Антимиры даймоо 5-й птерон

                V-й птерон

 С Ангелом Д 11 мы входили в Лабиринт Гланнглурра. Там летали плетегрудые, длинногрудые грифессы, химереллы (женщины с козлиными копытцами на ногах, козлиными хвостиками и рогами, с проростающими из омфала синими орхидеями и с отвисающими до колен половыми губами) ходили парами и по трое оставляя в воздухе миражи сексуальных сцен. Тверди не было и слоями шли мягкие дымные вуали. Там были женщины сфинксы: полулеопарды, получёрныепантеры, полусиниельвы, полуфиолетовыетигры. Были леллуры – нимфы летящие в прозрачном яйце и геллуры – нимфы летящие в прозрачном кубе. Тела тех и других состоят из кубических сиггментов. Любой сиггмент можно извлечь из тела, взять в руки и посмотреть со всех сторон – это просто кубик. На месте сиггмента остаётся пустота. Можно извлечь сиггмент с анусом, пупком, клитором, носом, глазом, подмышкой… Можно бросить сиггмент и он будет левитировать рядом с геллурой. Сиггменты можно перетасовывать и на место ануса поствить глаз, а на место носа – ктеис. Сиггменты можно увеличивать и уменьшать до микроскопических размеров по желанию наблюдателя. Море Ламм стало оранжевого цвета и химереллы в венках из васильков бродили вместе с тиранозаврами по набережной.

Чего не хватало древним так это несокрушимой индивидуальности и извращённого солипсизма. Фалл это независимая галактика со своей супрематической лактозой. Голая лактоза. Фалл это государство в государстве. Это автономная территория на теле. Как Ватикан в Италии. Власть ничтожная, но уважение тотальное. Почему сексуальные отношения связаны с понятием о власти? Почему считается, что тот, кто fuck-т, тот и властвует? Власть не сексуальна. Это чисто скотская доминация в разрезе пожирателя и жертвы. Секс это категория эзокосмическая. При этом выявляются внутренние левитационные прогрессии. Секс на уровне доминации превращается в скотобойню. Где нет свободы – там нет секса. Где нет анархии – там нет секса. Любая –архия превращает секс в закон или запрет. Там, где секс смешивается с властью, он прекращает своё существование как таковой – остаётся только скотское мычание, машина с определённой программой, рычаги и шестерни, полупроводники и регистры. Секс – это анархическая, антиномическая субстанция. Это антиэволюционный, антиволюнтаристский гиперконтинуум. Это чистая креация. Антителеологическая, беспричинная, внеположенная и безусловная.

Люкс поджидала меня на углу полуразрушенного здания с каким-то типом, похожим на двухметровую бледную поганку, зёленого длинного глиста и  скелет  плоской рептилии. Мы вошли в тёмный подъезд и, пройдя несколько шагов, оказались в обширном пустом зале. По углам висели огромные паутины, в которых покачивались поломанные манекены. Люкс устроила стриптиз. Наконец избавившись от одежды, набросилась на рептилоидного типа. Они вытворяли ужасные вещи. И весь этот концерт был предназначен для меня. Я стал плавиться как восковая фигура. Секс это антифотальный и антифатальный конус, это реинкарнация космосов в хаотической прогрессии минус нулевого интеграла перверзионный абстракт исключительного свойства незакодированного депостулированного антигенома чистой монадности.  Люкс, дрочила клитор пока её отвратительный партнёр корчился в спазмах оргазма. Над её головой левитировала даймоо Бланфодда – алая, с 44 крыльями, с топазовыми сияющими плеромами и с изумрудными ягодицами, называемыми у даймоо фоо, посредине которых сиял белый алмаз энигмы.

 Мы ходили по бесконечным пустынным залам заброшенного дома. Поломанные манекены в сексуальных позах груды старой штукатурки запахи потусторонности запредельности запахи галлюцинаций льющихся предквазарных образований оккультных книг несистематизированных кама-сутр тантристских трактатов неритуального назначения овулирующихся галактик кедровых храмов музыка антизвуковых соответствий в тональной геммоспекции вибраций.  Я и Сибилла сидели на корточках рядком в оконном проёме, выставляя напоказ свои задницы. Эта диверсия эксгибиционизма рапространялась со скоростью чумной пандемии на всю Галактику. Потоки сине-зелёной спермы вливались в рот Люкс искристый нимб высвечивался над головой эонии Ринно у неё была одна грудь как у амазонки. Под нами проваливались трухлявые полы мы падали с этажа на этаж сплетаясь в изнеможении в дикие майтхуны проходили сквозь  монстроманиакальные книги и оставляли графитти на кучах старой штукатурки солнце было синим с фиолетовыми полосами.  Мы барахтались в сперме двенадцатиглавого альфа-дракона  руки мои стали желеобразными на спине Люкс выросли хрустальные грибы рыбы плавали в воздухе и метали икру прямо на наши подмышки откуда вырастали иероглифы планеты Юггот регалии королей и тиары пап были свалены в кучу на них осыпалась штукатурка античные статуи выростали из-под земли Люкс засовывала себе в анус морского ежа и дико стонала персидские сатрапы лежали в золотой парче и мастурбировали сперма как гигантский осьминог падала на руины остенические тела переплетались в экстрасексуальных позах финиковые пальмы с плодами с косточками похожими на ктеис левитировали к Северному полюсу даймоний Нафр золотой с опаловыми крыльями играл на арфе фонтаны били из потрескавшихся стен в осадочных породах галлюцинаций.

 Секс – это не похоть не символ разврата не вожделение не биологический факт. Это сюрреальная переориентация. Текст – является его порноспектральной аллюзией. Что может вытеснить меня из моего собственного космоса из моего интегрального хаоса из моего тиаматического универсума? Долой любые виртуальные пространства! Солипсозмос не имеет ничего общего с виртуальной реальностью. Нет никаких реальностей кроме сюрреальности. Среди чёрных обителей Дларффа покоится этот чертог. Я всерьёз решил заняться поэзией даймоо.

О Хоронзон, ты прекрасна! Это парадаймоо. Она без крыльев. Мы остановились посреди её чёрного лабиринта. Непонятные невидимые существа ходили возле нас и пульсировали мелапиритной плотью. Мы прошли по сумеречным переходам и оказались в обширном зале с недосягаемым потолком. – он казался серо-зеленоватым небом с какими-то синеватыми призрачными пятнами. В стенах виднелись чёрные проёмы, ведущие куда-то. Возле одного из них был прозрачный лифт – его стены были будто из воды, они мягко колыхались, но были абсолютно неосязаемы. Непонятным образом мы проникли внутрь него, и он помчал нас вверх. Внезапно мы оказались в овальной комнате, посреди которой стояла стеклянная шестиугольная призма с человеческий рост. Рядом лежала бордово-серебристая даймоо с золотыми перепончатыми крыльями и с ослепительно белыми волосами. Глаза и ктеис её были ярко-оранжевыми. Увидев нас, она встала, открыла одну из граней призмы и пригласила нас войти внутрь. Как только мы оказались в призме, наши тела стали приобретать желеобразную консистенцию. Перед нами предстала желеобразная прозрачная даймоо. Очертания её едва можно было уловить. Мы будто левитировали, плыли и стекали по какому-то желобу, попадая в промежутки обрывочных стен трещиноподобных образований и углублений. Изображение более пластично, чем слово, музыка более ёмка и загадочна, но слово более космично, сюрреалистично и действенно. Слово более аморфно, деморфно, метаморфно, хаотично и трансмобильно. Материальный мир есть ловушка для сюрреального антимира.

Посреди тёмно-коричневой комнаты находился большой прямоугольный стол. Вернее это был не стол, а лишь крышка от стола, которая левитировала в полуметре от пола. На ней лежали груды толстых книг. Это были ССС-трактаты (сюрреальные, сексомеональные и скаталогические). Я углубился в их изучение. Д 11 расположился в левитационном трансе немного справа вверх от моего правого уха. После определённых вечностных периодов и неопределённых мягких антивременных транспортаций, я увидел в углу комнаты странное приспособление, в центре которого было зеркало около метра в диаметре. Всё это сооружение состояло из каких-то деформированных кубов, полусфер, спиралей и бесформенных образований. Моё недоумение развеял Д 11, продемонстрировав действие аппарата. Он распластался на зеркале и тут же из какого-то полукуба выдвинулось изумрудное щупальце толщиной с палец и медленно и плавно обвилось вокург Ангела. Из других частей аппарата тоже высовывались тонкие и очень тонкие гладкие и узловатые стержни, нити, жгуты и атаковали и отОковали своими токами Д 11. Затем я сам испытал действие этой машины. Все эти штуковины ненавязчиво создавали эффект расплавления тела, то расширяясь, то сужаясь, почти исчезая, то затвердевая, то становясь мягкими, то хрупкими и ломкими, то крошась, то образуя единый монолл.

 В нескольких свастикообразных лабиринтах, наложенных друг на друга, мы повстречали даймоо, которая состояла вся из спаянных между собой сосулек. У другой даймоо от лопаток вверх шло сплетение серебристых щупалец, которые вверху вместо головы образовывали своеобразную тиару. У ещё одной даймоо с десятью зеркальными крыльями и голубыми волосами левое бедро было пронзённо насквозь под углом тёмно-зелёным лазерным лучом, исходившим ниоткуда и уходившим в никуда, а над фоо, то есть ягодицами висел непонятный синий желеобразный сгусток. Пучок параллельных антифраз, антипараллельный пучок фраз неофренальный импульс вторгающийся в пределы анальных колец Сатурна неофаллические инкрустации на теле готических нимфоманок кататонический куб в сумерках растолчённой зари в магматических грёзах и ландышевой эрекции зеркальная поверхность чёрного сна оставлена в отдалении как миражный невизуальный имитатор волоокой богини чопорная облачность цветущих каштанов вселяет что-то неподобающе антифункциональное где-то в галактических масках и на скалах серебристых символов гиперграмматического сочленения вероятностных птиц экзегезы влючающие киноэффекты барабанов и полчищ передвигающихся условностей препарируемых в связи с активностью чёрного сна в фиолетовотуманном подземелье три неочерченных плавника неописанного вида откуда-то доносящегося и исчезающего в антивеличинах нулевых систем.

 Всё более углубляясь в ССС- трактаты я деморфировал в пластически-мягкую даймоо Z6. Сверхнесуществующие фантомы образного параметафизического мышления. Фантоидные порнофильмы. Секс – это антисистема, не связанная никак нигде нипочему и ниоткуда. Невероятный итог и неисчислимая вариантность. Порнографический флюорисцент зеркальной ноктюрности. Порнография как веер внутренних антикосмосов – приемлема. Более того – как интрокреатор она неотъемлема. Неуступающая мимолётным ночным видениям домгновенная вспышка оргазма влекомая неустрашимой тончайшей галлюцинацией в импозантных истоках завуалированных приближений порноинтроспекций координированной телеэякуляции атмосферный столб иллюминаций перефаллированных в инструментальной форме вокального отражения расслабления уступами спускающегося эфиальтического кринолина в высшей степени метафизического воплощения за неимением мегапростраций серого серафического вещества в тэтралевитирующих иксографах забытого под-бытия; прах древних культов в наступающих сумерках материй и уплывающих соотношений.

 Ктеис – перевёрнутых пентаграмм метаформа аккомпанирующая абсурд и полновесное сосредоточие на манипуляциях слововоздвижных импликаций в очерченной антисфере визионерства аппликаторного состава опережающего изменения взаимопереходов в узкоманиакальной эмиссии гиперлокального астероида мастурбационный спектакль в инфратабулярной независимости воочию надлежащих экспериментов в экстремальных экстериорных экскурсах пифической антропофиксации пантаментальных участков галактического поля во взаимодействии диффузных криографов вагинальных туманностей и мегаклиторных скоплений в крабовидных шлаках ультравещества термоскаталогических направлений парамэонов всех галактик и рас-мастей и вероисповеданий тропографическая и полианальная меонократия анальный выставочный центр секс-этрусские дивинации порноауспиции на дейнотронах синтезаторных меланокреаций неокубический глоссарий абстрактного Z-индивидуума фразеологических классификаций снятие диппоступеней и превуаляторных инкстибций потусторонних вкраплений импульсоэффективного триолизма расплывчатых прямоугольников запломбированный инсект инцест инвест ин-Целебес инсекс давления трансхаотических полупарабол спермальных спектров спиритических спазм септо-справочники всегда справа тофлототальных поисков поступательных гемм одомагических знаков и телепатий (апатий интропатий парапатий) колышущихся изображений и очертаний ноуменальных фекалийных гор и преисподен недостаточная логомистика и перверзионный монитор гиперанальной философии под эгидой эгофагического прообраза трансмедиального концентратора птероэротических мистериальных инсинуаций креация петтинга совершенных вхождений трансфлотаций бисексуальная дельта диппиляций трансаанльных софтовибраторов и пристегных пенисов паракосмическое аннексирование вещества кардинальное изъятие плоти из циклических движений устранение цикличности априорности и прогрессии сотериологической доктрины и пафоса идеологий креация хорророкопрологических динопорнографических тератоскатологических и мегапикацистических эдемов в инфернальных тональностях метарегистра биззаррические мягкие книги огромный свинцовый птеродактиль размером с «Конкорд» балансирует на стоящей вверх основанием пирамиде и трапециоидные трансфелляторы укрупнённым кадром идут на параллельные экраны катастрофический мастодонтический минет полистриптизного параэксгибиционизма и экстрим-экзистенциализма тестикулированного реестра анархического мастурбационного апокалипсиса ночь ктеисохорроров платонизирующих экзархов и павлиньих перьев замечательных откровений (нет контекста) астросексуальных легионеров со вставшими фаллами исследующих квазар SSS 111 через анальный телескоп.

 Эллиптическая галактика XUY 33 наклонена на минус 99 градусов в поле зрения горгоэротических гиперплатоновских эйдосов флуктуация эмпирейных оргазмов и пиктографических промежностных образований во фронтальном фотомутировании феноменальных аккордов лотреамоновских порноидиллий антифюзиса лавкрафто-берроузных бифантазий и ультраэкстремистского библиоциноза. Многокомплексные лабиринты Mare Tenebrarum только здесь есть что-то каллимеланическое и гиперхаотическое и мегабрамическое. Из Mare Tenebrarum мощный ток. Ток тёмно-непонятного, чёрно-непостижимого, обскуро-бездонного, сумеречно-лилового и тиамато-сомнамбулического. Фосфофаллическая диппилеза. Фосфоренцирующее в сумерках фиолетовых и аметистовых инфрагородов фекалии баффиральных монстров напоминали термитники в голубую ночь. Продвижение между золотых скал напоминало трассирующую эякуляцию и двойной сон. Всё, что можно познать на поверхности – будет познано, но то что внутри – непостижимо. Эти лабиринты и многосплетения неощутимых видений, образов, витражей и вибраций переплавляются в многослойную и многоплановую магму, глубина которой расслаивается сверхглубиной собственной неизмеримости. Есть внешние истины, но истин внутренних не существует. Внутреннее – это полиинтегральный хаос без точек отсчёта и функциональностей, неуправляемые эклектические трансмистерии и трансхимерии в пересечениях своих собственных затемнённостей и туманностей.

 Мягкие и полурасплавленные тела и контуры, никаких физических законов, ооирреальная трансформация и транскинетика, калейдоскопы полиэзофории и аморфий, квазиформы и параформы в нюктомистическом метатропе. Павлины  с распущенными хвостами на ходулях, мягкий рояль с клавишами, свисающими, как языки до пола. Перевёрнутый цирк на треугольной арене. Соло для одного зрителя. Ансфероидальный инпериптр. Архивселенский хаос и анархотиаматический хаос. Нет всеобщей истории – есть индивидуальная история, и психология здесь непричём, тем более Фрейд со своим многозадолбанным либидо. Время либидо прошло. Оно ушло вместе с классическими сюрреалистами. Нынче химеромодерн и андерграунд сюрреализма. Меланизм и химеризм – колонны, на которых растут в бесконечность хорроро-биззаррические орхидеи. Анойя и паранойя – бисексуальный, унисексуальный пантократор. Ериси-хаос и апокрифо-хаос – рельсы для нового эшелона. Монстропорнос и порномакаброс – дельта, образующая лобок сине-бархатных афиксаций. Порногогус и порномагогус – есть полный экстремальный деноминный хаос. Хаос и химера (ХХ) – вот две скрижали и два ключа неопределённой длительности. […] В этой пустыне был пурпурный песок. Я набрал его полную пригоршню и выпускал тонкой струйкой из-под мизинца. В свете двух ярко-салатовых лун песчинки были похожи на капли лазурной крови. Где-то у горизонта за тёмно-фиолетовыми барханами виднелся белый полукруг…

Планета Фларгг. Здесь всегда алое небо с чёрным незаходящим солнцем, испускающим чёрные лучи. Оно поднимается или опускается над горизонтом, но никогда не скрывается за ним. Эта планета безжизненна в привычном понимании жизни. Вся она загромождена разной величины скалами, вернее скалоподобными образованиями. Эти причудливые в своей бесформенной многообразности глыбы – живые. Они очень долго могут быть неподвижны, но вдруг начинают двигаться, медленно, как моллюски, при этом издавая металлически-хрипящие, гудяще-подвывающие, вибрирующе-клокочуще-квохтающие звуки. В чёрных лучах чёрного солнца и в сиянии алого неба эти с позволения сказать существа, хотя язык не поворачивается называть их существами, имеют неопределённый фиолетово-коричнево-чёрный цвет. Одни исполинских размеров, как горные хребты, другие величиной с крупный булыжник. Движения их индивидуальны. Каждое движется в свою сторону, но вдруг останавливается и движется в противоположную. Движения хаотичны и не подчинены, по крайней мере видимой, закономерности. Звуки этих скалоподобных монстров то усиливаются, то затихают, вообще прекращаются за исключением одного-двух еле уловимых, то вдруг взрываются мощным нестройным хором непередаваемо жуткой какафонии, отчего вибрирует вся поверхность планеты и ядовито-красная атмосфера.

Женщина зашла в комнату. Это была огромная комната, где-то вдалеке были видны широкие и высокие окна. Только потолок был низкий. Женщина чуть ли не касалась его головой, своей замысловатой крученой-перекрученой высокой причёской белых волос. Широкое, балахоном, длинное до пола платье на женщине было тоже белым. Ослепительно белым. Как и огромная квадратная кровать, стоящая посреди комнаты. На кровати две большущих белых подушки и ярко-жёлтое шёлковое покрывало. Женщина медленно подходит к кровати. Протягивает руку. Что-то тормозит её, но она тянет руку к покрывалу. Гладкая ткань вызывает очень приятное, даже эротичное чувство. Женщина медленно откидывает край покрывала. Ей кажется, что белая атласная простынь движется круговыми движениями и из стороны в сторону. Женщина наклоняется ниже, чтобы разглядеть, что же это… Глисты! Длинные белые аскариды покрывают толстым слоем кровать и медленно тошнотворно двигаются. Сдерживая рвотные спазмы, женщина, вопреки страху, дальше откидывает покрывало, затем полностью срывает с кровати. Толстый копошащийся ковёр аскарид предстаёт её глазам. Её рвёт, она падает, и весь этот мерзко-скользкий колыхающийся квадрат плывёт на неё.