Суперджет в огне. Авиакатастрофа в Шереметьево

Казалось, что такое возможно только в кино, где Крепкий Орешек во второй раз спасает мир. Террористы на огромном самолете уже готовы ускользнуть от правосудия, но Брюс Уиллис успевает открыть кран аварийного слива топлива. Один чирк зажигалкой, огненная дорожка из керосина догоняет взлетающий лайнер – взрыв! Злодеи гибнут, справедливость восстановлена. Хеппиэнд!

Увы, жизнь оказывается гораздо страшнее американских блокбастеров. Вечером 5 мая по посадочной полосе московского аэропорта Шереметьево прокатился огненный смерч. При посадке вспыхнул самолет Суперджет 89098 авиакомпании Аэрофлот. Погибли не злодеи, погибли обычные пассажиры и бортпроводник – всего 41 человек.
Рейс Москва – Мурманск, загрузка не полная, на борту всего 73 пассажира. Экипаж решает залить полные баки (около 15 тонн), чтобы сократить время стоянки в Мурманске.

Взлет, набор высоты, всё штатно. Самолет проходит вблизи грозового фронта. Вспышка, удар молнии, потеря связи, отказ некоторых навигационных приборов, отключение автопилота. Это со слов командира судна. Попытались восстановить связь, соединились с диспетчером на аварийной частоте. Приняли решение возвращаться в Шереметьево. Диспетчер ситуацию понял, очистил коридор для посадки, помогал с параметрами полета. Экипаж принял решение не вырабатывать излишек топлива, а немедленно садиться с превышением посадочной массы. Такая процедура предусмотрена руководством по летной эксплуатации. Нужно лишь установить определенный угол закрылков и соблюдать рекомендованную повышенную посадочную скорость. Командир уверяет, что выполнил все предписания.

Самолет подходит к полосе, производит касание…
А вот это уже не верное определение. Касания не было. Был удар! Сильнейший удар о полосу. Шмяканье! Самолет от такого удара подбрасывает (профессиональный термин – козление), он пролетает метров сто и во второй раз шмякается о полосу. Основные стойки не выдерживают, подламываются или продавливаются в фюзеляж. Перебиваются топливопроводы, а двигатели работают! Начинается пожар. Подкачиваемый топливными насосами керосин хлещет во все стороны, самолет охватывает огнём, будто он сделан из бумаги. Каким-то чудом лайнер не цепляется крылом за полосу, не переворачивается. Остановка с разворотом, пылает вся хвостовая часть. Из передних дверей выбрасываются надувные трапы, проводится эвакуация пассажиров. Через две минуты подлетают пожарные машины, начинается тушение самолета. Очень скоро становится ясно, что спасти всех не удастся.
Почему удар, почему пожар, почему не всех спасли? Эти вопросы задают не только граждане, но и авиаэксперты.

Что случилось? Довольно странно, что удар молнии смог вырубить не только связь, но и другие пилотажные приборы. Всё же современные самолеты хорошо защищены от внешних природных воздействий.

Но если всё же это случилось. Отказали все приборы или часть. Все не могут. Если отказал радиовысотомер, то барометрический будет работать, он не электрический. Авиагоризонт работает, до полосы они долетели, не потерялись. Гидравлика работает – шасси, закрылки выпущены. Рули высоты, руль направления, стабилизатор, элероны работали – самолет выполнял много эволюций, он набирал высоту, снижался, маневрировал по крену.

Не работал автопилот, а это значит, что заход на посадку выполнялся в ручном режиме. И вот тут могут скрываться те самые детали от дьявола. Современные пилоты всё реже утруждают себя самолетовождением, за них это делает компьютер, автопилот. Это не только российская проблема, весь авиамир постепенно расслабляется. Зачем держаться за штурвал, если самолет сам взлетит и сам сядет?
В данном полете нельзя сбрасывать со счетов и колоссальный стресс. Отказ связи и пилотажных приборов в московской зоне, где самолеты буквально трутся друг о дружку крыльями. Превышение посадочной массы. Ручной заход на посадку. Не работает курсо-глиссадная система, радиовысотомер. А ведь на барометрическом высотомере нужно было установить давление аэродрома посадки. Установили? Или в суматохе забыли? Неверно установили? Высотомер подвирает, вот и удар о полосу со всеми вытекающими!

Командир рассказывает, что не понимал причин удара о полосу. Но если управление самолета исправно – остается только ошибка экипажа. Это будет выяснять уже созданная авиационная комиссия.
А пока что пресс служба Аэрофлота пытается делать хорошую мину при плохой игре, заявляя: «мы уложились в норматив эвакуации». Какие нормативы, если погибли 41 человек? Может быть, стоит говорить о другом? 

На видео видно, как командир самолета несколько раз пытается вернуться в самолет по надувному трапу. Рядом стоят спасатели, смотрят на его потуги, не помогают, не воспрепятствуют. А самолет-то горит! Командир всё же забирается в салон, выталкивает кого-то из пассажиров и скатывается сам. Спасатели наблюдают.
А ведь в фильмах про спасателей нам показывали, как врываются в горящие дома отчаянные огнеборцы. В термокостюмах, шлемах, они проникают всюду и спасают людей и животных.

Самолет горит, спасатели ходят вокруг. Никто никуда не врывается. А ведь в салоне больше половины пассажиров, им нужна помощь? Или не нужна?
Погибли практически все, кто находился в задней части салона, с 11 по 20 ряды. Кто-то мог получить травмы от удара о землю. Если не были пристегнуты – то могли и погибнуть сразу. А могли травмироваться, потерять сознание. Но это выяснит уже другая комиссия, не авиационная.

Приношу глубокие соболезнования родственникам погибших в этой авиакатастрофе. Желаю здоровья всем выжившим.