Военное детство

Из книги Ольги Гуниной «В ПЕРЕПУТЬЯХ ДУШИ» из авторского цикла «Жизнь в наблюдениях психолога» издательство «Печатник» г. Владимир, 2016 г.

                Военное детство
 
 Разве может быть детство на войне? В нашем понимании, у мальчишек и девчонок сороковых годов прошлого века его не было. И все же рассказы детей Великой Отечественной войны переворачивают наше представление об их юных годах. Часто сами они рассказывают лишь то, что им хочется помнить: только радостные и светлые моменты жизни.

  Конечно, они не забыли ужасы и трагедии, очевидцами которых стали. Детские «рамки памяти» имеют свои особенности. Одной из особенностей воспоминаний детей войны, которым сегодня уже за 70 лет, является желание иметь «идеальное» детство. У них не было тех радостных и спокойных дней, насыщенных любовью и заботой пап и мам, бабушек и дедушек, которые есть у сегодняшних ребятишек. Часто по причине, что папы были на фронте, мамы - на заводах или полях, дедушки и бабушки - в ГУЛАГе.
  Они по-разному вспоминают детство. Некоторые считают, что его вовсе не было. Другие в рассказах «проскакивают» ужасы и трагедии, долго и подробно выуживая из памяти светлые дни. Из-за войны и потерь детство стало черно-серым, и дети войны раскрашивают его в своих воспоминаниях: так маленький ребенок берет цветные карандаши и разрисовывает небо - голубым, солнце - оранжевым, траву – зеленым, мамины губы – красным цветом. От этого картинка становится трудно узнаваемой, зато яркой и солнечной.
 
                Белые шатры посреди войны
                (из воспоминаний моего папы 
                Золотарёва Владимира Степановича , 1935г. -2018г.)
 
  Летом 1941-го года после тридцатидневного переезда на поезде под перемежающимися бомбежками шестилетний Володя с мамой и восьмилетним братом Витей добрались до Коканда в Средней Азии. Это называлась эвакуация. Эвакуировались вместе с сахарным заводом, на котором работал отец. Завод был разобран до винтика-шурупа, упакован в ящики-вагоны, и доставлен с Украины в далекий город Коканд в Ферганской долине. 
 Толпы народа вокруг напоминали море. Все говорили на разных языках. Разместили семью в полуподвальной комнате, где было три кровати, стол, стулья и шкаф. Мама и папа сразу же пошли работать. Через пару недель мальчикам разрешили ходить по городу вдвоем. Было очень голодно. Освоившись, братья выучили несколько приветственных слов на узбекском языке и стали прохаживаться по восточному базару, наполненному невиданными овощами, фруктами и орехами. Все было разложено на земле. Мальчики усердно тарахтели медью в карманах, демонстрируя наличие денег и возможность что-либо купить. Пробовали все подряд, тут же переходя к другому лотку. Так они решали проблему нехватки сладостей.
  Потом они бегали на арык купаться. Их манили горные реки - холодные и стремительные, но мелкие. Мальчики издали наблюдали, как молодые узбечки натирали свои длинные черные волосы кислым молоком и потом долго полоскали волосы в ледяной воде. Такая смелость девушек их восхищала.
 Через год они пошли учиться в мужскую гимназию. Учеба как учеба - ничем не запомнилась. И все же после такого военного обучения, Володя впоследствии смог закончить и техникум, и институт.
 Летом их отправляли с пионерский лагерь, который находился в долине, в абрикосовом саду. Лагерь был необычный: между деревьями стояли кровати, каждая была обтянута белой марлей, как шатром. Залезая в шатер, важно было переловить всех комаров, чтобы спокойно спать до утра. Утром просыпались пораньше, чтобы собрать нападавшие спелые абрикосы и полакомиться до завтрака. Кушать хотелось постоянно, в животе все время урчало от голода.
 Осенью, возвратившись в город, они совершали набеги на сады. Мальчишки большой компанией отправлялись на другой конец города рвать яблоки, груши, виноград, айву. Главное, нужно было быстро убежать от злющих овчарок, охраняющих сады.
 Маму они не видели месяцами: она уходила рано утром на работу и возвращалась поздно вечером, когда дети уже спали. На столе она оставляла какую-то еду и хлеб. Хлеб был настоящим богатством! Его даже не ели, а клали под язык и рассасывали, как конфету, пытаясь растянуть удовольствие. Но хлеб как-то быстро таял, а есть хотелось по-прежнему. Однажды мама с вечера оставила полбуханки на столе, а утром от него остались лишь крошки - хлеб украли. Было жарко, окна были без стекол, лишь зарешеченные толстой проволокой, и воры длинными прутьями с острыми крючьями на концах ловко захватили хлеб и убежали.
 Жизнь становилась все суровей и голодней. По Коканду ходили слухи, что неизвестные дядьки ловят детей и делают из них котлеты. В этих котлетах, жарившихся тут же на городском базаре, находили детские ногти и непромолотые детские пальчики. Страх распространялся и оседал в худых детских тельцах мальчиков. Мама просила их никуда не выходить по одному, везде быть вместе.
 В городском парке крутили кино на открытой киноплощадке. Мальчики забирались на деревья, прятались в листве и бесплатно смотрели фильмы. Больше всего запоминалась хроника с фронта, которую показывали перед фильмами: Красная Армия, танки и самолеты, наступления и отступления. Самыми ужасными были документальные кадры о том, как фашисты сжигали деревни, вешали и убивали людей. Кровь закипала в жилах от ненависти к врагам. Мальчишки плакали, обламывали ногти, но смотрели все до конца.
 Чтобы как-то себя успокоить и развлечь, братья придумали игру в «шаха-падишаха». Один становился шахом-падишахом на неделю, а другой был его верным рабом. Один надевал тюбетейку и мамин халат, другой - только набедренную повязку. Целую неделю один барствовал, а другой убирал в комнате, что-то готовил из еды, подавал ему ужин. Таким образом, ребята вносили в свою скудную на развлечения детскую жизнь элементы сказки и романтики. Они дарили друг другу душевное тепло и радость, пытаясь отодвинуть все ужасы и невзгоды войны, создавая свой детский «идеальный» мир.
 А домой, на Украину они вернулись только в 1948-м году, повзрослевшие и закаленные войной.
          
                «Нам больше достанется» 
                (из воспоминаний моей мамы
                Золотарёвой Валентины Егоровны, 1938 г.р.)
 
 Война появилась в жизни трехлетней Вали, когда папка ушел на фронт, а она с мамой и сестрой остались в деревне. Папка стрелял из ружья лучше всех в деревне. Бил белку в глаз, а из беличьих шкурок шил красивые и теплые шубки для Нинки и Вальки. На фронте он стал снайпером, в составе Сибирской дивизии.
 Мама работала учительницей русского языка, с утра до позднего вечера была на уроках. Жили они в комнатах при школе. С девочками сидела няня. В 1944-м папка вернулся с войны с тяжелыми ранениями в плечо и ногу, до этого год пролежав в госпитале. Девчонки радовались. Папка вышел на работу. Он был директором школы и вел математику в старших классах. Семилетнюю Нину и шестилетнюю Валю решили записать в школу. Учиться было несложно, но не очень интересно, потому что в школе им все время хотелось кушать, и это отвлекало. Осенью все ученики собирали оставшиеся колоски с убранного поля и остатки мороженной картошки. Мама с уборщицей варила всю зиму суп из этих «сборов» и кормила детей на переменках между уроками.
 Через год после возвращения отца с фронта в семье родилась еще сестричка, Светланка. Болезненная, худенькая девочка тихо плакала, и все время болела. Мама расстраивалась, что у нее мало молока, и она не сможет выкормить младенца. Вскоре Светланка умерла. Она лежала в маленьком гробике посреди большой комнаты. Приходили соседи, учителя, и все утешали маму. Валя не понимала, почему они так плачут. Решив успокоить маму, она подошла, погладила ее по руке и сказала:
- Не плачь, что она умерла. Теперь нам еды больше достанется.
 Летом Валя с Ниной и взрослыми девочками-соседками уходили на целый день за ягодами - малиной, смородиной, костяникой. Однажды девчонки вдоволь наелись малины в лесу. Домой вернулись в красных прыщах. Это была аллергия. Отец по очереди окунал их в кадушку с холодной водой, а затем качал на качелях. Ветер обдувал воспаленную кожу и было легче.
 Зимой самым большим лакомством было замороженное кругами молоко. Сахара не было. Дети откусывали кусочек ледяного лакомства и долго держали во рту. Молоко и впрямь было сладким. Летом в семье пекли пироги. Самым вкусным Вале казался пирог из паслена - крупного и черного, который рос рядом с домом.
 О Победе в далекой сибирской деревне они узнали от тетки Евдокии, приехавшей из райцентра. Она ехала на белой лошади и что есть мочи кричала:
 - Война закончилась! Победа-а-а!!!
 Люди выскакивали на улицу, радовались и плакали. Все взялись за руки и водили огромный хоровод с песнями. Их счастливая песня неслась над верхушками берез и елей высоко в небо.
 
 Трудно отделить в рассказах моих папы и мамы правду от вымысла - память пожилых людей избирательна и отражает эволюцию коллективной памяти о войне.
   Такие современные материалы «устной истории» еще живущих рядом с нами очевидцев тех времен, на мой взгляд, имеют большое значение. В их воспоминаниях прослеживается исторический контекст, государственная идеология. Они влияли на коллективные представления детей той поры о пережитой войне, а также на передачу этой коллективной памяти последующим поколениям.