БЕЗ ДАТЫ

Сказка не может быть бесконечной,  но её можно перечитывать столько раз, сколько она для тебя остаётся той самой лучшей историей в твоей жизни, в которую на самом-то деле практически невозможно, или, как минимум, бесконечно  трудно поверить.

Но вот есть в этой всей теории только одно маленькое «но» (без всех тех «ню»).
Это всё то, про то, где сказка случится с тобой лишь только тогда, когда она обязательно написана. И вот написать-то её могут только…

Кто?
Правильно, – «только лишь сказочные герои».

Так вот в моей жизни, таких замечательных персонажей, хвала всему Небу и всей Поднебесной, – огромное количество.

И вот только тут не очень-то сильно удивляйтесь, что все они (сказочные герои) всем своим дружным оркестром, (как называется их необыкновенное движение  «шаг в шаг»), и с новыми оборотами, поступательно и настоятельно переходят из одной сказки в другую.

Да. Да. Да.
А как вы хотели?

Так уж повелось, что с самого начала любого художественного произведения, или – «произведения не без художеств», всегда есть Великий Художник.

А вот тут-то, тот Великий Художник, это чаще всего не тот, кто бесконечно хотел бы им быть, а именно тот, кто таковым является.

Явление миру моих грёз должно было вот-вот родиться, и вот-вот взойти на пьедестал.  Но вот, какого же было моё удивление, (когда скрыв его в самом начале,– перед тем самым полётом на другой конец света), что кульминацией всех тех интриг на этот раз должна была стать именно я.

Мне обещали (ещё до того как!) «сказочный Новый год». И, притом, – «по самой, что ни на есть, индивидуальной программе».

«Чем же такая она особенная – эта новогодняя программа?» – Спросите вы.

Ну, во-первых, – датой.

«Без даты» – это просто очень звучное «почти что словосочетание».

А «Новый год с индивидуальной датой», это как раз таки  и есть та самая непревзойденная сказка.

И по сему случаю, я подготовила в дорогу (и в нагрузку «туманному Альбиону»), но тут уже совершенно в мою честь, – «костюм золотой рыбки».

Где после почти что всех уже рассказанных приключенческих «историй на другом конце света», когда уже вот-вот была начала сомневаться, что он (костюм золотой рыбки) мне пригодится, в тот самый удивительный день, всё пошло совершенно иным путём.

И путь этот был, естественно, в ресторан, но – через «самый деловой офис на целом белом свете».

Это тогда, когда все «гостиничные резервации» имели место уже быть, но только лишь в твоём незабываемом прошлом и с чёткой припиской «на долгую память с другого конца света». И только «сейчас» деловой офис с припиской «всегда, пожалуйста… Заходите» приглашал дождаться обещанного.

Первый вступил «на территорию ожидания чуда» «мой переводчик», дальше – въехал «мой туманный Альбион», и только, как будто бы завершающим шлейфом, вступала на не очень-то прозрачную территорию, моя «не проходящая никогда мимо» нога.

 - И что?
- Что и что? – Спросил «мой переводчик».
- Чего мы сюда пришли?
- Ждать.
- Чего?.. Конца света?
- О нет, столько даже я тебя не выдержу. Мы пришли сюда ждать обещанного.
- Чего?
- Тебе праздника.
- Вы ещё всё так шутите?
- Возможно, – если всё это не состоится… А возможно, и нет (не шучу), –если кое-что всё-таки произойдёт…
- Как же с вами всё не просто.
- Просто. Но, возможно, – не совсем однозначно.
- Однозначно только одно, – что если это финиш? то я хочу спать.
- А вот это как раз таки не разрешается.
- Тогда кофе.
- Если найдёшь? делай, если же нет?..
- Вот именно, – а если не найду?
- Иди переодевайся.
- Надеюсь – не в купальный костюм?
- Нет. Или – да.
- ?.. Так –  «нет»? Или – «да»?
- Смотря, что ты называешь тем самым, купальным.
- Но вы-то мне можете хоть чуточку намекнуть?.. Чего мы на самом деле ждём и сколько у нас есть времени?
- Но вот тогда «всё это» вряд ли будет сюрпризом.
- Это для меня. А вот для вас же тогда «всё это» точно и обязательно станет самым неожиданным сюрпризом.
- С какого такого боку?
- С самого нестандартного.

«Мой переводчик», тем временем, подошёл к шкафу и стал медленно раздеваться.

Я обалдела. Встала и, с обязательным ускорением, вышла в уборную.
Как только прошло минут десять, он (мой переводчик) заговорил со мной через стенку:

- А ты там, я так понимаю, решила прописаться?
- Ага… «На долгую вечную память». «Мать бы её» – «все те ваши неожиданные заскоки, с той самой кардинальной сменой имиджа».
- А у тебя как «с этим»?
- С чем?
- Ну, «с этим»?..
- «С этим»?.. это – с чем именно?
- Ну, – с имиджем?
- Когда я в «зале заседаний» без срока давности? мой имидж настойчиво дремлет, в той уверенной и не временной позиции «не можешь противостоять, противолежи».
- Интересно мне знать, где ты там лежишь?
- Ну, уж точно не на унитазе!
- В душевой кабинке что ли?
- Нет.
- Тогда как?
- Сплю стоя.
- И как?
- Вам не советую.
- Почему?
- Не высыпаюсь.
- Но тебе всё-таки придётся  когда-нибудь выйти.
- А вы там, что?.. совсем-совсем?
- Что совсем-совсем?
- Имидж сменили?
- Ну, в общем – да.
- А в целом?
- А в целом, – выходи уже! Мне критически нужно в «зал заседаний».
- Зачем?
- По назначению.
- А-а-а… если только так.

И тут, хоть и, как-то относительно уверенно, но я всё же вышла из своего «надёжного убежища».

А он (мой переводчик), как-то абсолютно молча, «пошёл по своим всем назначениям».

Как же всё-таки не очень-то просто находить общие мысли в этом всём деловом офисе «два на два». Да ещё с такими-то габаритами!
Он же, тем временем, вышел с теми самыми словами:

- Ты ещё не переоделась?
- А я думала вы, как всегда, пошутили?
- Забыла даже на обещанный Новый год?
- Мг. Ждите… ответа.
- Нет, я жду, перевоплощения за пять минут.
- У меня даже есть варианты?
- Да. Но на них совершенно нет времени. Одним словом, пока я курю там, «за прочной дверью», ты перерождаешься в сказочный образ.

Именно так оно всё и было.

Он вернулся и тут же в неподдельном восторге заявил:

- Ого!
- Мг… я и не такое могу.
- Ну, что ты можешь? я уже «приблизительно» знаю. А вот, чего ты не можешь? у меня есть ещё один малюсенький «почти что шанс» выяснить…. Кстати, – ты «босиком по мостовой»?
- Ага, ждите! «Верхом на Звезде».
- Это как?
- Запросто. У меня же с собой «в Альбионе», есть ещё и английские туфли.
- Можешь себе это позволить. Разрешаю, но – возьми во что переобуться.
- Зачем?
- Но, мы же не только в ресторан покушать?
- А как же интрига?
- Дожидается нас в такси.
…
В небольшом ресторане нас, и правда, ждал Великий Сказочник современного Китая. И этим сказочником был никто иной, – как мой друг – «на все те самые приличнейшие три последние буквы».

И тут уж ничего себе такого не надумайте. Встречал нас Великий Сказочник, как уже повелось, со сказочным меню в руках. Но, как оказалось, всего-то для того, чтобы посоветоваться. Но вот совет этот звучал, как уже повелось «на другом конце света», на китайском, т.е. – не то, что относительно, а – совершенно мне непонятном «в те сказочные времена».

«Ох, времена, ох, нравы». И откуда это только берётся фантазия у Бога? так всё усложнить?

Но на самом-то деле, и, не ощущая всей той весомой непонятной сложности, я так медленно и уверенно проходила дальше в самую, что ни на есть, настоящую глубь сюжета, – в тот самый сказочный лес интерпретирования всех тех удивительных историй на другом конце света.

Тем временем, свет не мерк ни в одном из окон, так как на праздничном столе зажигались всё новые свечи. И свечи эти были неподражаемо прекрасны. 

Кто?
Кто они такие? Те все? кто даёт огня?..

О-о-о. Первого героя вы все знаете, это тот самый Великий Художник современности, благодаря которому я и оказалась «на другом конце света». Ещё один из них – «мой замечательный негр с удивительно белоснежной улыбкой». Его-то и посадили в «новогоднем ресторане по индивидуальной программе» по мою левую руку. Вот так себе запросто, – на всякий случай, «а вдруг во мне, «от большой неожиданности», проснётся точное знание и владение другим международном языком»?

Переводчик мой сел «куда подальше» проецировать на то самое неожиданное открытие, которое, забегая заранее вперёд, так и не наступило (пусть себе под теми самыми чёткими наблюдениями).

Но нам-то (с моим сказочным негром) в том удивительном «новогоднем ресторане», как бы не показалось странным, – совершенно не было скучно. Ведь мы-то, «с моим «тёмным», и безупречно позитивным другом», весь ресторанный тот вечер, так себе милейшим образом и очень даже откровенно улыбались всему окружающему миру. Да, был и тот момент, когда он (мой негр) чуть-чуть даже начинал грустить, (что я видела только краешком глаза), так как мне было не до того. А до чего? мне тогда было?

Впервые в жизни, «не у себя дома собственными руками», я видела «кулинарное шоу мишленовского уровня».  Поварами, как уже повелось в Китае, были всё те же «мужчина «плюс» женщина». Они-то и творили безусловные чудеса с теми всеми замечательными продуктами, о которых можно только мечтать.

Это был, как будто бы «микс всех возможных искусных кулинарных серенад». Суши «+» саке, фуагра «+» фирменный соус, китайские, но уж очень неподъёмные названия «всех тех кулинарных восторгов». И всё это в сопровождении «абсолютно искреннего славянского восприятия всего того происходящего».

Да, я не знала, что такое блокада. Да, я не знала, что такое голод. И таки да,  –на другой света я поехала не для того, чтобы «есть и есть» по нескольку раз в день во всевозможных ресторанах. Но вот только, «благодаря тому самому эксклюзивному аппетиту», и именно вот тогда я ведь и поняла, «что такое гастрономическое чудо в современной доступной действительности»?

А действительность та, тем временем, обжигала очередной шарик мороженого своим полыхающим «Виски» и подъезжала на ломтике жареного банана, «прямо к тебе в рот, на самом изысканном десертном блюде» (в смысле, не еда, а – посуда). И блюдо (в смысле не посуда, а – еда) то улетучивалось «некой удивительно жадной скоростью». И всё только с той ненавязчивой целью, чтобы освободить место новым подъездам.

И «наподъезжались» все те кулинарные шедевры так впопад, что графинчика саке стало, в конце-то концов, совершенно не достаточно.

И вот тогда, когда мне лично принесли «второй графинчик в двести граммов». С правой стороны у меня (неожиданно так) появился мой переводчик. Наверное, всё это с той самой скромной целью, чтобы начать ту самую профилактическую беседу с совершенно простяцких, но – совершенно необходимых  слов:

- Не очень-то прилично столько пить.
- Почему?
- Это не принято на другом конце света.
- А… Так об этом, вообще-то, заранее предупреждать надо.

Я же, тем сказочным часом, сверкала «в своём костюме золотой рыбки» и, с тем самым неподражаемым блеском в глазах, да и ещё «плюс» с той самой претензией к своему переводчику:

- А что? не унесёте на руках?
- Дело не в том.
- А в чём?
- А всё в том, что назад ты летишь одна.
- Одна?! – Я от неожиданности привстала.
- Тише… тише… присядь.
- Куда там?.. присядь. Как это одна?
- Ну, вообще-то, не совсем так.
- Как так?
- До аэропорта я тебя всё-таки доставлю.
- А посадить в самолёт?
- Вот я и прошу, не пей больше.
- Подождите. Это вы сейчас серьёзно?
- Очень
- Я тоже не лечу.
- Как это?
- А вот так. Мне и здесь хорошо.
- Возможно… Но…
- Что «но»?
- Но, у тебя есть билет в другой конец.

И вдруг я поняла, что сказка моя на этом самом интересном и интригующем месте вот-вот заканчивается. Где даже, – «почти что не начавшись». И вот именно «сейчас», я вдруг забыла обо всех тех кулинарных шоу вблизи рук.

Ведь в тот миг я  всё-таки пыталась постичь, «как же так сказка может случиться без того самого главного героя?»

Но вот он-то, «человек не без телепатических возможностей», вдруг и, совершенно неожиданно, приятно так прошептал мне на ушко:

- Да не переживай ты так. Ведь всё ещё может быть совершенно иначе.
- Т.е.? вы полетите?
- Нет.
- А как тогда?
- Я прилечу.

И вот в тот момент мне вдруг стало, опять и снова, так-то по сказочному и очень даже необыкновенно хорошо.

Сказка же всё происходила.

Мы (после того как) встали из-за стола. Да, – не тут же, но очень вскоре и только для того, чтобы сделать быструю фото- сессию и отправиться, наконец-таки и снова, в галерею современного искусства.

Где нас обязательно, как уже повелось, ждали «картины современных творцов Китая». И (как неожиданное и приятное к следующему акту) «чай в творческом закуточке». Но вот «не для меня» всё это происходило, а только лишь с  той самой последней надеждой, «а вдруг я всё-таки заговорю? на ещё одном из великих международных»?

Но вот тут-то или «Великий и Могучий бесконечно упёрся в единственный»? Либо, так уж на самом деле – вообще «не дано»?

А дальше всё, в этом абзаце сказочных явлений, по-прежнему оставалось на том же неподъёмном уровне «единственный».

Знаете, мне порой кажется, что люди просто-таки не хотят понять, что если нечто упорно не поддаётся  всем тем не обязательным настоятельствам, то зачем же пытаться поменять весь ход земных событий? Ведь всё-то будет именно так, как мы запрограммировали там, где «выше даже Неба».

Наши же «походы по новогодним и современным картинным галереям» привели нас не куда иначе, как к новому знакомству. И у меня «в сказке» родилась ещё одна героиня. Та самая красивая китайская художница современности, которая понимала меня и без языка. Называйте те все понятливые явления пусть себе «фибрами интерпретирования действительности». Так как всё равно, ничегошеньки не поймёте, если не начнёте вдруг практиковать те самые ритмы восприятия современного искусства.

Моё же искусство – «с очередного ресторана – в следующую галерею», нашло в себе ещё и время на подход «обратно в деловой офис». Где мне, «опять-таки, – здрасте», предстояло снова переодеваться.

И вот тут, так и не исполнив не то, что три желания нашего  приключенческого эпилога, я вдруг стала «переоблачаться» в то самое иное будничное платье, в котором меня обязательно должны были встретить (и хоть чуть-чуть узнать) на собственной Родине.

Хоть вот тут, как не странно, я опять-таки совершенно забыла застегнуть то очередное платье «из туманного Альбиона». И, сидя в компании своего «железного друга», даже очень сильно засмущалась, когда «мой переводчик», впервые за «те самые ночные и редкие «приключения без приключений» под одним одеялом «в номере на двоих»», подсел впритык.

- Это ещё что за такие «интимные подробности» намеревающиеся стать жизнеописующей «кляксой в прописях» холостяцкой моей и «абсолютно обратной» вашей жизни?

Он же, «мой переводчик», в то самое время, ещё более неожиданно, потянулся руками к моему телу.

- Вы что? обалдели?!
- Дай застегну.

И тут мне таки стало или в чём-то неловко, или где-то стыдно, за всё то, что «я себе возомнила». А он (мой переводчик), дабы сгладить все эти «неловкости», взял и не запланировано притормозил.

Спасая «молчаливую ситуацию», я спросила о том, что первое пришло в голову:

- А вы, что там дышите мне в спину?
- Я вообще никогда и никому не дышу в спину.
- А что вы тогда там делаете? Да ещё и так подозрительно молча?
- Рассматриваю.
- Что?.. мою спину?.. Так долго?
- Нет.
- Платье, что ли?

Он рассмеялся:

- Нет.
- А что тогда?
- Родинки.
- О-о-о. Эта музыка будет длиться вечно, ведь их у меня там столько, сколько городов «на другом конце света».
- Вот я-то это вдруг и понял. Потому-то и впялился.
- А вам-то зачем?
- Смотрю, что мне достанется?
- В смысле?
- Из воспоминаний от всей нашей интимной, без всех тех интимностей, жизни.

Тут мы смеялись оба.

А ведь это-то, как раз таки, и есть та самая настоящая и действительная сказка, в которую даже я бы никогда не поверила, если бы она не случилась именно со мной «на том самом великолепном и неповторимом Конце Света».

Да. Да. Да. «Ему и мне» было очень грустно расставаться.

Возможно, по той самой весомой причине, что хоть и «без казуса Кукоцкого», но в самой, что ни на есть, «казусной ситуации на другом конце света», два абсолютно сказочные героя, хоть и, совершенно не сказочные персонажа, смогли таки не испортить друг другу сказку личных отношений.

Великое дело, когда за все твои сказочные дела берутся всегда и только Великие Художники.

И даже, пусть себе в аэропорту, не перестают писать тебе нечто не похожее ни на «ЭПИЛОГ», ни на «КОНЕЦ СКАЗКИ», а что-то, что называется той самой тончайшей нитью связующей все дальнейшие события.

Где эта самая нить, до всей своей невидимости и прозрачности совершенно тонкая, но, почти что, до безграничного безобразия – абсолютно прочная.

А мы, совершенно почти что в пустом зале ожидании пекинского аэропорта, сидели и молча смотрели друг на друга.

«Он» заказал мне кофе. А сам всё смотрел…  и так долго и пристально, что даже ни разу не уходил курить. Я же, что мне совершенно не свойственно, не спрашивала, о чём он думал. Возможно всё потому, что точно знала, что он не признается.

Почему? Да хотя бы по той самой весомой и не единственной причине, чтобы сохранить все те интриги происходящих и намеревающихся произойти моментов.

И вот тогда вот, когда я стояла «в проходе зеленого коридора», он неожиданно произнёс:

- А я то вернусь… Хотя бы за тем самым продолжением.
- Мг… Жду.
…
Но я-то уже шла по той самой схеме, которую мне словесно обговорил «мой переводчик». Где совершенно не соображая, но отдавая себе должное, что конкретно и достоверно лечу домой.  Пусть даже совершенно не понимая, что там «на тех двух международных» написано, в том самом сопровождающемся  пути…

И вдруг! Мне нестерпимо захотелось обернуться.

Да! Я сделала это!

Хотя после, лишь только разочарованно упрекнула себя: «Вот и зачем? Чтобы увидеть его спину?.. Глупая я женщина, которая даже себе умеет всё испортить…»

Но все те «не очень-то радужные мысли» не были уж такими себе бесконечными. А всё лишь потому, что я вдруг встретила «девушку на три последние буквы», которые звучали, как моё целое имя. 

Оказалось, что она училась в Далянском Университете. И по всё той же, казалось бы неожиданной случайности, где «почти что по культурному обмену». И посему, мы очень так удачно сели в самолёт.

Сев, и замечательно взмыв в Небо на необходимую высоту, мы «бесконечно» разговаривали. И, что меня в той всей истории «удивило до бесконечности», так это то, что я могу говорить меньше, чем слушать. И, что ещё больше удивило ту юную героиню, что взгляд мой на всю китайскую обыденную действительность был совершенно другим.

«Естественно, ведь я-то летала творить свою личную сказку на другой конец света», при том, – «с явной припиской» – «по культурному обмену». И она-то, – не такой уже и рядовой турист, во всей той китайской не сказочной  действительности, каким показалась ещё в полупустом аэропорту».

Но, что ещё больше удивляло абсолютно всех пассажиров нашего рейса, так это мой ужасающе откровенный «смех диапазоном на всех» даже тех, что не очень бы хотели его слушать.

Ведь смеялась-то я не без причины, а «под современный искусный фильм классически славянского менталитета» с символичным названием «ГОРЬКО».

А тут уж, хотите возражайте, а хотите, как хотите, но именно оно (то название комедии, которую не сломаешь) заменит то привычное слово в концах каждой незаурядной сказки.