Б. Глава седьмая. Главка 1

Глава седьмая


     – Налево, налево! Отдавай Егору! Беги вперёд! Стас, защита! Прессингуем, ребята!
     Влад поймал мяч, посланный ему с другого конца площадки, и на секунду замер на месте. Он знал, в чём заключается его цель: пройти вперёд, отдать передачу и открыться под кольцо. Это был естественный, изначально установленный порядок вещей. Он делал это уже сотни, тысячи раз. Однако сегодня всё изменилось, все многочисленные нити, связывавшие его с остальной командой, порвались. Он должен был сыграть плохо. Таково было решение тренера, а против его решения Влад пойти не мог. Богдан Яковлевич говорил, что делается это ради блага самого Влада. Пожалуй, так оно и было, доводы тренера звучали убедительно. Но одно дело – согласиться с доводами, совсем другое – сделать нечто, противное тебе, противное самой твоей сути. Влад не умел, просто не умел играть плохо. Он отдавался игре полностью, без остатка, и не добежать, не допрыгнуть в нужный момент, не добороться – как такое вообще возможно? Все дни перед сегодняшним матчем он был сам не свой. Ни с кем не хотел говорить, сидел запершись у себя в комнате и мрачно стучал мячом о стену. Да и кто бы мог понять его в такой ситуации? Родители и так настроены не самым лучшим образом к его увлечению баскетболом, и доводы Богдана Яковлевича показались бы им тем более убедительными. Сестра настолько далека от спорта и погружена в свою музыку, что с ней и не заведёшь подобный разговор. Вот и получается, что он был вынужден решать эту дилемму самостоятельно…
     Влад сделал над собой усилие и неловким движением выпустил мяч из рук. Тот стукнулся о его ступню и выскочил за пределы площадки. Судья свистнул – очередная потеря. Влад кинул мимолётный взгляд на сидевшего на скамейке Богдана Яковлевича; тот еле заметно кивнул ему головой. Что ж, тренер может быть доволен, его представление удавалось на славу. Влад чувствовал себя совершенно пустым, как будто в него накачали воздух, вытеснивший все эмоции и чувства. Этакий робот, действующий по установленному алгоритму. Сегодня игра не приносила ему ни малейшего удовольствия. Его команда безнадёжно проигрывала, и он был тому главной причиной. Влад боялся смотреть в глаза своим партнёрам. Ведь они не были в курсе хитроумной интриги главного тренера. Ведь они думали, что он просто перегорел, не справился с давлением ответственного поединка. На трибуне, в самом её центре, сидели двое скаутов столичного клуба. Влад заметил их сразу, ещё когда только вошёл в зал перед началом матча. Оба высокие, в пиджаках, с длинными непроницаемыми лицами. Он буквально чувствовал на себе их испытующий взгляд. От них, разумеется, не утаилась ни одна из его ошибок, ни один, даже самый незначительный, просчёт. И ему было стыдно, очень стыдно. Он обманывал всех этих людей, и ради чего? Ради возможности совместить спортивную карьеру и учёбу? Ради, как сказал Богдан Яковлевич, спокойного совершенствования своего мастерства и постепенного перехода на новый уровень? Но кто может гарантировать, что этот постепенный переход вообще состоится? Многие великие спортсмены развивались резко, скачками. И для выхода на совершенно новый уровень им требовался новый, трудный вызов. Конечно, Богдан Яковлевич – большой специалист и вообще человек уважаемый. Но разве и он не может ошибаться? Ведь были же уже игроки, талант которых он не сумел разглядеть, а они потом стали известными за пределами области? И неужели так необходимо провалить сегодняшнюю игру, чтобы добиться успеха в будущем?
     – Задействуем номер пять! – зычно кричал Богдан Яковлевич. – Влад, давай направо! Открывайся под передачу! Бросай!
     Если нужно бросать – значит, нужно бросать неточно. Влад выпростал правую руку и сделал несильный кистевой бросок – с таким расчётом, чтобы он ни в коем случае не угодил в кольцо. Мяч ударился в щит и отскочил назад в площадку. Подбор остался за соперниками. Очередное неудачное действие! Последовала быстрый контратака, которую Влад “не сумел” остановить даже фолом, и противник забросил ещё два очка. После этого эпизода оба скаута, как по команде, поднялись, и пошли прочь с трибуны. Тренер незаметно показал Владу большой палец. Он мог быть доволен. Необходимое впечатление они произвели, беспокоиться теперь уже не о чем. А Влад почувствовал злость: на себя, на Богдана Яковлевича, на соперников. Почему именно он стал заложником всей этой ситуации? Неужели нельзя было выбрать кого-нибудь другого? Теперь все будут считать его слабым, не способным принять вызов. А это ведь не так, совсем не так!
     До конца матча оставалось две минуты. Шансов на спасения никаких – ну что ж, тем лучше. Влад сделал резкое неожиданное движение и выполнил перехват. На скорости обошёл одного соперника, оттёр корпусом второго. Выдвинулся к кольцу, оттолкнулся, взмыл в воздух и с треском вогнал мяч сверху. И ему сразу стало легче – не намного, но всё же легче. Хотя бы две минуты в этой игре он может провести по-настоящему, свободно. Снова стать частью единого механизма, снова действовать во благо, а не вопреки.
     Финальная сирена зазвучала протяжно и торжественно. Матч окончился, и сборная города уступила гостям. Богдан Яковлевич похлопывал своих подопечных по спинам и утешал их – вполне искренне утешал. Подойдя к Владу, он потрепал его по голове.
     – Ничего страшного, сынок, – сказал он, трепеща усами. – У всех случаются неудачные игры. Думаю, в следующий раз ты покажешь себя с лучшей стороны.
     Влад ничего не ответил, лишь слабо кивнул и пошёл вслед за остальной командой в раздевалку. Все были в подавленном настроении, все молчали. На Влада старались не смотреть, отводили глаза. Да он и сам не был настроен общаться. В глубине души он чувствовал себя предателем. Конечно, речь шла только об одной игре. Но это была важная, принципиальная игра, к которой они уже давно готовились. И то, что он вынужден был её провалить, лежало на нём тяжёлым грузом. Нет, зачем об этом говорить? Правду сказать он всё равно не сможет, а ещё одна ложь не нужна.
     Влад стоял перед зеркалом в раздевалке и внимательно изучал своё лицо. В последние дни он осунулся, побледнел. Ничего удивительного, он ведь почти не мог спать. Что ж, теперь позор позади. Вот только сумеет ли он вернуть прежнее, чистое восприятие игры и самого себя в игре? Сейчас ему казалось, что это будет очень трудно. Отойти от такого представления нелегко.
     Все уже разошлись, а Влад по-прежнему не двигался с места и размышлял. Возможно, родители правы, и ему стоит сосредоточиться на обучении? Получить образование, стабильную профессию, лишённую рисков профессионального спорта. И похоронить мечту стать великим баскетболистом. Если цена мечты – дни, подобные сегодняшнему, то…
     В дверь раздевалки постучали. Появился Богдан Яковлевич. Вид у него был довольный, усы победоносно торчали вверх.
     – Ты что же не идёшь домой, Влад? – с удивлением спросил он. – Уже поздно, мне надо закрыть зал.
     – Да-да, конечно, я… мне надо было подумать.
     Тренер понимающе закивал.
     – Само собой, тебе надо было подумать. Но ты можешь гордиться собой. Ты сделал всё, как и нужно было сделать!
     Влад молчал. Богдан Яковлевич посвистел и погладил себя по щеке.
     – Главное – не переживай. От этого лучше никому не будет. Прими всё, как есть.
     – Да… я постараюсь.
     – Ну вот и молодец! А теперь давай живее! Все хотят домой.
     Влад повиновался. Богдан Яковлевич умел уговаривать, умел подчинять своей воле. Да и что, по правде, тут можно возразить? Всё верно ведь говорит.
     Прикрыв за собой дверь зала, Влад медленно побрёл по коридорам. Было уже довольно поздно, но домой ему, вопреки утверждению тренера, совсем не хотелось. Снова встретить насторожённые взгляды родителей, которые всё ждут от него какого-то ответа, какого-то решения. Снова уединиться в своей комнате, один на один с тяжёлыми мыслями. Снова осознавать, что на самом деле тебя никто не понимает. Нет уж, лучше побродить по улицам, тут хотя бы воздух свежий. Немного времени ещё есть. В конце концов, ему уже достаточно лет, чтобы не бояться ходить одному вечером.
     Влад вышел из школы и неспешно зашагал по освещённой длинным рядом фонарей улице. Сегодня что-то изменилось, стало другим. И дело даже не в спектакле, главным участником которого он стал. Изменилось его собственное восприятие, самовосприятие. Он не был уже просто Владом, талантливым молодым игроком. Согласившись на предложение Богдана Яковлевича, он стал кем-то ещё, кем-то чужим, непонятным. Словно смотрел на себя со стороны – и не узнавал. Скажи ему кто-нибудь раньше, что он будет способен нарочно провалить игру, он бы посмеялся и покрутил пальцем у виска. А вот ведь как оно обернулось!И самое главное, что он… не протестует. Не восстаёт против нечестной игры. Соглашается – или смиряется с доводами тренера.Влад перестал понимать себя. Почему, в самом деле, он с такой лёгкостью поддался? Дело же не только в авторитете Богдана Яковлевича. И не только в стремлении сделать хорошую карьеру. В конце концов, хорошая карьера – во многом является стечением удачных обстоятельств. Нет, тут есть что-то ещё, что-то не до конца им прочувствованное. Вот только как понять?..
     Влад всё более замедлял шаги и в конце концов совсем остановился. Пожалуй, разгадка лежала в самой игре, в её сути. С некоторых пор она перестала быть для него только и исключительно игрой. Нет, он, конечно, по-прежнему получал от неё удовольствие, и, находясь внутри, забывал обо всём на свете. Но всё-таки появилось и другое, внешнее. Появились мысли о том, как смотрят на него другие: зрители, противники, партнёры. В последнее время он начал играть не только ради себя самого, он теперь играл и ради них тоже. Это было правильно, так и следовало поступать. Мысль эту неоднократно высказывал на тренировках Богдан  Яковлевич. Ты играешь ради людей, ты должен помнить о них. Ты – публичная фигура, с тебя особый спрос. Влад слушал – и постепенно, незаметно проникался. Опять же, ну что тут можно сказать против? Тренер вообще всегда говорил очень разумные вещи. Да вот только…
     Юноша развернулся и, неожиданно для самого себя, пошёл в обратном направлении. Он плохо отдавал себе отчёт, зачем возвращается и что хочет сделать. Скорее всего, в зале уже никого нет, Богдан Яковлевич ушёл домой. Тогда к чему идти туда? Ровно никакого смысла. И всё-таки он шёл, ускоряясь с каждым шагом.
     Да, играть ради других значит потерять вкус к игре. Потерять истинный смысл своего пребывания на площадке. Потому что разве атом думает о других атомах? Разве одна шестерёнка в часах думает о других шестерёнках или о том, кто смотрит на часы? Сравнение не вполне точное, наверное, и учительница физики его бы не одобрила, но разве это не так? Когда он не видел вокруг трибун, а видел только мяч и кольцо, когда его участие в атаке было участием элемента в кругу других элементов, подчинённых общей задачи, – тогда он испытывал ни с чем не сравнимое удовольствие от игры. А сегодня… о, сегодня, он теперь это понял, всё стало совершенно наоборот. Сегодня все его мысли были о других, о тех, кто смотрит и оценивает. О скаутах, о тренере, о партнёрах, даже о соперниках. Но не об игре. Об игре ведь вообще не бывает мыслей. Игра – это как дыхание, как пульс. О них ведь мы не думаем, а если и начинаем думать, то сразу чувствуем, что нам трудно дышать. Вот так же и сегодня – он думал о том, как смотрится со стороны, заметно ли, что его провалы – намеренные, думал и думал, а в итоге просто перестал получать удовольствие. И теперь уже, кажется, никогда не сможет его получить.
     Влад подошёл к школе и с удивлением обнаружил, что свет в спортивном зале всё ещё горит. Правда, не основной верхний свет, а несколько боковых и довольно тусклых ламп, но, тем не менее, это было странно. Богдан Яковлевич, по его собственным словам, хотел поскорее уйти домой, так что это не мог быть он. Кто тогда? Возможно, конечно, это просто уборщица моет зал и зажгла для этого только боковые лампы. Но пол, как Влад, в общем-то, хорошо знал, всегда мыли с утра, ещё до прихода в школу учеников. Загадка!
     Он вдруг ощутил щекочущее чувство любопытства и близости к тайне. Осторожно, стараясь не шуметь, Влад поднялся по ступенькам крыльца, открыл входную дверь. Ночной охранник дремал на своём посту и не заметил его. Влад прошёл мимо него и направился в сторону спортзала. Дверь его была притворена. Осторожно, стараясь, чтобы она не скрипнула, молодой человек приоткрыл её и заглянул внутрь. Зал был пуст. Это удивило его ещё больше. Возможно ли, что Богдан Яковлевич, уходя, забыл выключить нижний свет и запереть вход? Нет, ему подобная рассеянность была совсем не свойственна. Но в таком случае…
     Влад вошёл в зал и на цыпочках проследовал в женскую раздевалку. Почему в женскую? Он не знал, просто действовал по инстинкту. Когда он подошёл ближе, то ясно различил голоса. Кажется, кто-то спорил, стараясь при этом говорить тише. Два человека, определённо два. Влад сделал ещё несколько шагов и оказался у самой двери в раздевалке. Она была лишь прикрыта, и через щель можно было разглядеть, что происходит внутри.
     У Влада не было привычки подслушивать и подглядывать. Однако в данном случае он не колеблясь приложил глаз к щели. В некотором роде этот зал был и его залом. Сейчас в нём творилось нечто странное, нечто, чего тут не должно было происходить. И потому его совесть была чиста. Он имел право знать.