Фанни

На перроне стояла девушка, смотря вслед уходящему эшелону, увозившему ее любимого человека туда, где смерть имела абсолютную власть над всеми живыми существами. Словно ветер сметает пожухлые листья с осенних деревьев, эта старая жница косила жизни людей. Война, разруха и приближающийся голод, охватившие всю страну, сейчас не имели никакого значения. Поезд увозил ее сердце и душу. Человек, который все эти годы был рядом, но только накануне своего отъезда, решившийся признаться в своих чувствах, теперь уходил туда, откуда вернуться было очень трудно. Ах, зачем? Зачем нужно ждать так долго? Он ведь знал, как она к нему относится, но не смел об этом даже намекнуть, до самого последнего бала в гостях у мадемуазель Амалии, ее лучшей подруги.

Музыка этого бала все еще играла в ее голове, прокручивая Шуберта и маня тело в кружение вальса, но бал закончился. Впереди была только смерть. Девушка знала, она понимала это и чувствовала приближение холодного дыхания вместе с приближающейся зимой. Тонкие полу ботиночки плохо сохраняли тепло и ее белые ножки уже начинали мерзнуть. Окоченевшие руки все еще помнили нежность прикосновений и упоительное томление нежных поцелуев любимого мужчины. И от этого становилось еще горше. Она хотела бежать, лететь вслед за ним, всем своим естеством рваться навстречу борьбе и победив, снова быть рядом с ним, но это было невозможно. Невозможно, потому что разбитая тяжелым недугом мать не могла оставаться без присмотра.

Почему? Почему жизнь так изысканно жестока? Давая вкусить каплю сладкого плода, она отнимает у человека все. Почему?

- Прошу прощения за беспокойство. Хм, хм.

Не сразу заметив этого усатого, полноватого человека рядом с собой, который прервал ее мысли, девушка вытерла накатившие слезы и постаралась изобразить внимание.

- Простите, я задумалась.
- Хм, хм, я понимаю вас. Вижу вы огорчены отъездом близкого человека.

Она промолчала, не собираясь впускать незнакомца в свои мысли. И очевидно поняв это, человек решил попробовать другую тактику.

- Мы, те, кто остается здесь, иногда собираемся вместе, вспоминая своих родных и близких ушедших на фронт. И знаете, становится немного легче. У нас даже есть своя связь с фронтом, которая работает лучше обычной.

При словах "связь с фронтом" она оживилась, это давало надежду, что возможно получится хотя бы изредка получать весточки от любимого. Это привлекло внимание. Заметив внимание, усатый мужчина протянул визитку с адресом, где происходили эти самые встречи. Ничего не обещая, она взяла ее и отправилась в сторону своего дома.

Зима была очень холодной. Посещая этот "клуб", она хоть как-то согревалась в беседах о тех, кто был сейчас в окопах замерзая от стужи под пулями врага. Поделиться с другими было хорошей затеей, ведь нельзя же все копить в себе. Это было просто невыносимо. Усатый толстяк не обманул. Действительно весточки приходили исправно, то одному, то к другому участнику клуба. Но только той, которая была желанна для нее, все еще не было. Любимый был очень далеко. "Ничего, напишет" уверяли товарищи по несчастью.

Прошла зима, наступила весна. В один из дней в ее дверь постучали. На пороге стояла мать возлюбленного. Вся в слезах, она просила прощения за то, что не передавала писем адресованных ей. А он писал, очень часто писал, почти каждую неделю, но ... он погиб. За неделю до этого дня пришло извещение. И целую неделю, целую неделю девушка жила в мире, где он был еще жив ... как так? Почему? Почему жизнь так беспощадна жестоко обращалась с ней, отнимая все самое дорогое? За что?

Отказав в визите, надев черное, с глубоким чувством обманутости, предательства и с абсолютным нежеланием жить дальше, она отправилась в клуб, что бы попрощаться с его участниками. Но в клубе девушку уже ожидал толстяк.

...

На площади, казалось произошло столпотворение. Протиснуться сквозь толпу народа становилось невообразимо сложно, но это необходимо, иначе им не удастся выполнить свою миссию. Проталкиваясь через лес костюмов, сюртуков и кожанок, они продвигались к центру этого собрания пахнувшего луком, дешевым одеколоном, потом, навозом и еще бог знаем чем. Ненавистным казалось все, все эти люди или такие же люди как эти, убили ее возлюбленного. Эти же люди отняли у нее всю жизнь, они отняли ее мечту и ее будущее. "Будьте вы прокляты!", вертелось в ее голове и тошнота подступала к горлу, когда очередной, новоиспеченный член народа дышал на нее перегаром обнажая желтые, кривые зубы расплываясь в широкой улыбке.

Но вот, сквозь узкие просветы между голов уже показалась их цель. Усатый толстяк был рядом, поддерживая ее словами и помогая протискиваться, он казалось направлял девушку в нужное направление словно прицеливаясь из винтовки. Но ей уже все равно. Совершенно все равно. Своими мыслями она находилась там, далеко. Вспоминая свой последний бал и прощание на платформе. Именно в тот момент закончилась ее жизнь, все что было дальше превратилось в предсмертную агонию, апофеоз которой должен произойти с минуты на минуту.

Наконец они у цели, в самом центре народного собрания на городской площади. Посреди небольшого круга обступивших практически вплотную людей стоял небольшого роста лысоватый человек в черном френче, держа в руках нечто похожее на кепку. Человек говорил очень эмоционально, рассказывая людям о чем-то важном. Он отвечал на их вопросы стараясь как можно более доступно разъяснять свои мысли. Вокруг человека стояли его друзья, соратники, однопартийцы. Многие из них выглядели мрачно, некоторые любопытно, некоторые отрешенно. "Это он" наклонившись к девушке сказал толстяк подтолкнув ее к самому краю круга.

Человек посмотрел на вылезшую вперед толпы девушку ...

- У вас вопрос? вдруг спросил он ее немного картавым голосом. Закачав головой, девушка хотела вернуться в лоно этой людской массы вытолкнувшей ее наружу, но люди обступили плотно и этого не удалось совершить. Усатый толстяк пропал. Она осталась одна посреди этого ненавистного сборища.

Пути назад не было. Отказаться от миссии ей не позволяла честь, да и незачем уже. Жалко маман, как она без нее? Как вообще весь этот мир без нее? Она надеялась на быструю кончину, она устала, она просто устала ...

Погрузив руку в свою сумочку, девушка достала небольшой револьвер, который ей вручил усатый толстяк, и направив в сторону лысоватого нажала на спусковой курок. Прогремел выстрел. Лысоватый пошатнулся, прижав руку к груди из которой полилась кровь. Он недоуменно посмотрел в ее сторону. Время остановилось, стало так невыносимо тихо, что она слышала стук своего сердца. Второй выстрел угодил лысоватому в голову.

Ее палец, ее маленький палец, нежных, аристократических ручек застрял между курком и дужкой. Бросить пистолет не получилось, он цепко ухватил руку, словно воришку пойманного на воровстве.

- Вот она, держи суку! Люди очнулись от шока и бросились на нее. Выхватывая пистолет из ее руки, кто-то вывернул кисть, так, что она с хрустом оказалась повернутой наружу. Очень больно, было очень больно. Люди били ее чем только можно, ногами, кулаками, палками. Она хотела умереть быстро, но этого не вышло ... "Белогвардейская шваль!", "убейте эту суку!", "дай я! дай мне плюнуть ей в рожу!" слышалось со всех сторон. Еще мгновение и толпа просто растерзает ее. Одежда разорвана, истоптана и вываляна в грязи площади. Растрепанные, слипшиеся волосы прилипли к лицу. Казалось ничего человеческого уже не было в этом куске мяса. Девушка лежала без сознания.

...

Ведро холодной воды привело девушку в чувство, но она не сразу поняла, где она находится. Серые стены из крупного камня, просторное помещение, ужасный холод и сырость говорили о том, что это подвал, но где он находился, понять не удавалось, да и не было необходимости. Очень болела голова и изломанное тело, поэтому происходившее казалось в тумане, размыто. Какой-то мужчина спрашивал о чем-то, но она просто не понимала смысл его слов, слыша не связанные между собой звуки одним лишь ухом, во втором стоял сильный свист или звон. Из обрывков звуков временами проскальзывали слова "сообщники", "подполье" на которых он делал особенный акцент. Но вменяемой реакции на ее лице он не находил.

Наконец потеряв всякое терпение, мужчина вытащил из кобуры пистолет и приставив к голове девушки снова спросил что-то. Дуло должно было быть холодным, но онемевшее тело перестало чувствовать, только ощущение, как нечто уткнулось в лоб. "Наконец", подумала она, "наконец это все закончится". Ей хотелось умереть еще там, на площади, поэтому только лишь улыбнувшись ему в ответ, насколько позволяло разбитое от побоев лицо, не понимая, что он говорит, девушка приготовилась к смерти.

...

Выстрела она не услышала, вообще ничего не почувствовала, только яркий свет, который сначала заполнил все пространство вокруг, а потом начал приобретать определенные черты, которые сформировались в огромный, торжественный зал, где играла приятная музыка. Нарядно одетые люди окружали ее. Кто-то кружился под звуки вальса, кто-то вел оживленную беседу. Девушки переглядывались между собой, лукаво улыбаясь сквозь разномастные веера. Строгие родители приглядывали за своими чадами подыскивая выгодные союзы и планируя их будущую жизнь. Казалось все как обычно и где-то она это уже видела, где-то далеко, давно.

Но вот сердце девушки начало стучать сильнее. Знакомый голос послышался сквозь всю эту массу звуков. Это был он, она не могла ошибиться, это был он, ее возлюбленный. Он стоял спиной, и казалось не замечал ничего, но внезапно все стихло. Все звуки перестали звучать, кроме одного, его голоса.

Секунда, другая, третья. Девушка стояла не в силах сдержать слез, катившихся по ее бледно-розовым щечкам.

- Фанни, это ты? Как же долго я тебя ждал ...