КДП. 10. Олень

(из сказки "Крылья для принца" Продолжение)

(Мысленные письма одинокой хранительницы тайны)

Пустыня была точно такая. Рыжие гребни песка, намек на ветер — теплое, родное, вокруг обозримо все, как на Ладони Бога. Рисунок Экзюпери, вдохнувший заново краски. Не хватало только двоих, маленького и не очень, бредущих давно и надолго в поисках колодца со скрипучим воротом…

Вместо колодца из ее бархатной мякоти вырастали невообразимые песчаные фигуры. Вырастали и осыпались. Голова коня… Несколько острых шпилей… Загадочные силуэты каких-то людей… Подобие корабля с ломкими мачтами и парусами… Ветер слегка обтачивал их, меняя контуры, шлифуя на миг их зыбкую, текучую жизнь. Столпившись в единый песчаный народ, изменчивые статуи как бы замыкали в себе кольцо восхождения и смерти, в тот же момент обретая, храня, проявляя свою песчаную суть. Глядя на них, у меня внутри тоже что-то непрерывно вырастало и осыпалось. Здесь царило особое пространство, свое пустынное время. Меня потянуло к фигурам.

Я ступила… и оказалась между них, сразу по колено в песке. Странное чувство: ни шевельнуться, ни крикнуть. При этом созвучное пустыне спокойствие. Фигуры стояли так близко: иные вздымались, почти задевая меня, горячим языком трогая тело. По плечам, нежно царапая, струился золотистый песок. И тут я поняла, что если захочу, то стану одной из них. В это время послышался Голос:

— Как ты меня нашла? Это место недоступно для снов остальных.

Я заробела, как школьница на уроке. В голове замаячил глупый вопрос: а как я выгляжу? И я машинально поправила волосы, потому что узнала Голос. И ощутила свою наготу.

— Уходи отсюда. Здесь долго нельзя. Тебя засосет.

Я действительно была без одежды, но это осознание пришло потом. Осмелев, я стала искать его глазами.

— Они не верят в твою любовь.

Передо мной возник песчаный замок — окна внутри менялись местами, перетекая друг в друга… и ушел в землю. Медленно ползли наверх истуканы: голова, плечи — сначала один, потом…

— Я тебя искал повсюду. Теперь уже не хочу. Зачем ты меня нашла. Проснись.

Истуканы стали клониться куда-то вбок. Появилось что-то крылатое.

— Проснись. Забудь.

Среди фигур мне показалось какое-то движение, как будто промелькнул человек, из желтого в желтое. Взметнулся песок.

— Ты хочешь мне что-то сказать?

Губы не слушались. Вместо простых, очевидных слов, предназначенных только ему, получался лишь вялый шепот.

— Что-то обо мне?

Я заметила, что немного вязну. Песок уже достигал бедер. Теплый, неощутимый. Я попыталась еще и на этот раз родила не совсем внятное, но достаточно близкое:

— О-о… олм…

Голос пришел на помощь, затеплился.

— Пойми, что это всего лишь сон. Может, тогда проснешься. Вспомни о чем-то… о чем-то главном. Или не думай вообще — иначе ветер развеет твои никому не нужные мысли.

Я стала собранней, напряглась. Вспомнила о крыльях. На слабом выдохе – не так, как хотелось, но все же.

— О… о-ол… о…

Шуршание. Покой, настигающий слух. Как будто бы кто-то читал молитву за гранью небес.

— Олень…

Движение сразу смолкло. Сквозь оседающую тучу песка рождалась новая форма. Я замерла, чувствуя всеобщую зыбкость и некую чистоту в себе. Тело все больше погружалось, ноги теряли ощущение дна, я животом почти касалась пустыни.

Голос устало скрипнул:

— Прости. Придется тебе сказать.

Он появился. Вышел из ниоткуда. Тем временем обретало постепенно свой облик растущее нечто, пока лишь угадывая себя. Сосед посмотрел в его сторону невидящим взглядом. Легко, как отсвет звезды, улыбнулся.

— Он мог бы стать моим братом. Или уже был когда-то очень давно. Не в этом дело. — Лицо его истаяло внутрь, обнажая, как намек, хрупкое благородство. Он зачерпнул пригоршню песка и начал рассматривать, точно собственную жизнь. — Встреча назначена в прошлом. А когда-нибудь… Когда-нибудь она уже и так произошла. Когда я перестану бояться. Или проснусь, наконец. — Он с интересом взирал на свою ползущую тень, как на что-то новое и неожиданное. — И увижу его глазами лицо Охотника. Своими глазами. Его лицо.

В песчаной глыбе наметилось чье-то подобие. Сыпучее диковинное животное. Я сглотнула комок. Это могло показаться бредом, но было всего лишь отражением его неприкаянной души на пустынной глади…

— У каждого бегущего по лесу находится свой Охотник. Раньше жизни, во время или спустя жизнь. Все очень просто. Все слишком просто. — Пауза, оглушенная зноем. — Однажды, хотя точно не уверен, было ли это однажды. Я вышел из леса. Была гроза…

Вокруг словно замерцали отблески. Я вся обратилась во внимание, насколько позволял песок, втянувший меня по грудь. Уже по грудь.

— Я только что обогнал молнию и был ужасно доволен и горд собой. Дождь поморосил еще какое-то время, а потом над лесными воротами встала радуга. Прозрачная, почти невидимая… Я любил тогда и жаждал излить себя тому, что пойдет навстречу — дереву, облаку, струйке дождя. И внезапно ощутил чье-то присутствие. Кто-то как будто затаился в тумане по ту сторону радуги. Треснули кусты, и он произнес мое имя.

Вздох на песке. Тень от его спины часовой стрелкой оттягивалась уже к самому горизонту.

— Я доверчиво приблизился и дал себя погладить. Затем он убрал свою руку за спину, тем временем другой держал странно изогнутую ветку. Откуда я знал, что это охотничий лук? А потом в руке его оказалось нечто серебристое, он приложил его к луку и направил вдруг на меня. Приказал: Отойди! Я спросил: Ты хочешь со мной поиграть? Мимо пролетела бабочка, я обернулся за ней и после…

— Охотник всю свою жизнь искал меня, и даже после той, единожды сверкнувшей стрелы, в которой прятался страх. А я ждал его. Еще там, в лесу, блуждая своими тропинками. Я ждал его с самого начала.

И только минуя смерть и отведав страх, я решил затаиться на время. Когда же он сам умер, то перестал выискивать след. Теперь он обрел покой, остановился, чтобы я отыскал его сам. Минули века, как тонкая струйка, капля за каплей, как трепетные шаги охотника. Тщетное укрытие среди обитаемых иллюзий, неспущенная тетива в саду.

Я еще много раз умирал после этого. И он, естественно, тоже. Страх был моим фениксом, а душа жаждала примирения.

Почему я тогда услыхала, как он коснулся меня? Между нами был не год, не два, а целая пустыня с ее многочисленными барханами. И все-таки… У кого из нас ощущение неодолимого?

— Множество лиц, множество разных миров промелькнуло передо мной. И в каждое из них я заглядывал с надеждой и укором — ты ли Охотник? Иногда мне начинало уже казаться, что вот — это он, я догонял и хлопал по плечу, а на лице прохожего уже был ответ: ищи дальше. И не помни зла. Да, я искал его, искал почти тысячу лет. Я сбился с пути, я забыл, откуда я появился и, проснувшись однажды, я подумал, что потерял его… Где-то. В ком-то.

Воздух-ювелир уже вовсю обрабатывал верх безымянной статуи. Исходящее в небо мне напомнило коралловый шлем.

Я хотела повернуть голову, но что-то мешало. Стискивало шею по грудь. Лишь боковым зрением я могла воспринимать спину вздохнувшего человека. Его молчаливую бесконечность. В тот момент я уже увязла по самое горло.

«Вот и ты», — подумала я, увидев песчаную фигуру оленя, вставшую надо мной, как долгожданный и дивный мираж.

— Когда же наконец я нашел его, ко мне вдруг вернулся страх. Опять и все больней. И я решил исполнить все его желания и просто уйти. Насовсем. Сделать его счастливым. Но каждую минуту, проведенную с ним, я отпивал по капельке страха. Заглушая боль надеждой на лучшее. А он не хотел отпускать меня, поэтому… Поэтому…

Человек выпрямился и долгим, бесконечным взглядом приблизил Оленя. А потом, пристально обернувшись, в мгновение ока испил мое одиночество.

— Ты еще не поняла! Может, ты все-таки хочешь проснуться! Ведь это ты — мой Охотник!..

«Нет!» — закричали тени, волнами бегущие поперек желтого и плоского бытия.

Человек двинулся вперед и размашистым движением сокрушил фигуру, мигом исчезнув в спиралевом пыльном облаке. Предчувствие вонзилось в меня беззвучным осколком.

—Ты еще не поняла?

Теперь он сам напоминал статую. Его гибкое тело сверху донизу было обтянуто тончайшим трико золотистого песка, лишь глаза, не имевшие дна, струились родниковым сиянием. Пьеро, туземец нигде, пустынный дух без имени и обличия. Я вспомнила вдруг, и мне захотелось сказать ему, что знаю одного человека, который тоже идет по следу…

—Ты — мой Охотник…

Пустыня широко качнулась. Два легчайших, невиданных доселе птичьих пера слетели незаметно на ложе его ладони. Странная вибрация коснулась меня.

«Что это?» — то ли попыталась, то ли подумала я. Две крохотные радужки и он, взирающий в бездонное зеркало.

— Теперь уже все, — с усталым облегчением сказали неподвижные губы. — Пора и мне улетать.

— Куда? — воскликнула я, и песок смешался с дыханием. Ощутимый треск, как будто изнутри, под плотью гребней, вздымалось и распирало их бурлящее нечто.

— На необитаемый остров. К тому, кто мудрее меня. — Он улыбнулся всего на миг, как обычный сосед, застенчиво стоявший тогда с облаком у моих дверей… И вот уже не сосед — чья-то фигура осыпалась в медленном ритме, крошилась слоями в такт моему ожиданию. До тех пор, пока не пришел, наконец, ветер и не развеял ее на мириады одиноких песчинок. Полчища несбывшихся душ…

Но я уже не видела этого, пытаясь не увязнуть совсем, и не ослепнуть во все нарастающем подземном рокоте, почти уже начиная осознавать, что он и клейкая пустыня с омывающими твердь фигурами — всего лишь отголоски сна, скользящего к пробуждению…

(продолжение следует)
http://www.proza.ru/2019/05/06/1063