Crystal Empire by Poppy Z. Brite

                ХРУСТАЛЬНАЯ ИМПЕРИЯ

- Сегодня произойдет что-то знаменательное, - сказал мне Мэтью.
Мне в это не верилось. Мы еще даже не были одеты. Позднее утро, мы в комнате наверху древнего дома, который делим с четырьмя другими людьми. Лежим на матрасе, который однажды промок во время наводнения и с тех пор сохранил жутковатые разводы воды.
С самого момента появления этого матраса мне было интересно, какая плесень в нем растет; я часто чувствовала затхлый запах, проплывающий в темноте у моих ноздрей. Мэтью он никогда не беспокоил.
Я раскинулась поперек матраса как морская звезда, лишившаяся конечности, и позволила льющемуся через наше грязное окно солнцу таять на мне. Оно впитывалось в мои ноги, бедра, живот. Когда добралось до сосков, я спросила;
- Что произойдет?
Мэтью подпер голову ладонью, свободной рукой провел по моим волосам.
- Тебе пора принять душ.
- Что сегодня произойдет? – повторила я вопрос.
Его пальцы слегка сжали мой подбородок, намекая на возможную боль, затем отпустили.
- Я пока не знаю, Зи. Пока не знаю.
Завернувшись в наше лоскутное одеяло, как в накидку, плавным движением он встал и подошел к окну. Посмотрел на улицу, затем переключил внимание на коллекцию стеклянных ловцов солнца, свисающих с рамы. Когда мы въехали, они уже были здесь, в спешке забытые предыдущими жильцами, висели на цветных нитках и золотых филигранных цепочках в нашей спальне, крошечными острыми стрелами дробили и отражали в угол комнаты солнечный свет.
- Ты идешь в душ? – взгляд Мэтью сфокусировался на хрустальном сердце.
- Да…нет. У нас закончился шампунь.
- Мне не нравится запах твоих волос. Помойся жидкостью для мытья посуды.
- У меня нет денег. Я заправила машину – нам нужен бензин, чтобы добраться сегодня на концерт.
- Сьюзен еще работает в ресторане? Ей платят?
- Не знаю.
- Возьми у Сьюзен пять долларов. Скажи ей, что я велел дать тебе пять долларов.
Мэтью резко отвернулся от окна и пристально посмотрел на меня, пока я не кивнула. Затем вернулся к матрасу и навис надо мной, расставив колени по обе стороны от моей груди. Намотал мои волосы на кулак и натянул их, чтобы я не смогла отвести взгляд.
- Запомни меня, Зи. Запомни мое лицо.
- Ты ведь никуда не уходишь, правда? – внезапно мне стало страшно.
- Просто смотри на меня.
Я изучала его лицо, пытаясь разглядеть что-то, чего не видела предыдущую тысячу раз. Сильная челюсть, высокомерно вздернутый острый нос, очень серьезные темно-голубые глаза. Он недавно подстриг вьющиеся коричневые волосы, которые придавали ему диковатый вид. Обманчиво мягкие губы, скрывающие зубы. Не раз он до крови кусал мою губу. В его взгляде неизменное спокойствие -  так он смотрел на меня этой ночью, когда трахал, и так же смотрит сейчас, когда рука болезненно оттягивает волосы.
- Ты всегда будешь помнить мое лицо?
- Я не смогу его забыть.
- Запомни, как я выгляжу сейчас. Произойдет что-то знаменательное, ты даже не можешь понять насколько знаменательное, Зи. Это изменит меня. Ты знаешь мое лицо лучше всех, и я вверяю тебе запомнить его именно таким. Поначалу ты можешь не заметить изменений – они придут незаметно. Но однажды ты посмотришь на меня и увидишь, что я совершенно новый человек. Ты сможешь запомнить, как я выгляжу сейчас?
- Смогу.
- Спасибо. – он склонился и поцеловал меня так нежно, что я почти не почувствовала прикосновения, пока влажная теплота языка не скользнула по моим губам. Мне хотелось притянуть его к себе, но я этого не сделала. Эти решения принимал Мэтью.
Он подполз к краю матраса и начал рыться в огромной куче одежды. Кинул мне пару трусов.
- Зи, эти чистые?
Я поднесла их к лицу и глубоко вдохнула. Ничего, кроме бледного запаха хлопка и призрачного аромата антисептика. Я бросила их Мэтью.
- Да, чистые.
Он шагнул в белье, глубже закутался в одеяло на широких плечах и вышел из комнаты. Я услышала шаги в гостиной.
- Зи нужно пять долларов, - раздался голос Мэтью. – Можешь зайти и дать ей их, пожалуйста?
Вошла Сьюзен, распинывая лежащие на полу вещи, села по-турецки рядом с матрасом на деревянный пол. Скрытная девушка с вьющимися волосами, она выглядит одновременно и на 17, и на 30. В левой брови свежий пирсинг, кожа вокруг колечка из нержавеющей стали красная и покрыта коркой. В одной руке у нее старый засаленный чек на пять долларов. Я потянулась за ним, но она увела руку.
- Сначала ты должна рассказать мне секрет.
- Какой еще секрет?
- Кое-что о Мэтью.
- Что?
Сьюзен заерзала. Непонятно, вызвано ли это дискомфортом – она часто так делала.
- Я слышала. Слышала, он может кончать сколько угодно раз, каждую ночь.
Я смотрела на нее, пытаясь копировать холодный взгляд Мэтью.
- Дай мне деньги, Сьюзен.
Она кусала и без того потрескавшуюся облезлую нижнюю губу.
- Не ты отдаешь здесь приказы.
- Нет, этим занимается Мэтью, и если он велел тебе дать мне деньги, то лучше так и сделай. Если не дашь, я скажу ему об этом, и еще о том, про что ты спрашивала.
- В этом нет необходимости, - сказал Мэтью.
Сьюзен вздрогнула. Мэтью привалился к дверному косяку. Он сменил цветное одеяло на небрежно завязанный снежно-белый махровый халат, оголяющий стройное слегка мускулистое тело. Этот халат из секонд-хенда, и изначально он был грязно-желтым, но Мэтью заставил одну из девушек снова и снова замачивать его в белизне, пока халат не стал идеально чистым. Он сложил руки на груди, спрятав запястья в мешковатых рукавах. Он кивнул Сьюзен.
- Делай, что я сказал. Дай деньги Зи.
- Прости, Мэтью. – рука Сьюзен дрогнула, чек лениво опустился на пол.
- Проехали. Подними чек и дай его ей.
Сьюзен вытерла чек о чумазые джинсы, прежде чем отдать его мне.
- Спасибо, Сьюзен. Проблема в том, что от Зи неприятно пахнет. Твои пять долларов нужны ей на шампунь.
- Почему она не купит его на свои чертовы деньги?
Я знала, что Сьюзен хочет купить мет и, возможно, она уже скопила достаточно, а теперь ее планы на выходные обламываются.
- Она все потратила на бензин, чтобы сегодня мы поехали на выступление. Ты же не хочешь пропустить выступление, Сьюзен? Не хочешь?
Сьюзен угрюмо помотала головой.
Взгляд Мэтью встретился с моим, на губах играла легкая ухмылка. Он вновь посмотрел на Сьюзен.
- Ты хоть знаешь, кого мы увидим?
- Оззтров… - она снова начала жевать губу. – «Остров Мэн». Это название группы.
- Сомневаюсь, что ты о них вообще слышала, Сьюзен.
- Не слышала, - подтвердила она.
- Возможно, они для тебя слишком опьяняющие. Они не пишут песен о ширянии и ебле. Они рассказчики, ткачи волшебства. Голос вокалиста как хрусталики на этом окне. Не знаю, понял ли он, что ему есть что мне сказать.
Мэтью грациозно переступил через гору одежды, вернулся к окну и начал гладить золотую проволоку ловца солнца. Сьюзен подползла к нашему бумбоксу в углу спальни и начала перебирать диски Мэтью. В основном не интересовавшая ее классика – Бах и Вивальди. Сьюзен предпочитала музыку, в которой биты соответствовали бы пульсации наркотика в ее крови. Наконец она вытащила диск, записанный на крошечном независимом лейбле в нашем городе. На обложке размытое фото четырех музыкантов, вокалист Энтони Ла Гер широко ухмылялся, его темные глаза были наполовину скрыты под копной светлых волос.
- Это их единственный альбом? – спросила Сьюзен.
Мэтью кивнул.
- Неважно, запишут ли еще. Этим одним все сказано.
- Можно нам послушать?
- Нет. Мне нужно поговорить с Зи. Послушаете вечером.
Сьюзен неловко поднялась и направилась к двери. Не отворачиваясь от окна, Мэтью тихо произнес:
- Сьюзен.
Ее плечо дернулось.
- Что…
- Положи диск на место.
Она оставила его на полу. Бросила дикий испуганный взгляд в спину Мэтью, затем вернула диск на полку и вылетела из комнаты. Лицо Мэтью отражалось в грязном стекле. Он не улыбался, но выглядел довольным.
- Слышал, что сказала Сьюзен? – спросила я. – Секрет, который ее интересует.
- Да.
- Как об этом мог кто-то узнать?
Мэтью повернулся ко мне с легкой улыбкой на губах.
- Стены в этом старом доме как рисовая бумага. Услышала, наверное.
Он подошел ко мне, поставил одну тонкую голую ступню мне на грудь и вдавил меня в матрас. Больше я не думала о том, что могут услышать Сьюзен или стены.
#
В тот самый момент, как Энтони Ла Гер открыл рот, я поняла, что Мэтью его хочет. Глаза Мэтью потемнели, ладони сжались в замок, он хотел Ла Гера сильнее, чем он когда-либо хотел меня или кого-то другого. Я была в этом уверена. Я не знала, что за желание это было: заняться любовью, поговорить по душам или закрыть его в шкатулке для сокровищ, чтобы заставлять его петь при повороте ключика, как заводного соловья. 
Клуб находился в темном подвале, полном призраков пролитого пива и человеческого дыхания. Сцена была обмотана серебряным скотчем, у самого края стеной стояли усилители. Все мы, жившие в одном доме, заняли места в первом ряду. Рука Мэтью лежала у меня на спине. Остальные четверо – Сьюзен, две девушки по имени Дженнифер и старый наркоман, чье имя я постоянно забывала, кучковались за нами. Мэтью всех нас игнорировал, его спокойные глаза сфокусировались на сцене.
Когда группа вышла на сцену - сразу все четверо - в воздух брызнули редкие аплодисменты. Взлохмаченные светлые волосы Энтони Ла Гера казались гладкими; он засучил бесконечно длинные рукава своей красной футболки, которые мешали ему схватить микрофон. Мгновение он смотрел на клуб и его темные глаза встретились с моими, но ничего не произошло: он меня не знал. Затем он так широко раскрыл рот, что я увидела розовый язык и два ряда маленьких белых зубов. Он вдохнул влажный воздух клуба, звук его выдоха прозвучал так отчаянно и прекрасно, что каждый волосок на моем теле затрепетал от сочувствия. Ла Геру нужно петь, если он будет сдерживать этот водопад нот в течении нескольких дней, давление разорвет его изнутри. Краем глаза я наблюдала за Мэтью. Он перегнулся через край сцены, весь напряженный, губы слегка приоткрыты, кончик языка зажат между зубами.
Ла Гер тянул чистую ноту восемь тактов. Затем голос взмыл ввысь, и остальные члены группы подхватили.
Они талантливы, но любая группа – лишь фон для божественного голоса Ла Гера. Губы Мэтью шевелились, он шептал слова песни вместе с Ла Гером:
«Не приходи ко мне домой, меня там не будет
 Я в храме, в кричащем логове психей
Ночь придет с черной луной,
Когда демоны улетают без оглядки
Ночь придет с плачущими сферами,
Звезды солгут и умрет невинность,
Другой мир горит и восстает»
Банальный арт-рок, такая музыка звучала плохо даже в семидесятые. Но Мэтью был полностью пленен ею. Возможно, все дело в этом потрясающем голосе со сладкой хрипотцой. Энтони Ла Гер пел как мужчина, который прожил тысячу лет и не был запятнан этим миром. Его голос звучал как молоко и дикий клеверный мед, как голубые цветы с золотистыми сердцевинами. Неважно, о чем он пел, в его голосе собрана вековая мудрость и любознательность детства. Волшебство заключалось в волшебстве древности, пьянящих специях в руках трех Королей; отчаянье было отчаяньем обугленной планеты, бесцельно крутящейся в пустоте космоса; его красота была несоизмерима.
Мэтью начал дрожать от вожделения, песня Ла Гера смешалась с желанием Мэтью создать горячий белый сироп, который грозит покрыть меня, пока я не начну задыхаться в липкой мгле. Время шло, и никому не было до этого дела. Мои нервы были накалены до предела, готовые прорваться через кожу и упасть в конвульсиях на грязный пол клуба. Ла Гер перестал петь. Он ждал, пока стихнут аплодисменты, и смущенным, низким, ничем не примечательным голосом поблагодарил нас.
- Мы - «Остров Мэн», и надеемся, вам понравилось наше выступление. Я Энтони, - он усмехнулся под волну аплодисментов. – Майк Гант – гитара, - высокий мужчина с красной бородой мягко перебрал пальцами струны и поклонился залу. – Бил Рой – барабаны, - барабанщик покрутил палочку. – Нина Фокс – бас, - худая рыжая девушка была единственной участницей группы, которая выглядела так же молодо, как Ла Гер. Она улыбнулась толпе, ее руки остались на грифе баса. Ла Гер попытался отрегулировать микрофонную стойку и чуть не уронил ее под насмешливое фырканье барабанщика.

-  Мы исполним песню, которую только что закончили, - произнес он. – Она о драматурге Кристофере Марлоу, которого убили в 1593 году. Надеемся, она войдет в нашу следующую запись.
Я не смогла удержаться и прыснула. Насколько высокомерным надо быть, чтобы написать песню о Кристофере Марлоу? Взгляд Мэтью на мгновение скользнул вбок. Затем он вновь смотрел на сцену, игнорируя меня, даже не показывая своей ярости. Я знала, что позже заплачу за свой промах.
- Грязная комната – взгляд – слово – свинцовый блеск, - пел Ла Гер. – Длинная полоса крови полыхает на небосводе, неподходящий дух изгнан. Так вознадеемся же на темных богов! – широко раскрыв рот, последние шесть слов он провизжал. Все инструменты слились воедино в финальном искрящемся взрыве музыки. Глаза Ла Гера сияли в свете софитов. Его нервозность ушла, но, полагаю, он дрожал от радости. Его взгляд снова встретился с моим, и я увидела в них что-то наподобие любви – в тот момент Ла Гер любил меня, всё и всех во Вселенной. От его приподнятого настроения и своего собственного цинизма я внезапно почувствовала себя старой и измученной.
Шоу закончилось. Группа ушла со сцены так же робко, как и появилась. Мэтью сильно вцепился в мою руку и позже, несомненно, на ней останутся пять маленьких синяков. Пока аплодисменты не начали стихать, Мэтью оттолкнулся от сцены и проскользнул сквозь толпу к холлу за кулисы. Мою руку он так и не отпустил, и мне пришлось идти за ним.
Голая лампочка освещала черный потолок. Впервые в жизни я ощутила настолько зрелый и гнилой запах пива. Мэтью тащил меня в конец коридора к пробивающейся полоске света из-под двери. Едва мы до нее добрались, как дверь открылась и вышла девушка – одна из барменш. Лицо – бледное размытое пятно в полутьме, очерченное темным макияжем; она выглядела как ребенок в маске сорокалетней женщины.
- Извините, - начала она.
- Нет, это вы извините, - оборвал ее Мэтью.
Она взглянула на него и замолчала – он пригвоздил ее холодным спокойным взглядом, который я так хорошо знала.
- Вам не следует здесь находиться. После выступлений музыканты ни с кем не встречаются.
- Я не хочу их беспокоить, мне даже не нужно их видеть. – в голосе Мэтью проскользнули ледяные нотки. – Сегодня у меня нет на это времени. Я лишь хотел получить их контактную информацию. Мой отец сотрудничает с Уильямом Морисом – он директор «Персиков пустыни» и «Кэти Скрим». Возможно, он заинтересуется «Островом Мэн», если группе нужен менеджер.
Он заинтересовал девушку - над ее левой грудью приколот значок «Мистер Молоток и мистер Пила», название последнего альбома Кэти Скрим.
- Ладно. Слушайте, я не могу пустить вас к группе. У них есть пунктик насчет того, чтобы разговаривать с людьми после выступления – я только принесла им пиво. Но я посмотрю, есть ли у них визитка.
Она проскользнула в дверь. Вернулась через минуту с фиолетовым листком.
- Это их пресс-релиз. Сейчас их менеджер сам вокалист, тут его адрес и телефон. Пойдет?
- Да, спасибо. – Мэтью сложил листок пополам и положил его в карман. Когда мы возвращались в клуб, я не удержалась и спросила:
- Твой отец правда связан с музыкой?
- Мой отец мертв.
Через толпу я увидела, как Сьюзен и одна из Дженнифер машут нам. Мэтью обвил мои плечи длинной рукой и направил меня к выходу.
Вторая Дженнифер и торчок растянулись на заднем сиденье машины в слабой попытке заняться сексом. Когда Мэтью заглянул в машину и тихо с ними заговорил, они натянули одежду, выпрыгнули в противоположную дверь и втиснулись на переднее сиденье к двум другим девушкам. На заднем сиденье всегда ездим только мы вдвоем.
Когда Сьюзен выехала с парковки, Мэтью сказал ей:
- По пути домой Зи нужно заехать в аптеку. Сейчас ее волосы пахнут лимоном, и мне это не нравится.
Я задрожала.
- Тебе холодно, Зи? – он положил руку мне на спину. – Вот, возьми мою куртку.
Я подалась вперед, и он помог ее надеть. Запечатал меня в черный шелк, доходящий мне почти до колен. Он был пропитан запахом его кожи, пряным и слегка резким. Ногти Мэтью царапали грубую ткань на моих бедрах. Его губы скользили по моему уху. В желудке поднялась волна удовольствия, я пропиталась им, он согрел меня, как ликер. Горячий сладкий рот Мэтью накрыл мой. Язык онемел, словно я залпом выпила стакан обжигающе-горячего чая.
Машину наполнил желтый свет. Передние колеса ударились о бетонный бордюр, и мы резко остановились. Аптека.
- Пойдем со мной, - попросила я, но Мэтью помотал головой, словно он и не целовал меня несколько секунд назад.
- Шампунь, - сказал он. – Да, и еще, Зи. Лезвие. Только не одноразовую дешевку. Ручная бритва.
После темноты клуба аптека выглядела невероятно яркой. Флуоресцентные лампы резали по глазам, и я не могла прочесть указатели над рядами. Чуть не врезалась в стеллаж с безвкусными пластиковыми очками.  Я решила, что это именно то, что нужно, надо взять очки. Выбрала зеркальную пару и водрузила ее на нос.
- Я могу вам помочь?
Менеджер незаметно подошел ко мне со спины. Наверное, наблюдал за мной, как только я вошла. Я заметила подозрение в его воспаленных свинячьих глазках.
- Я могу вам помочь? – повторил он тоном, который работники магазинов иногда используют не с целью оказать помощь, а предупреждая, что ты под их наблюдением.
- У вас есть ручные бритвы?
- Имеете в виду старомодные? Нет. Не знаю, где их вообще можно достать. Они опасны. – Он выдержал слишком длинную паузу. - Если вам нужны лезвия для бритья, они в третьем ряду.
Это не имело значения. Я знала, что у меня не хватит денег, и менеджер не сводил с меня глаз. Поскольку Мэтью велел мне купить лезвие, я взяла самую дешевую упаковку станков и выбрала шампунь, который ему понравится. Я расплатилась с девушкой на кассе и у меня еще осталось немного денег на пирожное ‘Peppermint Pattie’ [1]. Я стояла у выхода и разворачивала упаковку, когда ко мне снова подошел менеджер со свинячьими глазками.
- Минутку. Вы не заплатили за очки.
Я забыла, что они до сих пор на мне, а у меня не хватит денег, чтобы за них расплатиться. Менеджер вызовет полицию, а Мэтью велит Сьюзен уехать, как только увидит копов. Он решит, что я его предала, и это хуже всего.
Я метнулась к выходу, но менеджер схватил меня за куртку. Я сбросила ее и побежала к двери. Я так сильно в нее врезалась, что услышала взрыв в голове. Очки слетели, на четвереньках я попыталась уползти от менеджера. Услышала, как сзади открылась дверь – что, уже полиция? Я перевернулась и прижала руки к глазам. Бетонный пол милостиво охлаждал мою щеку. Откуда-то издалека я услышала голос Мэтью.
- Зи? Что ты с ней сделал?
- Что я сделал с ней? – зло и немного испуганно ответил клерк. – Твоя подружка пыталась украсть очки, а когда я ее поймал, она слетела с катушек и врезалась в стекло своей чертовой башкой.
- Понятно. А когда ты порвал ей куртку?
- Она сама ее порвала, когда пыталась удрать.
- Это правда, Зи? – Мэтью заставил меня посмотреть на него, взглядом приказывая, что говорить.
Я начала плакать. Ужасное чувство, хуже, чем блевать, но я знала, что Мэтью нужно это для его плана.
- Нет, - ответила я, немного задыхаясь. – Он просто схватил меня.
Мэтью отпустил меня, повернулся к менеджеру и схватил его за ухо. Пару раз он проделывал это со мной, и я знала, насколько это болезненно.
- Хочешь рассказать об этом полиции? – спросил он мужчину.
- Брехня. Отпусти меня, ***сос.
- Я сам им позвоню.
- Нет, проехали, просто убирайтесь отсюда.
Я увидела слезы в глазах менеджера. Мэтью напоследок еще раз вывернул ему ухо. Менеджер скрылся в ближайшем ряду.
- Сумасшедшая ****ая сука, - сказал он, отойдя на безопасное расстояние.
Мэтью его проигнорировал. Он неодобрительно смотрел на меня. Я не могла вынести этот взгляд. Я посмотрела на пол и увидела свое размазанное пирожное под ногами Мэтью. Когда я подняла взгляд мне показалось, он готов ударить. Но он обнял меня и притянул поближе. Я зарылась лицом в его рубашку, в знакомый чистый запах.
- Мне было так страшно, - сказала я. – Я подумала, ты позволишь полиции увезти меня.
- Ты думала, я за тобой не приду? – Мэтью гладил мою спину. – Я никогда не позволю им забрать тебя, Зи. Пока я хочу тебя, никто не сможет забрать тебя у меня. Разве ты этого не знала?
- Очки…
- Нахуй очки.
Они лежали на полу неподалеку. Мэтью удостоверился, что менеджер все еще смотрит на нас и разбил пяткой зеркальный пластик. Менеджер отвел взгляд.
Когда он проводил меня к машине и мы поехали домой, Мэтью взял у меня из рук пластиковый пакет из аптеки.
- Купила бритву?
- У них такого нет. Я купила упаковку станков.
С абсолютно непроницаемым лицом Мэтью поймал мой взгляд. Я видела, что так он смотрит на Сьюзен и остальных, но на меня он так почти никогда не смотрел.
- Разве я велел тебе купить станки?
- Нет, но…
- Разве я велел тебе тратить деньги на связку дешевых пластиковых палок, которые затупляются после первого использования? Я думал, ты уже уяснила, как выполнять мои указания.
Его рука скользнула под объемную куртку и нашла мою грудь. Его палец сжал сосок и начал его выкручивать. Острая боль от прикосновения сменилась на болезненную пульсацию. За мгновение до того, как я была готова закричать, он меня отпустил.
- Я правда думал, что ты уже все поняла. Если тебе так нужны эти бесполезные штуки, можешь вернуться за ними завтра.
Он опустил стекло на несколько сантиметров и выкинул упаковку в поток встречного воздуха. Я положила подбородок на спинку сиденья, вдохнула слабый запах кислого молока старой машины Сьюзен и смотрела в зеркало заднего вида на уменьшающиеся вдали лезвия. Я думала о машинах, которые наедут на них и раздавят. Розовая упаковка слабо блестела на черной ленте дороги. Когда она скрылась из виду, я положила голову на плечо Мэтью и не открывала глаз до самого дома.
#
Когда я проснулась на следующий день, мне показалось, что время повернулось вспять. Первое, что я услышала, был поющий грустную песню голос Энтони Ла Гера.
«Твои слова режут меня,
Им так хорошо это удается
И я не могу сказать
Не могу уйти
Тебе не нужно думать о смысле своего присутствия
Ты построила личный грот в моем мозге
Я знаю, ты останешься со мной здесь навсегда
И лишь в следующем мире я найду спасение от боли…»
Характерное механическое звучание подсказало мне, что это всего лишь наш бумбокс. Дверь спальни открылась. Я узнала шаги Мэтью и натянула одеяло на голову. Он опустился на колени возле матраса и положил ладонь мне на сердце; я была прощена.
- Я принес тебе кое-что, - сказал он.
- Что?
- Вылезай и покажу.
Я высунула голову, затем дернула одеяло обратно. В паре сантиметров от моего лица Мэтью держал открытую ручную бритву.
- Не хочешь? – невинно спросил он.
- Не рядом с глазными яблоками.
- Смотри, я убираю. – я почувствовала, как что-то длинное и узкое ложится на мой желудок. Я откинула одеяло, посмотрела на бритву и дотронулась до нее одним пальцем. Гладкая резная рукоятка из слоновой кости отполирована многолетним использованием. Лезвие, как и улыбка Мэтью, сияла холодом.
- Откуда она?
- Какая разница? Теперь она твоя – я ее даже заточил. Должна прекрасно резать.
- Резать что?
- Все что пожелаешь, Зи. Так ты хочешь ее или нет?
- Хочу. Я хочу все, что ты даешь мне. Оно прекрасно. Спасибо.
- Хочу, чтобы она всегда была с тобой.
- Почему?
- Потому что я дал ее тебе. Нужны еще причины?
Он встал, и я решила, что он собирается выйти из комнаты, но он расстегнул джинсы. Он скинул их, затем стянул белье.
- У тебя есть что-нибудь под одеялом?
- Нет.
Он сел на край матраса.
- Убери его. Дай посмотреть.
Я высвободилась из одеяла и смотрела на Мэтью.  Его кожа выглядела очень бледной на фоне мешковатой синей футболки, которую он не снял.
- Сядь, - велел он. – Разведи ноги. Хочу посмотреть на тебя, Зи. Хочу, чтобы ты себя потрогала. Здесь…
Он положил мою руку туда, где ему хотелось увидеть мои ласки.
- Давай. – тихо произнес он. Я начала двигать рукой. Что-то зашевелилось в моем животе, словно разбуженные в корзине змеи. Ленточки жидкого тепла заскользили по пальцам. Сквозь прикрытые глаза я увидела, как Мэтью прислонился к стене. Колени подтянуты к груди, кулаки прижаты ко рту. Еле слышно он произнес «Зи», затем «Энтони», но, прежде чем я об этом задумалась, под моими работающими пальцами разжегся огонь. Меня пронзил жар, он обжёг легкие и залил череп светом. Затем Мэтью лег на меня, он целовал мои губы и веки, и на секунду я испытала счастье.
- Я позволю тебе сделать это, Зи. Позволю довести все до конца. А затем я буду лишь наблюдать. Ты можешь делать что угодно, любовь моя.
Я легла на спину, закрыла глаза. Слова Мэтью смутили меня. Я думала, что уже все сделала. И лишь намного позже я поняла, что мы говорили об убийстве Энтони Ла Гера.
#
Ранний вечер. Темнота илистым сиропом покрывала окно спальни, пока все шесть стекол не стали черными. Хрустальные ловцы солнца отливали свинцом и выглядели тусклыми. На горизонте зажглась звезда. Когда вошел Мэтью, я была в комнате одна и слушала диск. Он выскользнул из мешковатой футболки и натянул черный свитер.
- Собирайся, мы уходим. Возьми бритву, которую я дал тебе. Нам предстоит сделать что-то важное.
Моя рука скользнула под матрас и схватила гладкую рукоятку из слоновой кости. Голос Энтони Ла Гера заполнил комнату: «Не приходи ко мне домой, меня там…» Мэтью хлопнул кнопку СТОП и кинул мне огромный зеленый свитер с дыркой под рукавом. Я все не могла его нормально надеть, а Мэтью меня торопил:
- Быстрее. Нам еще нужно взять Сьюзен.
- Зачем?
- Хочу, чтобы она была за рулем. Еще у нее есть маленький пистолет, который она стащила у какого-то мужика. Он может нам пригодиться.
Я спустилась за ним по лестнице. Сьюзен сидела на кухне и смотрела телевизор. Каждые пару минут она вытягивала ногу и пинала ящик, чтобы убрать помехи. От этого завернутые в фольгу антенны грозились свалиться прямо на нее. Мэтью склонился над ней и начал что-то говорить на ухо.
Она подпрыгнула и начала слушать. Когда он закончил, Сьюзен взлетела по ступенькам. Мэтью взял меня за руку.
- Пойдем. Подождем ее в машине.
Мы забрались на заднее сиденье.
- Куда… - начала я свой вопрос, но Мэтью накрыл мой рот своим и из желудка начал подниматься знакомый жар. Он целовал меня до тех пор, пока Сьюзен не села на переднее сиденье.
- Куда мы едем? – спросила она.
- Узнаешь, когда доберемся. – ответил Мэтью.
Его руки обнимали меня всю поездку. То и дело он подавался вперед и говорил Сьюзен повернуть направо или налево. Я заметила за нами полицейскую машину. Лицо водителя было скрыто в дыму толстой сигары, которую он держал двумя пальцами левой руки. Сьюзен чуть не проехала на красный.
- Стой! – сказал Мэтью, Сьюзен нажала на тормоз. Мы уткнулись в спинку ее сидения. Полицейский взглянул на нас, затем перевел взгляд на девушку в короткой юбке и узком свитере, которая шла вдоль улицы.
- Тебе следует быть более аккуратной, - произнес Мэтью. – Это важно. Мы не можем допустить, чтобы нас поймали из-за твоей небрежности.
Спорю, Сьюзен не знала значения слова «небрежность», но она стала более аккуратно следовать прерывистым указаниям Мэтью. Спустя двадцать минут мы проехали центр города. Дома перестали быть похожими друг на друга - пригороды тоже остались позади. Мы долго ехали по узкой двухполосной дороге.
- Сбавь скорость, - сказал Мэтью. – Что написано на этом ящике?
Сьюзен опустила стекло и выглянула.
- Ящик 643.
- Значит, мы на месте. Сверни на подъездную дорожку, но слишком близко к дому не подъезжай.
Под колесами автомобиля поднялось облачко распыленного гравия. Нас встретил ряд красных светоотражателей. Дорога поднималась на небольшой холм, затем спускалась к маленькому дому в гуще деревьев.
- Останови здесь, - сказал Мэтью на вершине холма.
Он нагнулся и достал что-то из-под сиденья, затем вышел из машины еще до того, как Сьюзен заглушила мотор. В его руке был длинный тонкий нож для потрошения.
- Где мы? – спросила Сьюзен.
В льющемся сквозь деревья лунном свете глаза Мэтью сверкнули.
- Здесь живет Энтони Ла Гер.
Пол секунды я удивлялась, откуда он это знает. Затем вспомнила пресс-релиз, который ему дала девушка в клубе, и все детали вечера слились воедино: волнующее возбуждение Мэтью, его ужасающий нож, моя бритва и пистолет Сьюзен. К горлу подступил горячий ком.
- Мэтью…
- Что? – его голос был так же холоден, как и льдинки во взгляде.
- Зачем? Ла Гер, я не могу…
- Можешь, Зи. Можешь, если доверяешь мне. Это должно быть сделано. Мы не совсем причиним ему боль. Ты можешь сделать это… - он замолчал, давая мне время на размышления. – Хотя, ты можешь отказаться. Если это то, чего ты хочешь, тогда жди здесь. Мы отвезем тебя в город и высадим где пожелаешь. Сможешь жить без меня?
- Нет! – прозрачная черная вуаль пронеслась перед глазами, земля начала уходить из-под ног. Сьюзен завороженно смотрела на нас. Мэтью поймал меня и взял за руки.
- Хорошо, Зи. Тогда идем с нами. Это будет просто, если ты любишь меня и Энтони.
«Я не люблю Энтони, - хотелось мне сказать. – Он потрясающий певец, который пишет дерьмовые песни. Если бы он родился в семидесятые, так было бы лучше для всех нас. Я люблю только тебя». Но я промолчала.
Мэтью повел нас по покатой дороге к входной двери. Стены маленького здания были выложены камнями в стиле пэчворк. Душистые виноградные лозы, провисающие под тяжестью собственных цветков, ползли по шершавой поверхности дома.
- Хороший дом для мага, - сказал Мэтью, обращаясь больше к самому себе, чем к нам. Без колебаний он резко постучал в дверь.
Тишина. Ла Гера не было дома, возможно, он здесь вообще не живет. Я закрыла глаза и попыталась расслабиться. Мэтью постучал еще раз и раздался голос:
- Открыто! Входите.
Я достала бритву и прошла за Мэтью и Сьюзен в дом. Гостиная обставлена скудно, но каждый предмет выглядел так, словно его тщательно и с любовью подбирали. Одну стену подпирало старое разбитое пианино. В противоположном углу стояло деревянное кресло-качалка, в котором лежала вышитая золотыми нитями индийская диванная подушка. Ла Гер или кто-то еще развесил на стенах экзотические туристические постеры: Лондон, Калькутта, Шанхай. Каждый из них представлял собой вспышку света, дергающуюся и танцующую в уголках моих глаз.
Снова раздался голос.
- Нина? Я разговариваю по телефону. Подойду через несколько минут.
На сей раз голос безошибочно принадлежал Ла Геру. Мэтью указал на стоящий на полу рядом с креслом-качалкой телефон. Он подтолкнул меня вперед. Я осторожно подняла трубку и услышала Ла Гера:
- Как там выступление Кали в спектакле?
- О, тебя послушать, так она играет на Бродвее, а не в маскарадной постановке детского сада, - раздался голос молодой женщины. – Ее трижды вызывали на бис. Целыми днями ходила и пела свой большой номер всем вокруг. Она совершенно точно твой ребенок.
Они оба засмеялись. Детский голос на заднем плане что-то спросил, и молодая женщина сказала:
- Повиси секунду, сейчас она сама тебе обо всем расскажет.
- Папочка? – спустя десять секунд произнес игривый детский голос.
- Привет, Кэл. Мама рассказывала мне, что ты звезда пьесы.
- Ах, это. Я пела не так хорошо, как ты, но всем понравилось. – Девочке было не больше пяти лет – самому Ла Геру двадцать с небольшим - но она говорила четко и без сюсюканья. – Я бы хотела, чтобы ты там был.
- И мне бы этого хотелось, Кали. У меня тоже было выступление. Я приеду к тебе на следующей неделе, ты же знаешь.
- Знаю. Хочешь снова сходить в зоопарк?
- Нет, в музей.
Я решила, что это их личная шутка, потому что девочка залилась смехом.
- Мне нужно поговорить с твоей мамой. Можешь оказать мне услугу и позвать ее к телефону? – сказал Ла Гер, когда она успокоилась.
- Конечно. Что ты должен сказать, папочка?
- Я люблю тебя, Кали.
- И я тебя люблю. – раздался звук, словно пульт от телевизора упал на стол, затем что-то затрещало.
- Лиан? – сказал Ла Гер.
- Да, я здесь, - снова голос молодой женщины. – Привет, Тони. Кали только что попыталась вдавить пульт телевизора в пол.
- Она маленький дьявол, да?
- Вся в отца. – захихикала молодая женщина. – Ты сможешь приехать на следующей неделе?
Я удивилась прикосновению Мэтью к моему плечу, настолько глубоко погрузилась в мир маленькой семьи. Лиан Ла Гер, звучит хорошо. Интересно, женаты ли они?
- Положи трубку, только тихо.
Я положила телефон на сиденье так осторожно, как только могла.
- Молодец. Теперь встань позади меня. – Мэтью трепетал. Одна его рука лежала на моей пояснице, другая – на рукоятке ножа, который он воткнул в петлю на ремне. Я чувствовала, что Сьюзен где-то за нами. Она нервничала и, возможно, грызла ногти. Мэтью приподнял подбородок, его глаза сузились. Ла Гер вошел в гостиную. Сначала мы услышали его голос, а потом появился и он сам.
- Привет, Нина. Прости, что так долго. Я разговаривал с…. – тут он увидел нас. Его рот так и остался открытым. Розовым кончиком языка он облизал губы.
- Вы еще кто такие? – наконец произнес он.
Мэтью сделал шаг вперед.
- Не бойся, Энтони.
Взгляд Ла Гера метнулся от ножа Мэтью к бритве в моей руке, затем к пистолету Сьюзен – она прижала его к груди, направив дуло в подбородок.
Мэтью подошел к Ла Геру, встал на колени и любовно, с нежностью поцеловал его босые ступни.
- Ты слишком прекрасен для этого мира, - услышала я его шепот.
- Что… - Ла Гер попытался отступить в коридор, но Мэтью схватил его за лодыжки. – Что вам нужно?
- Все, Энтони. Мне нужно от тебя все. – Мэтью встал, провел руками вдоль тела Ла Гера. Ла Гер стоял как вкопанный и боялся пошевелиться. Кажется, Мэтью отодвинул прядь его светлых волос и поцеловал в лоб. Затем еле заметным движением он поставил Ла Геру подножку и поймал его. Пока он не понял, что произошло, Сьюзен направила пистолет ему в голову.
- Все в порядке, Энтони. – сказал Мэтью. – Будь аккуратнее со Сьюзен – иногда она делает внезапные движения. Я хочу, чтобы ты лег на пол. Хочешь подложить подушку под голову?
Ла Гер молча смотрел на него.
- Думаю, так будет удобнее, - продолжил Мэтью. – Зи, ты ее видишь?
Я потянулась к индийской подушке на кресле-качалке и дала ее Мэтью. Он подложил ее под голову Ла Гера. Затем вытащил нож из петли на ремне и расстегнул штаны. Ла Гер зажмурился и застонал.
- Не бойся. Я не собираюсь тебя насиловать в том смысле, в каком ты подумал. Я хочу твой рот, Энтони. У тебя прекрасный рот, ты знаешь это? Такой мягкий и серьезный. Это шлюз для твоего потрясающего голоса. Я хочу посмотреть, что еще он умеет делать.
Мэтью улыбнулся. Это была не его привычная холодная ухмылка, а широкая ободряющая усмешка. Те, кто его не знает, могли бы даже назвать ее теплой улыбкой.
- Если думаешь, что я открою для тебя рот, то ты сумасшедший, - Ла Гер стиснул зубы.
- Да, возможно, так и есть. И ты откроешь свой рот, это точно. Вопрос в том, как сильно тебя придется уговаривать? – Мэтью провел пальцем по губам Ла Гера. Когда тот попытался отстраниться, Мэтью схватил его за подбородок.
- Зи, дай мне свою бритву.
Я вложила ее в ладонь Мэтью.
- Возьми с пола нож, не стой с пустыми руками, - сказал он, не глядя на меня.
Я нагнулась и подняла нож. Он был легким и податливым, но, без сомнения, очень опасным.
Ла Гер попытался поймать мой взгляд.
- Пожалуйста, не делайте этого. Там телефон на кресле-качалке. Позвоните в полицию. Пожалуйста, у меня маленькая дочь…
- Мы знаем, - сказал Мэтью. Всего два коротких слова, но они ввели Ла Гера в безмолвный ужас. Мэтью щелчком открыл бритву, и Ла Гер снова зажмурился.
- Нет, Энтони, я хочу, чтобы ты смотрел. Открой глаза.
Молчание. Мэтью прижал лезвие к лицу Ла Гера.
- Пожалуйста, открой глаза, Энтони.
Тишина. Мэтью легонько провел лезвием по щеке. Ла Гер распахнул полыхающие болью и ужасом глаза. Когда Мэтью убрал бритву, побежала струйка крови.
- Видишь, какое острое? Смотри.
Мэтью поднял рукав свитера и провел лезвием по запястью. Открылся безгубый рот невероятного малинового цвета. Я не смогла сдержать тихий стон при взгляде на эту картину, но Мэтью на меня даже не посмотрел. Он держал руку над головой Ла Гера, кровь капала на его бледное лицо. Он обмакнул палец и нарисовал безвкусную красную улыбку на его губах. Ла Гер оглядел комнату, наши взгляды встретились. И в это мгновение я увидела в его глазах, что он знает, что умрет сегодня. До этого момента он надеялся, что мы его просто ограбим, причиним боль и унизим. Но кровь Мэтью открыла ему глаза.
- А теперь ты мне раскроешься, Энтони?
- Можешь засунуть свой член мне в рот, но клянусь Богом, я его откушу. Мне плевать, что ты собираешься со мной сделать – ты сделаешь это в любом случае. Но клянусь, я его откушу.
Мэтью выглядел довольным. Он гладил лицо Ла Гера, проводил кровавыми пальцами по его волосам.
- Ты еще не готов умереть, правда? Это можно быстро исправить.
- Я вообще не хочу умирать. – Ла Гер потерял надежду на спасение, и его глаза вспыхнули яростью. – Не знаю, смогу ли я удержать тебя от моего убийства, но если ты думаешь, что делаешь мне одолжение, то забудь об этом дерьме сейчас же. Я не хочу умирать.
- Твои глаза крепко зажмурены. Я лишь разрежу их для тебя. Я хочу освободить тебя, позволить твоей музыке свободно плыть без оков тела.
- Ты чокнутый! – закричал Ла Гер. – Музыка здесь – в моем мозгу. Убьешь меня, убьешь все. Ты…. – Его рука упала на подушку. – Дьявол.
- Нет, Энтони. Я не ангел, как ты, но и не дьявол. Мы с тобой в каком-то смысле братья.
- Не братья. Не ты. Ты разрушитель, негативное поле. Ты ничто.
Перед моими глазами заплясали красные нити ненависти. Я бросилась к Ла Геру, била его ладонями по лицу, рвала волосы.
- Ты лжец! С той самой минуты, как я тебя услышала, я поняла, что ты лжец. Мэтью – все в этом мире. Он – весь мир.
Ла Гер узнал меня.
- Вы были на концерте, да? Я видел…
- Да.
- Но… - его глаза выражали искреннее недоумение. – Неужели вам не понравилось?
Этот вопрос показался мне до истерики смешным. Я запрокинула голову и рассмеялась. Мэтью прошептал в мое ухо «Пора, Зи», и я, так и продолжая смеяться, занесла в воздухе длинный нож Мэтью и вонзила его в желудок Ла Гера. Он закричал, и этот крик вобрал в себя все мое одиночество, все пощечины и побои, которые мне перепали, всю боль, которую я совершенно незаслуженно испытала. Я еще раз ударила его, я кричала вместе с ним, ему в лицо. Я легла на него, продолжая резать и пытаясь сделать как можно больнее. Когда Мэтью оттаскивал меня, я замахнулась и на него. Он схватил меня за руку и держал, пока я не обмякла.
- Посмотри на Энтони, - сказал Мэтью.
Я посмотрела. Ла Гер – нет, после всего случившегося я могла называть его Энтони, – он лежал, свернувшись калачиком, порезанный и в потеках крови. Но он еще был жив. Он смотрел на меня. Агония в его взгляде была смешана с осознанностью. Он все еще знал, что с ним происходит. Все его желания сейчас свелись к тому, чтобы умереть. Он хотел, чтобы боль закончилась.
- Убей его, - сказала я.
Мэтью не шелохнулся. Замерев, он смотрел на Энтони.
- Убей его! – я завизжала.
Мэтью вышел из состояния транса, подполз к Энтони и положил его голову себе на колено. Склонился к нему и прошептал:
- Вытяни шею. Сейчас все закончится.
Что-то вроде облегчения скользнуло по кровавому лицу Энтони. Он поднял подбородок и закрыл глаза. Одним быстрым уверенным движением Мэтью полоснул лезвием по горлу, одновременно рассекая яремную вену и сонную артерию. Полилась огромная красная волна. Кровь, насыщенная кислородом и темно-розовая кровь из сердца слились воедино и впиталась в штаны Мэтью. Глаза Энтони вздрогнули, руки сжались в кулаки, затем расслабились. Он умер.
Сьюзен стояла у кресла-качалки, переминаясь с ноги на ногу. Наконец она спросила:
- Можно мне разок ударить его ножом?
- Заткнись, - ответил Мэтью. Он поцеловал безжизненные кровавые губы Энтони. Я не испытывала ни ревности, ни беспокойства. Мэтью поднялся и кивнул Сьюзен.
- Заводи машину.
Когда она ушла, он взял меня за руку.
- Пойдем домой вместе со мной. Я люблю тебя сильнее всего в мире.
Небо начало светать. Звезды плыли в пустоте, вспыхивая и уменьшаясь среди рваных темно-серых облаков. В машине Мэтью поднес руку к моему рту и заставил пососать один палец. Я знала,  медный привкус - это засыхающая кровь Ла Гера. Мэтью провел языком по моим глазам, укусил за шею, разложил меня на сиденье. Он рвал на мне одежду до тех пор, пока мое обнаженное отражение в зеркале заднего вида его не устроило. Когда он закончил, его взгляд вернулся к сияющей дороге.
#
Несколько дней я пролежала наверху на нашем матрасе. Может, прошло несколько недель. Мэтью никого не впускал в комнату. Он приносил мне еду, иногда горячую, иногда холодную, которую я отказывалась есть, пока он не начинал кормить меня с ложки. Иногда он поджимал мои колени к груди и трахал. Мое тело откликалось на это, а мозг едва понимал, что происходит. Однажды он сказал, что не притронется ко мне, пока я не помоюсь, так что я позволила ему отвести меня в гостиную и отмыть в большой ржавой ванне на четырех ножках.
Днем я смотрела, как солнце разбивается на осколки в хрустальных ловцах снов и превращается в разноцветное пламя. Ночами я вглядывалась в темноту, смотря на вспыхивающие и угасающие огоньки в зданиях. Однажды Мэтью сел ко мне на матрас.
- Сьюзен похвасталась остальным тем, что мы сделали.
Я закрыла глаза. Некоторое время спустя он сказал, что одна из Дженнифер и торчок ушли.
- Я люблю тебя, - повторял он снова и снова. Не помню, что я ему отвечала.
В последнюю ночь я не сразу поняла, почему мои сны так странно мерцают голубым светом на стенках моего черепа. Мэтью сидел с одеялом вокруг талии и смотрел в окно. Свет крутился по комнате снова и снова.
- Это полиция, - сказал усиленный мегафоном голос. – Выходите с поднятыми руками. Повторяю…
Далеко под нами входная дверь громко открылась и раздались быстрые шаги. Ночь взорвалась тремя выстрелами, сотрясающими стены. Раздался крик, который тут же стих, - голос Сьюзен в последнем жалком звуке ярости. Что-то с треском упало на бетонный пол. Вероятно, ее пистолет.
Я села рядом с Мэтью. Он накрыл одеялом мои плечи и мы обнялись.
- Сьюзен все разболтала.
Я кивнула.
- Мой нож пропал. Дженнифер и как его там, наверное, забрали его. Если они знают, как им пользоваться, это все докажет.
- Это имеет значение?
- Нет. Мы должны сделать это. Я не могу раскаяться. Но они убьют меня, Зи. И ты это знаешь. Я не хочу умирать им на потеху. Лучше я останусь с тобой.
Я взглянула на него. Голубой свет осветил искорки в глубине глаз. Я скользнула взглядом по линии его челюсти, груди, длинным ногам под одеялом. Обдумывала его слова. Он был прав – они его убьют, хотя я и не была уверена в том, каким образом. Я представила, как мое любимое тело горит на электрическом стуле, как утвержденный правительством яд течет по венам рук. По венам, которые я ласкала языком.
- Облокотись на меня, - сказала я ему.
Он сел между моих ног. Его затылок лежал на моей груди. Я просунула руку под матрас и на секунду решила, что и бритву тоже украли, затем пальцы коснулись гладкой слоновой кости. Подарок, который Мэтью подарил мне навечно. Он запрокинул голову, чтобы посмотреть на меня, глаза – темные круги на лице.
- Будь аккуратна, - сказал он. – Мое лицо может измениться.
Лезвие вошло в его горло так же легко, как нож в масло. Его глаза расширились, но он не издал ни звука. Омывающая мои руки кровь была чистой и липкой. Не горячее и не холоднее, чем кровь кого-либо другого. Я склонилась над ним и смотрела, ожидая следующий круг голубого света, пытаясь увидеть изменения на лице.
Когда за мной пришли, я все еще пыталась их разглядеть. 

[1] – York Peppermint Pattie – кондитерское изделие с темным шоколадом и мятой, выпускаемое The Hershey Company.