35. Девочка на станции Кын

Как хорошо возвращаться домой! Едешь по дороге, оглядываешь любимые места и знаешь – путь закончится на станции, волшебный поезд отвезёт тебя в город. Там меня ждёт любимая. Наверное, сейчас поглядывает в окошко, готовит ужин с земляничным чаем! 

Мы не виделись целую вечность. Нелегко далось путешествие в Ослянскую страну - по ту сторону Кына. Но каково было Ей? Почти неделю мы не могли выйти на связь. Это так тяжело – ждать в безвестности, дни и ночи напролёт.

Будет долгожданная встреча и объятья со слезами на глазах. Ради этого ты гонишь железного коня, и откуда-то вновь берутся силы. Словно за спиной вырастают крылья…
Домой!!!

Кунгурский тракт привёл нас от Кын-Завода на станцию Кын. Эта дорога повидала многое. По ней пробирались подводы в Кунгур от первой Ослянской Пристани. Обратно ехали люди Строгановых – подбирать место для нового завода в распадке под Плакун-Горой. Здесь, через Ледянку и Кержаковку, шли бои гражданской войны.

Теперь был обычный летний день. В окна старого вокзала било солнце. Казалось, посёлок вымер в знойном мареве. Щупальца леспромхозовского крана недвижно застыли над брёвнами. Пара молодых бычков лениво шарашилась поодаль.

На платформе стоял поезд "Чусовская – Кузино". Местная дворняга уморилась от жары и стояла в тени вагона. Вместе с ней поезд дожидался встречного состава, чтобы разъехаться по однопутной колее. Тот вскоре появился. Оранжевый локомотив с двумя вагонами проскочил мост над речкой Кын. Он остановился у перрона, скрипнув колёсами.

Из выгонов высыпали пассажиры. Среди них были и дачники, и коренные кыновляне. Пожилую бабушку встречали родные. До нашего отправления оставалось около часа.

Мы прогулялись от станции по пустынным улочкам. Вдоль заборов бродили козы, пощипывая траву. Народ толпился в сельском магазинчике. Я занял очередь за девочкой лет двенадцати, и не поверил глазам – передо мной была заводская девчоночка прямо из XIX века.

На её плече была сумочка ручной работы, с бисером. Бусы к ней подобраны, со вкусом. Юбка и кофточка были старомодного кроя, с вязаными украшениями и красивым шитьём. Всё на ней было из забытых фасонов, даже чёрные ботиночки. Наверное, из баушкиного сундука достали.

Девичью косу укрывал старинный цветастый платок. Из-под него на меня смотрели чистые, искренние детские глаза. Ах ты, Русь настоящая! Стоит девчушечка синеглазая, словно свечечка светится! Ровно с картин Константина Васильева сошла.

А вокруг взрослые, толкотня и суета, кто-то лезет без очереди. Душно так. Люди, кто в чём – в треииках и шлёпанцах, засаленных футболках. Их мысли и взгляды устремлены на полку – к вожделенным пиву и сигаретам, чипсам и газировке. А девчонку мать за хлебом послала.

И как она "в люди" вышла! День-то праздничный, нешто в будничной одёжке иттить? Смотрю, а свечечка моя синеглазая сторонится, тёток пропускает к прилавку. Видно, что воспитана так, не станет взрослым замечания делать. И домой без хлеба не вернётся.

Раз, другой мимо неё пролезли – она вспыхнула румянцем и отошла в сторонку. В уголке затаилась. Кричу ей: "Иди смело, счас очередь твоя! Ты же так до вечера простоишь!"

В ответ Таютка улыбнулась мне смущённо, будто рублём подарила. Говорю продавщице – мол, девочку-то обслужите, не будет она тут толкаться…

Потом проведал, кто такая. Из семьи старообрядцев будет.
Пока такие дети встречаются, жива ещё наша Русь!