Каких тебе ещё Палестин?

Долго вынашивала мысль, как беременность,
Они говорят: "никаких родных! это язычество!"
Это как будто вбивают гвоздь.
И не в ладонь. А прямо в сердце.
Муруют. Каждую щель и дверцу.
Язычница, не по тебе плачет крест. 
Не трусь!
«Кто Моя мать и кто Мои братья?»
С чего ж вы тогда придумали Радоницу?
Вы же знать? Знать вы или не знать?
Это язычество - чувствовать себя звеном в цепи родов!
Не дайте же мне солгать!

Полу-язычники с крестиками, выходи, не трусь!
Я долго носила эту еретическую мысль.
Так долго. Как долго растет к Рождеству гусь.
Чьим крылом выметают потом припечек.
Маме кто-то подает плащ.
Она никак не попадает в рукав.
Не мудрено...
Там крыло.
Как же долго Кремлевский Синод лгал...
Но я видела их в лицо.
Просто так повезло.
Полу-язычницам всегда везет.
Как новеньким в Казино.

И если когда-то родится Мысль!
А не Слово...
Мне не будет всё и всегда равно...
***

А потом - бабах - и Вселенная!

А ты в шубейке с плеча барского,
НУ не стебись: секен хенд...
Почти и не деванное.
Ах, дорогуша, яблочек бы тебе в палату...
ДА яблоки все польские.
Черт их знает, чем натирают для торгового ценза.

Жарко в шубке уже?
Голубым каракулем прикрыть бы твою овечью шёрску.
Здесь продается всё. Никто не вякает.
Все покупают! И не вопи несносно так!
Мы с тобой добреемся на край Земли
И вместе спрыгнем...

Вон горят чьи-то стоптанные корабли
Пошли - погреемся. Даже в искрах есть доля смысла.
Стели шубейку - раз на раз не приходится.
И барская шкурка вот пригодилась.
И я тебе почитаю из Шиллера
Тебя от Шекспира уже тошнит?
Скажи на милость!

А потом, когда мы слетим с тобой с карусели...
И будем свободно парить вне их гребенного Салуна.
Я тебя поцелую - и ты станешь таки принцессой!
Пусть их кислые рожи сведет окомина...
Укутайся в шубку. Поспи и подумай....


***

Каких тебе ещё Палестин?
Татьяна Ульянина-Васта
Вот. Я тебе сейчас расскажу про Моиссея.
Его имя часто поминают в суе.
Мужики - немея, женщины - мля,
А дети... МЫ, дети, просто обожаем безумцев!
Мы ходим за ними, прячась, немного кривляя,
Мы чувствуем в них Поводырей.
Мы не замечаем: кто это - мужчина - мальчик?
Нам с ними не крестить детей.
Нам с них не писать иконы.
Не ждать в альковах. У самарийских колодцев...
Нам их не соблазнять танцем, речами...
Нам им не нравиться - нам и им что-то другое дается...
Мы неосознанно копируем их жесты и мимику
МЫ словно куклы у кукловодов на ниточках
В них нам что-то такое чудится
Что среди нормальных людей не имеет ни капельки смысла!


****
Рефреном на Веру Полозкову

ПРЯМОЙ РЕПОРТАЖ ИЗ ГОРЯЧИХ ТОЧЕК
                И не спали с гойками – их тогда 
                Не существовало как таковых.



Без году неделя, мой свет, двадцать две смс назад мы еще не спали, сорок
- даже не думали, а итог - вот оно и палево, мы в опале, и слепой не
видит, как мы попали и какой в груди у нас кипяток.
Губы болят, потому что ты весь колючий; больше нет ни моих друзей, ни
твоей жены; всякий скажет, насколько это тяжелый случай и как сильно
ткани поражены.
Израильтянин и палестинец, и соль и перец, слюна горька;
август-гардеробщик зажал в горсти нас, в ладони влажной, два номерка;
время шальных бессонниц, дрянных гостиниц, заговорщицкого жаргона и
юморка; два щенка, что, колечком свернувшись, спят на изумрудной траве,
сомлев от жары уже; все, что до - сплошные слепые пятна, я потом отрежу
при монтаже.
Этим всем, коль будет Господня воля, я себя на старости развлеку: вот мы
не берем с собой алкоголя, чтобы все случилось по трезвяку; между
джинсами и футболкой полоска кожи, мир кренится все больше, будто под
ним домкрат; мы с тобой отчаянно непохожи, и от этого все забавней во
много крат; волосы жестким ворсом, в постели как Мцыри с барсом, в
голове бурлящий густой сироп; думай сердцем - сдохнешь счастливым
старцем, будет что рассказать сыновьям за дартсом, прежде чем начнешь
собираться в гроб.
Мальчик-билеты-в-последний-ряд, мальчик-что-за-роскошный-вид. Мне
плевать, что там о нас говорят и кто Бога из нас гневит. Я планирую пить
с тобой ром и колдрекс, строить жизнь как комикс, готовить тебе
бифштекс; что до тех, для кого важнее моральный кодекс - пусть имеют
вечный оральный секс.
Вот же он ты - стоишь в простыне как в тоге и дурачишься, и куда я
теперь уйду. Катапульта в райские гребаные чертоги - специально для тех,
кто будет гореть в аду.


16 августа 2007 года.