Дорогой компромат

То, что болтать надо поменьше, я с детства знал, конечно. Но, да что же поделать, если уже не годы, но десятилетия моей работы в одиночку приучили разговаривать самому с собой - больше-то ведь рядом зачастую никого не оказывалось!

Хоть на самом деле, в разговоре с сами собой ничего страшного и аномального нет. Сколько блестящих (и, увы, немалой частью позабытых к концу рабочего дня) мыслей родилось в результате моих диалогов! Сколько открылось простых истин и дивных тайн! Нет – разговор с самим собой здорово помогал мне в работе: я не чувствовал себя одиноким.



- Правильно, а чего не поговорить с хорошим человеком? – склабился красномордый хозяйский охранник, наблюдая, как я, то чертыхаясь, то уговаривая, укладываю здоровенный камень на дорожки еще одного, в многочисленной череде моих строительных объектов, особняка.

Не отвлекайся, смотрящий: не теряй бдительность – наблюдай не за моими потугами, а за обстановкой окружающей на вверенной тебе территории.

- С каждым камушком разговариваешь! – сердобольно качали головами домовые отделочники.

Камней здесь предстояло уложить тысячи – не на один месяц работы.  Это ж сколько внутренних диспутов и умозаключений!

Бывало ли так, что один из внутренних собеседников яростно спорил? Да, сплошь и рядом! Собачились только так! Первый - живущий во мне жлоб - начинал привычно наезжать: «Ну, ты чё – в натуре мясо! – не видишь, что косячишь?» «Чичас, чичас, - отвечало второй, слегка зашуганный «чел», - поправлю поскорше, сиюмоментно, никто и не заметит!». Но я знал -  в конце концов этот до поры тихоня обязательно бандюковатому врежет: «Да пошел ты, пиндюк!». И тогда уж понеслась!..  Правда, первый всегда почти моментально сдувался – душком-то перед вторым был слабоват -  и какое-то время уж не бычил.

Зато этот первый не стеснялся говорить во всеуслышание, и головой при том качая: «Как людям с мастером повезло!». Или, бестолковкой кивая: «Молодец, Андрей!». А что же делать, если больше-то никто законно не похвалит, и сущей правды той не скажет: то ли из зависти, как коллеги работяги, а то из-за нежелания платить достойно, как заказчики. Разве что, какой-нибудь хозяйский телохранитель на то усмехнется: «Ты только по голове себя гладить не забывай!».

И на камень ли на какой, на детину ли охранника, а может и на Костика - недоброжелателя и черного завистника с того объекта, - но скорее всего на себя, бестолкового негромко ругнулся я, расходясь однажды в узеньком коридоре квартиры с маленьким сыном:

- Вот пиндюк, а!
 
Конечно, несколько иное словечко употребил.

- Мама! – мгновенно взвился ребёнок. – А папа меня пиндюкой обозвал.

Мои сбивчивые оправдания потерпевший слушать не желал…

- Ты сынок, записывай все, что папа такого говорит, - психологически грамотно разрешила ситуацию супруга.

Сын старательно вывел печатными буквами на маленьком блокнотном листочке, с грибочком в уголке, услышанное слово, вывернув букву «з» в другую сторону.

Буквы-то писать толком еще не умел, а компромат на отца уже собирал, пиндюка!

Этот листочек, не прибывший больше ни чем, я теперь храню, как дорогое…

Да – а вы, если встретите вдруг где-то человека, отрешенно бубнящего что-то себе под нос, не спешите рядить его в ненормальные. Скорее всего, не полоумие и душевное расстройство, а пытливый ум и богатый внутренний мир заставляет его искать собеседника внутри себя – все ведь только оттого, что вокруг он такового пока не увидел.