Параграф 78 назло Милле Йовович

               
     - Скажи, Перды, - жутко хрипя на приходе после внутрикишечного приема грузинского напитка, поданного с прибором Чачей Ивановым, нашим почвенным рокером из Сыктывкарского отделения  " Сбербанка ", трогал обвисшей губой, словно олень, чурекский Ромео, что должен умереть, своего приятеля, опухшего с перепою так, что и глаз не видно, великого, как сам Грибов, актера Леонида Быкова, - отчего в Америке балалайка именуется лалабайкой ?
     - Ах ты, сука, - вальяжно форсируя движок  " Ишака " кричал Быков, уходя старчески в бой на гремящий и бурлящий банкетом Ашхабадский фронт сопротивления чуйству прекрасного, сдвигая полиэтиленовые очки на шишковатый лоб мыслителя, покрытый шишками по вине Багза Банни, ушастого кролика мироздания, независимой рожей настоящего Пола Гаскойна красующегося по соседству с войсковой каптеркой, откуда выпирали буйными полушариями шикарные груди очередной блондинки, усыновленной лучшим футболлером всех времен и народов по методу Гомера Симпсона, так и не зародственнившего, помнится, восемнадцатилетнюю филиппинку, потому как бабахнула атомная станция, куда Гомер ходил каждое утро, получая по пятницам, однако, витиевато подписанные Генри Фордом чеки, - чурка бешеный ! Пошто ты спецназишь с мордачом Балуевым, балующимся в попу, как верно отметил Рамзан Кадыров ?!
     - Пиз...ц, - заметила обладательница ништяковых титек из каптерки, громко чихнув и рассмеявшись. - Я, по - ходу, заменю теперь и отныне матерую баушку фон Тиз констатацией привычных п...цов и почвенных Сомиков, что должны именно в этот момент ситуации нарисоваться и оглоушить всех нас лошадевыми понтами.
     - Ты не говори так - то, - засмеялся Багз Банни, вполне одобряя излишнесть нынешней Дитушки, выная из кармана гранату, - сама не понимаешь, чего говоришь - то. Разводи костер, - прикрикнул он на Гаскойна, подбрасывая гранату на широкой ладони персонажа вымышленного, - зови Тыпрдю, а ты докладай, - повернулся ушастой головой Банни к вывернувшему из - за угла каптерки Осоке Бобритцу.
    - Чо докладать - то ? - скучным голосом забубнел Осока, разглядывая чью - то грудь, покачивающуюся заманчиво и амплитудно под воздействием звукоряда движка Быкова. - Грандиозная компиляция грядет, чую я, грешный, накануне триумфального взрыва маразматического идиотизма, уже репетируемого скотами в сапогах. - Он рухнул к стене каптерки, повозился и удобно устроился, нагло опершись на локоть, снизу вверх осматривая грудь очередной незнакомки, уже проявляющейся смеющимся лицом снова блондинки из распахнувшей двери, отбросившей Гаскойна  туда. - Во, - указал пальцем Осока, закуривая  " Казбек ", - туда, а это ведь уже было, как и докладать, как и этот, - он плюнул в лицо вздрогнувшего чурки, листающего инструкцию по игре на домре, именуемой в Азии кларнетом Алексина, мощного писателя уровня приказного Полякова, все, понимаешь, так как - то, - говорю же, что компиляция.
     - Эвон, - зашумел неожиданно вырвавшийся из двери каптерки шаман Кужегот Фенаминыч, бряцая нашитыми на ватный халат чертиками и бубенцами, - вырисовывается невнятный абрис очередного литературного издевательства, словно книжки Зиньковича или Несмияна, будто труды Лимонова или афоризмы апокрифов Витухновской, а ты, - завизжал он на Леонида Быкова, уже вырулившего на рулежную рульку, ведущую в небо и - никаких, - не летчик ни х...я, даже не танкист, а просто опойный артист из плеяды великих.
     - Мы все великие, - затоковал чурка, поводя грозно усами и приосаниваясь, - никто же ведь и не помнит, как меня именуют, то ли Хамза, то ли несостоятельный любовник Симоновой, а она, - затрясся от ярости Ромео, - была женой самого Кайдановского.
     - И сестрой Вяземского, - захохотала невидимая блондинка, о которой автору еще предстоит узнать, вроде, Бьянка именуют ее. Красивое имя. Почти как Бланка Кастильская или писатель Бианки, на пару с Агнией Барто выносивший мозг всем пионерам чугунного Советского Союза, закостеневшего в маразме, который, казалось тогда, невозможно переплюнуть. Ошибались. Возможно. И еще как.
     - Хемингуэй и его телеграфный стиль, - затряс ушастой головой Багз Банни, отпрыгивая от каптерки на взлетку, на которой уже кто - то лежал. - Вы кто ? - поинтересовался любопытный кролик, пиная застонавших лежавших под тугие бочата.
     - Мы из Бабченки, - суетливыми голосами ответили лежавшие на взлетке и унисонно вздохнули. - Ох.
     - Верно, - подтвердил подошедший с фронтовиками Лунь Носатый, кутаясь в провеянную ветрами привольными шинель, - как я из Бринского, так и они из Бабченки.
     - Не хватает Прилепина, - задумчиво произнес Быков и улетел, сука.
     - Томпсона, - орал ему вслед Багз Банни, поливая инверсионный след в облаках из ручного пистолета - пулемета  " Томпсона " с рожковым, а не привычно - барабанным магазином, - чтоб прилепил каждому по полтарашке и заштырит всех раскумаркой конской, побелеют все, - грозил кролик, расстреливая весь магазин одной нескончаемой очередью от бедра, - и зашатаются.
     - А потом исчезнут, - провидчески набравшись от Диты фон Тиз тайных знаний о грядущей усталости автора, закончила великолепная блондинка, окончательно выйдя из двери каптерки, - словно и не было.
     - Это Махатма был, - прошептала мелкая дочь Джессики, засыпая, внимательно выслушав добрую сказку на ночь, прочитанную Джессикой только что.