Защитники

     Последний писк кардиомонитора, и прямая любимого, зелёного цвета . Я чувствую внезапную лёгкость. Я оборачиваюсь на то, что когда-то было мной. Зрелище не самое приятное. Хотя и внешних повреждений не так много. Большинство повреждений внутри. Несколько мгновений я парю возле своего тела и рассматриваю себя со стороны, мне становится немного грустно , но ничего не поделаешь. Время пришло.

     К своему удивлению, вижу, как одна за другой, из тела выходят ещё четыре души. "Вы кто?" , - я опешила.
Первым ко мне подошёл бородатый мужчина в средневековой одежде и поклонился.
"Кто вы? Почему вы тут?"
"Мы твои защитники. Я -Воин, я самый старший среди них. Остальные : Писатель Пол, Миша и Энни Свити."

     Я начинаю догадываться, в чём дело. Но повторяю вопрос :"Почему вы здесь?" Не очень-то приятно осознавать, что часть твоей жизни была прожита не тобой и за тебя. Хотя какая разница, теперь мне просто любопытно, мозаика должна сложиться.
- Ты сама позвала нас. Когда тебе было восемь лет, с тобой произошло то, что открыло тебе дверь в мир, доселе неведомый, славяне называли его "правь", но другие толкования никак не умаляют его существования. Ты познала смерть, боль утраты. Это была обязательная часть твоей инициации или пробуждения. Но ты была слишком мала и не смогла справиться с этим грузом, тем более, что рядом не было никого, кто бы наставил тебя. Ты начала видеть и слышать то, что было недоступно другим. Помнишь, как плакала и просила, чтобы это происходило не с тобой? Мы пришли на твой зов добровольно, за одним исключением. Но он сам расскажет . Я начну с себя и своей истории.

     Я был женат на прекрасной Женевьеве. О, как я её любил! Она была святой! Одним прикосновения её прекрасных рук было достаточно, чтобы исцелить любой недуг. Но мы жили в тёмные времена. И я потерял свою возлюбленную. Я вернулся из похода, я так спешил к ней. Но я опоздал. Они обвинили мою Женевьеву в колдовстве. А наши соседи, которые обращались за помощью, сами же свидетельствовали против неё! Мою жену заживо сожгли на костре, а я не смог её спасти!!! Месяц я лежал в бреду, ничего не ел, и всё звал её.

     А потом я пришёл в себя, окреп и ушёл на войну, с которой не вернулся живым. Но, умирая, я отказался от имени и от роста своей души. Я стал Воином и поклялся защищать таких, как моя жена. И вот уже пять веков я следую своему слову и всегда прихожу на помощь тем, кто нуждается.

     Почему-то меня вместо тысячи вопросов у меня возник всего один: " Почему ты говоришь таким современным языком?"

     - Ну мы же делили с тобой одно сознание. Поэтому мы все знаем то, что знаешь ты. Мне жаль, что были периоды, когда нам приходилось полностью оттеснять тебя, но иначе не могло быть. К сожалению, ты была нежизнеспособна совсем и могла себе навредить.Самое прекрасное, что настал момент, когда мы стали едины. Все.

     Я вспомнила один из таких моментов и спросила: "Например, когда я отбивалась от двух грабителей и чувствовала, что бью их, но будто бы не своей силой? Я прекрасно помню, хотя и не должна, скорее всего."

     - Да. Как раз в ту минуту управлял я, но с этого времени наши воспоминания слились . Для меня было честью служить тебе.

     Воин поклонился и встал чуть в стороне, приглашая остальных поведать свою историю.

     Ко мне подошёл другой мужчина, одетый по моде XIX века.
     - Я Пол, писатель, и это я единственный, кто оказался здесь в наказание. И прежде всего я хочу попросить у тебя прощения за все свои пакости.
     - За что же могут так наказать?

     - За то, как я жил. И как умер. Сейчас я расскажу тебе всё, и очень надеюсь, что ты сможешь меня простить, хоть я и не заслуживаю. Я жил в XIX веке, и вся моя жизнь - сплошной грех, грех гедонизма. Я родился в дворянской семье. Я получил прекрасное образование, но методы воспитания моего отца оставляют желать лучшего. С самого детства он заставлял меня носить женские платья. И чем больше гостей собиралось в нашем доме, тем наряднее я должен был выглядеть на потеху всему окружению. Характер отца был очень твёрдым и жёстким, мать не смела ему перечить. Каждый приём - новая пытка: то голым пройтись, то на коленях сидеть под столом. Любое неповиновение каралось публичной поркой. Фантазия на мои унижения была почти безграничной. И как только я подрос, тут же уехал из имения. Вернулся я уже после смерти родителей в опустевший дом. Не было для меня ни слова, ни действия, которое могло бы задеть или вызвать протест. Моя жизнь стала сплошным удовольствием : всевозможные сексуальные извращения с любыми партнёрами, алкоголь, опиум, гашиш, сигары.

     Я пошёл дальше, научившись наслаждаться болью, как своей, так и чужой. Я, будучи единственным наследником, получил целое состояние и благополучно его проматывал.

     Несмотря на всё моё распутство, в моей жизни было кое-что святое. Моя единственная любовь - жена Натали. Мы были счастливы и влюблены, пока однажды я не увлекся и случайно не задушил её в порыве страсти. Потеря оказалась невыносимой для меня, и в тот же миг я принял решение умереть вслед за ней. Но моя извращённая натура не позволила мне просто умереть. Нужно было извлечь максимум, напоследок получить удовольствие. Я стал сечь себя плетью. И остервенелую порку сопровождала не менее остервенелая мастурбация. Умер я от потери крови, а на моем лице застыла блаженная гримаса. Даже в смерти я нашёл сладострастное удовольствие. В наказание меня отправили к тебе. Как я тебя ненавидел поначалу.

     Я искал любой способ навредить тебе, приблизить тебя к смерти, а себя к освобождению.

     - А почему ты просто не заставил меня совершить самоубийство? Это было бы намного быстрее и эффективнее!

     - Нет. Твоё самоубийство не только не освободило бы меня, а ещё и наоборот, увеличила бы срок заточения. Если бы ты всё-таки покончила с собой, то меня бы и в следующей жизни оставили с тобой, обязав прожить её с тобой до конца. Я бы ничего не стал менять в своей жизни, но если бы мне дали возможность исправить что-то в твоей, то я бы не совершил ни одной пакости. Понимаешь же, о чём я?

     - Понимаю, - и меня передёрнуло от воспоминаний. Любой сильный стресс, скажем, расставание, заканчивался членовредительством. А потом я прихожу в себя в луже крови, с многочисленными порезами или ожогами от окурков и не понимаю, что происходит. Невзирая на волну отвращения, охватившую меня, прошу Пола продолжать, что было, то было.

     - Со временем моя ненависть сменилась уважением, ведь ты смогла найти подход ко мне. И, более того, настал момент единения нашей памяти, когда я перестал чувствовать себя запертым. Мы нашли общий язык среди букв и оборотов. Ты стала обращаться ко мне, когда испытывала затруднения. И я был рад помочь, правда. И я очень надеюсь, что ты сможешь меня простить за все мои пакости.

     - Я прощаю тебя. Нет никакой уверенности в том, что другие на твоём месте не повели бы себя ещё хуже! Шутка в деле быть запертым в сознании какой-то девчонки! И, знаешь, всё имеет две стороны. Мне нужна была эта боль. Так что спасибо тебе!

     Мы обнялись, и Пол присоединился к Воину, освободив место Энни Свити.
Энни Свити - красивая девушка лет двадцати в коротких шортах и ковбойских сапожках. Вот ей я, пожалуй, удивилась больше остальных. Откуда бы взяться ещё одной девушке в моём сознании? Интересно.

     Энни начала рассказывать: " Я жила в США в 60-х годах прошлого века. Во время свободной любви и рок-н-ролла. Моя жизнь - это череда падений, взлета у меня так и не случилось. Я жила в прекрасной семье фермеров. Мне было десять, когда умерла мама. С тех пор моя жизнь превратилась в ад. Мой отец стал меня регулярно насиловать. Я пыталась бежать, но он всё равно находил меня и возвращал домой. У меня не было никаких шансов сбежать или рассказать кому-то. Меня перевели на домашнее обучение. И, когда приходили учителя, он всегда был рядом. Я отлично училась, я хотела жить и видеть мир, но каждую пятницу или субботу отец напивался и распускал руки. Не только руки. Он насиловал меня всюду, куда было доступно. Я сопротивлялась изо всех сил, плакала, умоляла. Но что толку. Телефон после смерти матери он обрубил, а ближайшие соседи были в милях десяти от нас. Этот кошмар продолжался 6 лет . Пока однажды я не решила это прекратить. В какую-то очередную пятницу, когда он снова накачивался виски, я пошла и взяла его ружьё, конечно, зарядила, как он сам и научил.


     И когда этот ублюдок ворвался в мою комнату, намереваясь взять своё, я просто выстрелила ему в грудь. Точно и ровно, как он учил, когда мы стреляли в банки на заднем дворе. Он охнул и ошалело осел, держась за рану. Я же просто прошла мимо. Затем забрала все наличные сбережения из дома и сбежала. Я передвигалась на запад на попутках. У меня было достаточно денег и револьвер, так что гнусным мужикам, распускавшим лапы, ничего не светило. Я искала настоящую любовь, ведь я столько читала о ней. В книгах я была единственно свободной, и отец никогда не интересовался, что именно я читаю. Я искала любви, но, конечно, не среди похотливых мужланов в прокуренных барах. Мне не верилось, что мужчина способен причинить что-то,кроме боли. Меня интересовали только женщины. Но и с ними я так и не смогла найти открыться. Спасибо любящему отцу, чтобы он сгорел в аду. Я знакомилась с девушками, с женщинами. Но интимной близости так ни с кем и не вышло . Тут я, кстати, тебе тоже успела слегка напакостить. Помнишь девушку, в которую ты однажды влюбилась? Искра, страсть, подогретая молодостью и алкоголем. Вы начинаете целоваться и раздевать друг друга, и вдруг ты резко передумала? Прости меня, это была я. Не смогла побороть любопытство. И себя, конечно же. Ты простишь?"

      Я вспомнила ту девушку с ёжиком черных волос и ситуацию. И как на следующий день мне пришло от неё сообщение: " Милая, мы с тобой вместе уже больше года, может, нам пора жить вместе? Я хочу просыпаться рядом, варить тебе кофе и перебирать твои светлые кудряшка, снова и снова вдыхая их аромат. " После этого внесла меня в чёрный список, потому что это было не мне. Смеюсь и говорю: " Ты спасла меня от очередного разочарования, ей просто хотелось поиграть. Расскажи, что с тобой произошло дальше, и как ты оказалась со мной.


     Энни продолжила: "Три года я моталась по городам в поисках любви. А потом я встретила Клэр. Она словно с небес спустилась! Она была другой, мягкой, изящной, воздушной. Мы провели с ней волшебные три месяца, но близости у нас так и не вышло. Я любила её больше, чем себя! Но преодолеть свой страх так и не получилось. Она молча оделась и ушла. А я с горя напилась так, что попала под поезд. Глупая жизнь, и не менее глупая смерть. Я не знаю, насколько ты нуждалась во мне, но всё равно решила прийти. И, знаешь, не только для тебя, но и для себя тоже - мне совсем не хотелось в следующую жизнь и новой встречи с отцом. Рада была быть с тобой, надеюсь, что оказалась тебе хоть чуточку полезна".

     Энни обняла меня и отошла.

     Остался последний, пятилетний Миша. Он просто подошёл и молча обнял меня. Я увидела всю его короткую жизнь в Ленинграде. Диагноз врачей - "не способен к общению, нарушения развития, то, что в последствии стало аутизмом. Его мир понимала только мама, а он хотел всем показать то, что есть иной уровень общения, кроме речи. Отца забрали на фронт, а сам он умер от голода в блокадном Ленинграде в обнимку с мамой.

     Они собрались все вместе. Воин сказал: " Каждый из нас был для чего-то дан тебе: я - для веры в людей, Энни - для веры в себя, Пол - для принятия себя, а Миша - для сохранения сил, дабы ты не расточала их попусту. Но и ты нам была нужна. Я простил себя, и я готов снова идти на перерождение."
Пол подхватил: " А я простил отца, и тоже готов идти на перерождение". Энни грустно потупилась: " А я своего не простила, но готова вновь с ним встретиться, и, может, в следующий раз у меня получится ". А Миша просто улыбнулся - он больше не нуждался в перерождении.

     Они окружили и обняли меня. А Воин, растворяясь, прошептал: " А дальше ты сама справишься"

     Кардиомонитор снова запищал, и в палату забежал изумлённый врач: "Она пришла в себя! Жизнь вне опасности!"

     В моём сознании лишь мелькнуло: "Конечно, с такими-то защитниками!"

01.05.2019