Бой в центре Берлина Ко Дню Победы

Илья медленно передвигался на втором этаже многоэтажного дома. Нижний этаж уже был выбит у фашистов ценой больших потерь.

Бойцы его батальона равномерно распределились по этажам дома, который находился на улице, выходящей к Рейхстагу, поэтому был нашпигован немцами, как сельдью  в бочке.

Илья запасся несколькими круглыми рожками пистолета-автомата ППШ, которые он взял у погибших товарищей по оружию. Обстоятельный и хозяйственный характер Ильи не позволял ему действовать на «авось». К любому заданию он подходил основательно, запасаясь боеприпасами и всем необходимым заранее, или, если не позволяли условия, то по ходу боя.

Вдруг, из-за, выбитого от взрыва артиллерийским снарядом, проема в стене он заметил тень. Илья интуитивно спрятался за стену комнаты. Тень стала расти и вскоре оттуда вышел мальчишка, лет 14, с фаустпатроном наперевес. Он заметил Илью и направил фаустпатрон на стену, за которой спрятался Илья.

На раздумья не оставалось ни  секунды. Он упал на пол, направив свой ППШ на мальчишку, и стал перекатываться на другую сторону этажа. Учитывая юный возраст мальчишки, Илья не нажал на спусковой крючок своего автомата – рука не поднялась.
 
Прогремел взрыв. Стена, за которой только что был Илья, получила пробоину, но не рухнула – устояла. В пыли цемента и мелкой крошки кирпича Илья схватил мальчишку за шиворот и передавил на несколько секунд сонную артерию. Тот потерял сознание.

Он стянул с мальчишки гимнастерку с гитлерюгентскими погонами и, крепко связав ею руки за спиной, оставил его на полу этажа. Пока не осела пыль, он ворвался в комнату, откуда вышел мальчишка. Там он увидел несколько эсесовцев, которые из-за пыли пока не видели его.

Илья дал очередь из автомата. Фашисты скатились на пол, не успев выстрелить. Илья удовлетворенно посмотрел на них. В основном это были матерые эсесовцы, из заградительных отрядов, которые толкали мальчишек из гитлерюгента на верную смерть.

Так, продвигаясь шаг за шагом, бойцы Советской Армии освобождали дома от засевших в них фашистов. Пройдя этаж до конца дома, и выдержав схватку не на жизнь, а на смерть еще с несколькими немцами, Илья удовлетворенно присел на пол и закурил. Он слышал, как другие бойцы его батальона, одновременно с ним, освобождали верхние этажи.

Вскоре он услышал сигнал командира батальона, возвещавший о том, что дом полностью очищен от фашистов. Тут он вспомнил о мальчишке, которого он пожалел и не прошил очередью из своего ППШ. Он подошел к нему. Тот уже очнулся и, очумелыми от страха глазами, смотрел на Илью. Илья обыскал мальчишку, ощупав карманы его обмундирования.

В заднем кармане оказался пистолет «Вальтер» с надписью по-немецки. Он заткнул пистолет себе за пояс. Затем он развязал мальчишку и выбросил его гимнастерку в дальний угол комнаты, которая, благодаря взрыву фаустпатрона,  имела уже два пролома в противоположных стенах.

- Ком цюрюк на хауз, - приказал он ему.

Мальчишка показал ему на пистолет и пробормотал какие-то слова, из которых Илья понял только несколько слов:
- «Вальтер»…, майн фатер…

- Все понятно. Это именной пистолет твоего отца. И, наверное, он тебе дорог, как память о погибшее отце. Придется вернуть. Ведь я тоже человек и все понимаю, - сказал больше  для себя, чем для мальчишки, эти слова Илья.

Он взял пистолет «Вальтер», удалил из обоймы все пули, бросив их на пол, и передал его ему.

- Ком цурюк на хауз. Шнелее…, - строго произнес Илья мальчишке, который, схватив пистолет, выскочил из дома.

Илье шел двадцать пятый год. Он был призван осенью 1940 года и прошел всю войну, начиная от защиты Москвы и кончая взятием Берлина. Ему повезло. Его
основательность и врожденная мужицкая хозяйственность, данная ему природой, часто выручала его на поле боя. Он никогда не убивал на войне женщин, стариков и детей.

Хотя иногда от командования исходили негласные приказы такие, как «сажать на штыки» малышей в люльках, которые выдавали немецкому солдату-фронтовику, едущему в отпуск по ранению. Этих солдат немецкое командование обязывало, чтобы его фрау рожала от него ребенка, будущего солдата вермахта.
Но солдаты из его батальона думали по-другому, не так как Илья. Они слепо выполняли приказ и даже не задумывались над тем, что совершают преступление против человечества.

- Я заскочил в дом, а там две таких гитлеровских коляски, так я их двоих на один штык и насадил, - хвастался старшина их взвода.
- Ты не человек, старшина, дети тут причем? - только и мог ему ответить Илья.
- А ты, Илья, не от мира сего. Это же по замыслу Гитлера будущие солдаты вермахта, - попытался оправдаться старшина.
- Эх, старшина, ведь это будущие граждане новой Германии, которую мы освободим от фашисткой нечисти.

С тех пор прослыл Илья в своем батальоне: «Илья, Бог мой Яхве», то есть Илья божий человек. И Бог миловал его. Часто, держа оборону на протяженном участке, где солдат распределяли одного-двух на километр обороны, Илья  копал сразу три окопа глубиной до трех метров, которые соединял между собой переходами. Когда танки утюжили его окоп, то он был так глубок, что гусеницы не могли добраться до него. Тогда он неожиданно для танкистов появлялся в другом месте и подрывал танк гранатой.

Пройдя всю Европу, Илья ни разу не участвовал в насилии над женщинами. Он берег свое целомудрие.

- Мои чувства принадлежат только моей будущей жене. Я не размениваюсь, - отвечал он на фривольные вопросы своих однополчан.
- А у тебя-то есть девушка, которая тебя ждет? – задевали его те же солдаты.
- Нет. Я женюсь только тогда, когда дом построю, хозяйство налажу, тогда и хозяйку в дом приведу. Зачем мне голову морочить тем девушкам, которым прямо сейчас замуж пора. Пока я соберусь жениться, много воды утечет. А теперь моя будущая жена, еще в маленьких девчонках бегает, - нахмурясь, говорил Илья.
- А что ж ты по вечерам делал, когда другие с девчатами бегали? – допытывали его приставалы.
- У меня бабушка старенькая лежачая была, так я ей Писание по вечерам читал. Царство ей небесное. А она меня уму-разуму учила. Наставляла, как в этой жизни непорочно жить нужно, - отвечал Илья, вызывая своим ответом громкий смех солдат.

И Илья старался жить по божьим законам даже на войне и Бог ему отвечал тем же. Пройдя по фронтовым дорогам Илья не получил ни одной царапины. Молитву «живые помочи», которые Илья держал у себя в нагрудном кармане своей гимнастерки, он бережно хранил и каждый раз тщательно их переписывал, когда они истлевали, орошенные его потом.

Вот и теперь, отпустив мальчишку на свободу и избавив его от присмотра эсесовцев из заградительного отряда, он испытывал блаженное удовлетворение. Еще одного немца, гражданина новой Германии, он сохранил для этой страны.

Выкурив папиросу, Илья вышел из, освобожденного от фашистов дома. И тут он услышал залпы пушек и беспорядочную стрельбу из стрелкового оружия в воздух. Когда он поднял удивленные глаза, то увидел на башне Рейхстага развивающееся красное полотнище. Крики «Ура!!!», не умолкая, слышались со всех сторон.
«Неужели ПОБЕДА???!!! Неужели конец войне???!!!».

Он устало побрел к Рейхстагу, но душа его летела. Она ликовала. Четыре года ползком по родной и чужой земле отпахал он под градом пуль и снарядов, был на острие бритвы, на грани жизни и смерти. Сколько раз он, как крот глубоко зарывался в землю, сколько тонн земли он перелопатил и под палящим зноем, и под ливневым дождем, и в зимнюю стужу. Земля навсегда въелась в поры его натруженных рук. Наверное, никогда он не вымоет и не вычистит эту, навсегда проникшую в его кожу, землю.

Подойдя к Рейхстагу, Илья услышал до боли знакомые фронтовые песни:
Вьётся в тесной печурке огонь,
На поленьях смола, как слеза.
И поёт мне в землянке гармонь
Про улыбку твою и глаза.

Слезы радости, слезы счастья, слезы горя потекли из глаз Ильи. Вот она родная, долгожданная ПОБЕДА!!! Илья чувствовал ее каждой частичкой своего тела. Наконец-то она пришла!!!