О Кускове, Дим-Димыче, попутно - космонавте Титове

     Анатолий Кусков крупный и крепкий мужчина. Не сказать, чтобы  красив, но харизматичен и с искрой. Женщинам нравился, они ему тоже…  Впрочем, рассказ не об этом.
   Однажды он пригласил меня в свой кабинет, в приисковую контору, которая стояла на возвышенности. Ткнул пальцем в широкое окно, в направлении приисковых служб, которые находились внизу, за колымской трассой, и спросил:
- За складами мехцеха работает твой Жуков, – что он там снимает?
  Кусков имел в виду количество добываемого за сутки золота.
  Жуков Дмитрий Дмитриевич, которого все звали Дим-Димыч, невысокий мужичок, годков за 40 с небольшим, был бригадиром одной из хозрасчетных бригад нашей артели. Он, как и мой первый учитель (по старательству) Борис, ещё мальчиком, во время войны, кормил свою семью вольным приносом, добывая лотком золото. Они соперничали между собой. Нередко Дим-Димыч опережал бригаду Бориса по добыче металла. Но он был очень жесткий по отношению к членам своей бригады.
     Как-то, в конце смены, уже работая горным мастером, я пришел в его бригаду. Гремилов – бульдозерист и электрик, в большой сковородке сушил снятое золото. Его было около 3-х килограммов.
 - Если уроню сковородку в костер, то Дим-Димыч убьет меня монтировкой, – это как пить дать, - сказал он.
   - Вот, к примеру, сегодня Петро подъехал на бульдозере, сделав небольшой крюк, а мог чуток спрямить. Дим-Димыч немедленно лишил его трудодня. Мол, зря спалил триста грамм солярки и, к тому же, дополнительный износ ходовой.
     С Гремиловым - моим другом, никогда не соскучишься, - что ни расскажет, - прямо детективная история.
    Как-то, корреспондентка магаданского радио записала меня. В своей речи я похвалил бригадиров наших передовых бригад, особенно Бориса и Дим-Димыча. После этого Жуков проникся ко мне симпатией. Как-то заявил мне:
 - Один план по золоту я сделаю даже на Луне!
   У Дим-Димыча было 5-6 объектов промывки, где установлены старательские промывочные приборы – понуры. Рядом с поселком, невдалеке от складов механического цеха, был один из них.
    Поняв, что Кусков заинтересовался нашими землями, я начал темнить. Сказал, что Жуков приносит в артель хорошее золото, но  с разных приборов: - Откуда и сколько - мол, не интересуюсь.
   Конечно, я знал, что около складов хорошее золото. Кусков же, мужчина весьма ушлый, мгновенно понял, что я «темню». Но вида не подал, и весьма доброжелательно предложил:
- Давай сходим туда. Я так редко бываю на старательских объектах - меня скоро перестанут узнавать в лицо.
   На полигоне было два бульдозера. В те годы в наших бригадах  были тросовые бульдозера, с лебедкой сзади. У Дим-Димыча – все с гидравлическим подъемом отвала.
   Мы стояли высоко, на вскрышном отвале, а Жуков внизу на полигоне. Он что-то объяснял машинисту бульдозера, тормознув его. Увидев нас, приветственно махнул рукой. Мы ответили, а Кусков крикнул:
- Дим-Димыч, как жизнь? Ты всегда молодцом! Что здесь – есть столько? – Он разок хлопнул в ладони, спрашивая – есть ли 10 граммов золота с одного бульдозерного отвала.
    Дим-Димыч пожал плечами, вроде бы в недоумении, мол, обижаешь – «буду я мараться таким мизером».
  Кусков восторженно хлопнул дважды – неужели 20 грамм с ножа?! Жуков хлопнул в ладошки дважды и поднял правую руку, раздвинув пальцы: - «Мол, 25 грамм!»
  Кусков крикнул:
- Дим-Димыч, сейчас же гоню тебе Катерпиллер! Он прорыхлит, ты быстро отмоешь. Здесь будет большой полигон!
   Жуков отказался от  американского бульдозера и сказал:
   Сейчас сделаю съемку и снимусь. Не люблю, что стоят над душой. У меня объектов хватает. Пользуйся!
   Вскрыша здесь была небольшая, и вскоре здесь был вскрыт громадный полигон, который прозвали «Курской дугой». Кусков дал недельный срок главному механику и начальнику механического цеха, чтобы они освободили склады от собранных десятилетиями запчастей, которых было сотни тонн. Сказал, что на месте складов тоже будет полигон.
    Те приняли это за шутку. Но ровно через неделю катерпиллер крушил склады вместе с запчастями.
   Механическая служба взвыла, но ничего не могла поделать. Эти запасы не числились на балансе прииска, так как существовали помимо основного приискового склада. Старательским артелям было разрешено забрать все, кто что пожелает, и без всякой платы.
    На этом полигоне было установлено три мощных промывочных прибора – гидроэлеватора. Первые же съемки дали до 20 килограммов золота с этих приборов. Но был сильный дренаж и полигон затапливало.
   С откачкой воды была проблема, так как впритык к «Курской дуге» был вскрыт полигон прииском «Фрунзе», который базировался в 20 километрах, в поселке «Холодный». Проще было откачивать воду в их сторону – вниз по течению речки.
    Их земли начинались прямо от поселка «Большевик» из-за того, что у них был дражный флот. Увидев вскрышные работы прииска «Большевик», они подсуетились, и тоже вскрыли сравнительно небольшой полигон. Установили один гидроэлеватор и тоже имели неплохие съемки - до 5 килограммов золота в сутки.
     Кусков дал команду вырыть большой зумпф и начать откачку мощным насосом прямо на полигон соседей.
     В это время он уговаривал меня перейти на работу к нему, на «госдобычу», главным инженером карьера. С перспективой стать начальником, после ознакомления с делами. Он пригласил меня посмотреть, как идет откачка воды на «Курской дуге» - одном из объектов этого карьера.
    Мы стояли на высоком отвале и наблюдали, как мощная струя размывает борт и мутная вода подтапливает полигон соседей.
    Те срочно перегоняли технику с полигона на место повыше.
    Тут к соседям подъехал уазик с директором их прииска Русалевым. Он поднялся к нам на отвал и два директора начали выяснять отношения. Кончилось тем, что Кусков ударил Русалева, и тот покатился вниз по отвалу, в сторону своего полигона.
  Через некоторое время Кусков позвонил и пригласил меня в свой кабинет. Бывшие здесь начальники подразделений прииска вышли, и мы остались вдвоем. Он сказал, что директорствует последний день. Тут же налил в бокалы коньяк и один протянул мне.
    Оказалось, после жалобы Русалева, позвонил первый секретарь райкома партий и предложил на выбор: до утра Кусков должен наладить откачку воды в другое место или лишится партбилета, конечно, вместе с должностью.
   Для Кускова, с его хваткой, должность  пустяк, дело наживное. Но лишиться партбилета, как и любому советскому руководителю – было ужасно. Он становится изгоем. У Кускова уже были «грешки».
    К нам его перевели из Чукотки со строгим выговором, занесенным в учетную карточку партбилета. Это последнее и строжайшее предупреждение. И там он был директором прииска.
  Он рассказал, что пьяные, со вторым пилотом вертолета, они связали первого пилота и вылетели в стойбище к чукчам. В общем, возжелали женской ласки (неужели чукчанки столь сексуальны?).
   На обратном пути вертолет разбили, но сами остались живы.
Кускова перевели к нам главным инженером прииска, но скоро он снова стал директором.
   Сейчас новая неприятность. Специалисты прикинули, что для наладки новой откачки нужен недельный срок. Надо было тянуть трубу большого диаметра на большое расстояние. Уже хмельной, я предложил:
- Терять тебе нечего, сделай аврал: останови все работы, привлеки всех сварщиков, всю необходимую технику и сделай дело.
   Кусков «загорелся». Он остановил все подготовительные и вскрышные работы, но не промывку. Правда, не к утру – а только к концу следующего дня, откачка была наложена. Кусков сохранил должность, но свою мечту - сделаться директором комбината уже не мог. Тогда он обратился за помощью к космонавту Герману Титову.
    Мне он сказал, что был комсоргом в отряде космонавтов, но имел нарушение режима и его выгнали. Мол, тогда ему пришлось устроиться первым секретарем Хабаровского крайкома комсомола.
     Сказал, что будь жив Юрий Гагарин - он тоже прилетел бы к нему. Я считал, что Кусков «вешает лапшу на уши», но Герман Титов прилетел, притом, с женой Тамарой.
  Кончилось тем, что Титов представил Кускова в магаданском обкоме партий и того назначили директором  золотосеребряного рудника Дукат. Это предприятие много крупнее, чем прииск.
    Как я слышал, Анатолий Михайлович увеличил объемы добычи серебра и золота, но чудил и там. Об этом я узнал по статье в «Литературной газете». Кускову порядком досталось в ней.
    Уехал из прииска Кусков, оставив о себе своеобразную память. Дело было на его проводинах - об этом я узнал случайно. Тогда мы  с ним были в натянутых отношениях, но прощаясь, он предложил  мировую. Краснодеревщик, перед приездом космонавта Титова, изготовил Кускову шикарную стенку, с позолоченными ручками и другими прибамбасами. Но он уезжал так спешно, что забрать стенку с собой не мог. Позвонил мне и предложил изделие в подарок.
   Когда вместе с грузчиками я зашел в его коттедж, то почуял  неприятный запах. Мне рассказали, в чем дело.
   Оказалось, на проводинах был весь командный состав прииска. Когда они были в самом разгаре, Кусков сказал всем:
 - Без меня с планом добычи вам не справиться.
   Конечно, все возмутились и начали требовать объяснения. Слово за слово и пьяный Кусков сказал:
  - Вам не золото мыть, а говно через тряпочку сосать!
    Раздались возмущенные голоса: - Как это!?
    Кусков быстро удалился, но вскоре пришел с полотенцем, со своим калом.
  - Вот так! – сказал он, и протянул это «имущество» своим гостям.
    Те, тоже пьяные, в яростном порыве, начали хлестать этим  полотенцем самого Кускова. Он уехал ночью, весьма ускоренно, погрузив вещи в два автобуса.
     Вспомнился эпизод, связанный с космонавтом Титовом. После многочисленных встреч с рабочими на объектах работ, была встреча с жителями поселка в доме культуры. 
   Титов, Кусков и их жены сидели за длинным столом, лицом к залу. Космонавт рассказал много интересного, отвечал на вопросы.
   Зал был чрезвычайно благожелателен к нему, а сам Герман прост и мил. По зловредному закону, здесь нашлась «паршивая овца».
     Уже в конце встречи встала женщина, весьма острая на язык, и  обратилась с вопросом к Герману Титову:
   - Вы уже генерал, хотя вам немного за 40 лет. Раньше были такой молодец и красавец, а теперь толстый и лысый. А ваша жена, – вон она, какая красавица! Почему так?
   Титов ответил ей в тон: - У хорошего мужа и кочерга красавица!
   Лина просматривала всё на объемном экране и обратила внимание на реакцию Тамары на слова мужа.
  - А твой учитель Борис – что он сейчас делает? – спросила Лина. 
 - Он умер, когда ему было всего 50 лет. Тогда я работал в геологоразведке - поиске золота. Рассказали, что  умер от смеха.
 - Как это?
 - После окончания сезона старатели несколько дней пьянствуют. Нагрузка на сердце большая – а это чревато, особенно, если человек не молод. Один из старателей поставил в тайге петли на зайца. Утром пригласил Бориса сходить с ним и проверить их. Мол, хватит бухать, полезно проветриться.
    Борис, после вечерних застолий, был тяжел на подъем, но пошел, прихватив с собой фляжку с водкой, чтобы похмелиться на природе.
    Поднимаясь на сопку, на первой же петле, они обнаружили придушенного зайца. Борис подустал - как-никак подъем вверх, да и похмелье. Присел на пенек, достал фляжку с водкой, наполнил колпачок, но выпить не успел.
    Приятель снял зайца с петли и собрался проверить следующую,  как заяц вдруг ожил и сделал небольшой прыжок вверх по сопке. Приятель потянулся за ним. Заяц сделал второй-третий прыжок - а тот бегом за ним. Заяц убежал, охотник вернулся и увидел, что Борис недвижим, а на лице  улыбка. Должно быть, расхохотался, наблюдая за погоней, но сердце не выдержало дополнительной нагрузки. Не успел похмелиться – тогда все было бы в порядке.
  Этот случай повлиял и на судьбу Дим Димыча. Его жена Соня работала продавщицей в чипке около приисковой конторы, и в основном торговала пивом. Её и звали – «Соня золотая ручка». Все знали, насколько высоки заработки у Дим Димыча, поэтому был анекдот. Мол, Соня подает на развод, так как его заработок очень мал, по сравнению с её доходом. Правда был случай, когда она опростоволосилась. Зимой, при морозе под минус 60 градусов, ей привезли бочку пива. Она начала торговать, и все были в восторге: пиво было очень крепкое. Позже выяснилось, что оно промерзло, и осталось жидким лишь в небольшом объеме бочки, где и собрались все градусы.
    Соня заболела раком груди, и, хотя шел промсезон, Дим Димыч увез её на операцию в Москву. В это время Гремилов организовал в бригаде переворот, и они избрали бригадиром Тускаева Мирона Омаровича – водителя бригадной грузовой автомашины, бывшего чемпиона Осетии по штанге. Тот оказался очень талантливым руководителем: уже несколько десятилетий он председатель старательской артели. Теперь ему под 80 лет, а он продолжает работать. У артели всегда прекрасные показатели.
    Когда Борис умер, Дим Димыча пригласили на его место бригадиром. Но вскоре бригада возмутилась – Жуков был жесток и здесь. После спокойного Бориса, это никому не нравилось, хотя с добычей золота все было в порядке.
  Однажды, во время отдува золота, в конторе, Дим Димычу высказали претензии. Слово за слово, и один здоровяк ударил его в лицо. Дим Димыч мгновенно разбил бутылку с водкой о край стола, а горлышко с зазубринами воткнул драчуну в глаз.
  Выскочил из конторы и не заезжая домой на грузовой автомашине бригады приехал ко мне в Нексикан. И попросил денег на билет для вылета на материк.
    Когда я их дал ему, он, ничего толком не объяснив, уехал в Сусуман, потом в Магадан. Я и не расспрашивал его, а про «розочку» в глаз узнал позже.