил инструктор Васильевич, — что-то строгости, прям,
какие-то! У нас и так все в порядке.

— На днях приезжает из края ревизор по кадрам, говорят, что мужик вредный и въедливый, лезет во все дырки, заглядывает в сейфы и столы. После таких проверок некоторые работники ищут себе другое место. Я не хочу, да и вам тоже, думаю, не захочется, этого печального финала. Так что давайте, посмотрите за порядком еще раз! — обвела всех строгим взглядом «шефиня».

Вернулись на рабочие места, перетрясли ящики с документами, просмотрели еще раз планы работы, полили цветочки… Ждем – ссс…

После обеда придушенно затренькал старенький телефон, я поднял трубку.
— Здрав бум! — рявкнул на том конце бодрый голос друга — начальника РЭС, Геннадьевича. — Слух прошел, что к вам едет ревизор? Так ли это?

— Да, едет, сегодня сказали, — ответил я. — А тебя что интересует?

— Говорят, что он звонил «первому», заказал охоту на медведя.

Я присвистнул: « Ни хэ-се, просьбочка! Это не за карасями съездить, да еще в середине зимы!»

— Ты откуда черпанул информашку?

— Сорока на хвосте принесла! А-га-га-га, — развеселился друг.

— Поедешь? — Место есть, оружие у тебя имеется, купи только жаканы, да снаряди штук пять патронов.

— Кто еще едет?

— Едет начальник милиции и два сержанта с автоматами, в Новокаменке подсядут пара егерей.

— На чем поедем?

— Отремонтировали наш старенький ГТ-Т, все туда влезем!

— Ладно, уговорил, — ответил я, поеду! — Ты договорись на счет меня с «хозяином», а то среди недели кто отпустит.

— Лады, созвонимся, — и Геннадьевич отключился.

В понедельник в восемь утра планерка. Сразу обратил внимание на новичка — толстенького, не высокого роста, с опухшими глазами после вечернего обильного  ужина. Он с брезгливым выражением лица барственно развалился в кресле рядом с «первым». «Барин» — определил я, ишь, как наш-то лебезит перед гостем…

«Хозяин» познакомил коллектив РККПСС с проверяющим, толкнул речь о достижениях района, огласил план проверки. Нас, "пропаганду", проверка не касалась.

Через пару дней звонит Геннадьевич: «Готов к охоте? Завтра к шести утра подруливай!»

— Ты решил по мне вопрос? — спросил я друга.

— Решил, все в порядке! Не опаздывай!

Утром, чуть свет, собрал рюкзачок с едой, патронташ, зачехленную двустволку, оделся потеплей,и пошел к месту сбора.

— А ты зачем в нашу компанию? — Удивленно спросил начальник милиции, увидев меня,
— Тут своей охраны хватает!

— А чтобы за вами присматривать через партийный бинокль, — отшутился я.

Все дружно заржали…

— Лукич, ты «ведмедЯ» в бинокль будешь рассматривать, или из своей пукалки стрелять? — отпарировал начмил.

— А-га-га-га! — развеселилась толпа…

— Все, харэ скалиться, — грузимся! — раздался громкий голос Геннадьевича.

С трудом запихнули вперед, в узенькую дверку ГТ-Т толстячка — «барина». Сами расселись в кузове, на скамейки, вдоль бортов тягача. Я сразу занял место слева, ближе к кабине, за креслом водителя. Объясню — почему…
Когда едешь по зимней трассе, прочищенной, практически в один след, то ширина тягача не дает свободно разминуться со встречным транспортом. Приходится наезжать на сугроб правым бортом,и тягач сильно наклоняется. Кто сидит справа — тем приходится не сладко… Хитрость — не мудрость, но опыт таких поездок есть.

Поехали… В кузове ехать одно удовольствие — не трясет, ход плавный. Если бы не оглушающий рев двигателя и лязг гусениц, то можно и вздремнуть. Разговоры вести бесполезно — сразу все оглохли…

Приехали в Новокаменку, подсадили двух местных егерей, знавших место зимовки зверя. После часа езды по таежному волоку добрались до густого ельника, где была берлога. Оставили тягач метрах пятидесяти,и по пояс в снегу побрели к берлоге через бурелом.

— Надо же, выбрал место зимовки, тут на танке не проехать! — загундел «барин».
— Вы что, не могли пригнать трактор, чтобы дорогу к лежбищу прочистить?!
Все понимающе заухмылялись. Охотник — дилетант! К тому же, кажется, и придурок!

К берлоге добрались быстро, за исключением толстячка — «барина», который брюзжа и кроя всех и вся отборным матом, не мог перебраться через поваленную старую пихту. Втроем, кое-как перетащили его на тропу.

Подошли к берлоге. Над горловиной вился чуть заметный парок, значит зверь там…
Егеря утоптали снег пред лежбищем, распределили нас по местам стрельбы, договорились, куда стрелять, чтобы меньше попортить шкуру зверя.

«Барин» выпросил себе автомат, гарантируя, что срежет медведя с трех выстрелов.

— Я в Тогуле был, там медведя убил первым выстрелом, — трепался гость. — У меня глаз-алмаз! Счет добытым зверям потерял!

— Трепогон… — злобно прошипел один из егерей. Жутко раздражал его этот треп.

— Готовы? — спросил начальник милиции, — начали!

Один из егерей срубил молодую ёлку, и разобрав вход в берлогу, стал толкать ее вершиной внутрь. Вначале было тихо, потом раздалось глухое злобное ворчание, усиливающееся с каждым толчком ёлки. Наконец, елка вылетела из рук егеря, сам он шустро отбежал за стоящую рядом осину, и схватил свой карабин. Злобно рыча и отфыркиваясь, из берлоги вылезло мохнатое чудовище…

«Барин» находился от него метрах в десяти, картинно встав в позу стрелка, перекинул ремень автомата через локоть, дал очередь по медведю.
«Ду-ду-ду» — коротко протрещал автомат и смолк. Перекосило патрон в патроннике. Сержантишко, отвечающий за оружейку, видимо, не почистил оружие после стрельб.

Увиденная картина стала похожа, как будто в замедленном кино: запечатлелось искаженное страхом лицо «барина», его рука, рвущая затвор оружия. Как он, отбросив в сторону автомат, почему-то упал на карачки и стремительно, как при ускоренной съемке, пополз по тропе, вереща раненным зайцем: «Да стреляйте же вы, ссс…и-и-и!» Услышал карабинные выстрелы егерей, и увидел, как словно тыква разлетается голова зверя.
Сам уже не стрелял. Зачем? Прошло несколько минут.

Все вышли из ступора, забегали, загалдели. Ожил и горе — охотник…
Брызжа слюной и изрыгая маты стал крыть всех и вся в случившемся.

— Всех поувольняю! Вы не знаете, что я с вами сделаю! Заговор против власти решили организовать! Покушение на партийное лицо!Специально подстроили, чтобы медведь меня загрыз! Да я вас!!!
 
И понес такую «пургу», что все стояли, разинув рты.

Наконец, один из егерей не выдержал: «Слушай, ты, недомерок толстый! Я тебя сейчас тресну сучком по бестолковке, и затолкаю в берлогу, засыплю валежником  вход. Спишем твою смерть на несчастный случай, типа, медведь задрал, — увянь, на хрен, чмырь болотный!»

«Барин» послушно «увял», опасливо отойдя в сторонку. Подойдя к начальнику милиции спросил: «А что, правда, могут такое сделать?»

— Могут, запросто! — ответил он без улыбки, — было, однажды…

Гость зябко поежился и потом, пока ехали до Ельцовки не проронил ни слова.
 
Егеря быстро разделали зверя, мы помогли перетаскать мясо в ГТ-Т, молча загрузились сами, и поехали обратно.

На следующий день «хозяин» зашел в наш кабинет, смеясь: «Здорово же вы припугнули нашего гостя! Он всю ночь не вылазил из сортира! Зато, какую справку написал — хоть орден вешай! Теперь всех проверяющих будем возить на медвежью охоту!»

На охоту ездить больше не пришлось… КПСС приказала «долго жить»…