Камень и стекло

Сейчас мы по ТВ наблюдаем толпы протестующих, одержимых не идеей и не какой-нибудь мало-мальской мыслью. Они одержимы ничтожным инстинктом, просто швырять что попадется под руку, например камень. Они одержимы камнем, который нужно швырнуть, больше ничем. Низменный инстинкт швыряния. В камнях больше мыслей и информации, чем в головах зелёных жилетов и венесуэльских протестующих и подобным им людях. В руках камень. Что же мне с ним сделать? - закрадывается мысль. И тут, вдруг, на глаза попадается огромное стекло витрины. "Камень-стекло." - думает примитивный разум. Естественно камень летит в витрину и разбивает ее. Это не призыв делать это, - я обращаюсь к ним, если они вдруг прочитают это сообщение, если они смогут дочитать вообще до этого места.

А потом, когда они прекратили бить витрины, они, вдруг, самоосознались, и начали крушить автомобили и их поджигать. Потом, когда они второй раз самоосознались, они обняли друг друга и стали водить хоровод вокруг костра, на котором растаяла снегурочка и прыгать через него. Но когда они самоосознались опять, они выстрелили в вертолёт и стали водить вокруг сбитого вертолета  хоровод. А потом было ещё интереснее: когда они поняли, что они должны заблудиться в лесу, они пошли в него и там стали хороводы водить. Когда они заблудились, они самоосознались и вышли из леса к своему дому, наелись, напились, поблевали и опять стали водить хоровод вокруг сгоревшего вертолета и машины. А потом они самоосознались до такой степени, что решили поспать и помыться. После этого, они снова принялись водить хоровод вокруг костра, но костёр был мал, тогда они взяли самого крупного из своей банды и кинули туда. Костёр стал жарче пылать, потому что мужик был огромный и его не растапливаемый жир на животе давал большой разогрев. Когда наступила зима, было тепло от костра всем. Мораль сей басни такова: жгите костры зимой, но мужика в костёр не бросайте, он вам ещё пригодиться в метании кирпичей в окна, в поджоге снегурочки и в унылом передвижении по лесу, чтобы выбраться из него. Вторая мораль такая: После того как он поможет выбраться из леса, все равно киньте его в костёр, потому что костёр долго будет гореть и не прогорит, что позволит от него греться зимой. Ну а если вообще прогорит, то тогда можно жарить куриц над огнем и питаться ими и вообще там, найти мужика крупнее предыдущего, тогда на две зимы хватит. А когда я осознаюсь сейчас, то тогда пойму, что писать эту хрень пора заканчивать.

А мой литературный герой Геральд, прочитав все это дерьмо, понял, что самоосознался и признался себе, в том, что он дуралей и пошёл досматривать свой утренний сон, о том, какой он крутой куклусклановец. Когда он проснулся, вдруг, он понял, что самоосознался и от самоосознанности у него едет крыша, он снова перечитал этот текст и ему пришло вдохновение от осознания осознанности.
Помним, любим, скорбим.
- А по кому вы скорбите?
- По Геральду. Осознав что он осознался, он умер и воскрес, от осознания что воскрес, от страха опять умер. Вот такая насыщенная жизнь была у Геральда.
- А что было потом?Где продолжение?
- Ну, а потом, Геральд просыпается и видит себя со стороны, как он встаёт, рука проникает сквозь стену, потом он сам. А потом он увидел себя во время проникновения через стену, как он сам за собой наблюдает и говорит :тс-с.
- А что потом было?
- А потом он сам в себя проник и пошёл ложиться спать, там он увидел своё спящее тело, но не захотел сам в себя проникать, но потом проник и вышел через стену в окно, а там сто солнц и цунами. Он обрадовался этой картине и от осознания, что это понарошку, но по-настоящему, внушил себе, что пора спать и вселился в своё спящее тело, обратив внимание, что ничего не изменится, но только с помощью цунами, он сможет опять вернуться в сон и своими телами вызвал цунами из маленького ничтожного дождя.