Повесть о приходском священнике Продолжение 127

нет места чувствам...
Для Бируте.

В палате пахло лекарствами и хлоркой. Унылые стены, выкрашены на половину тёмно-бежевой, на половину белой красками, отражали тусклые блики ясного дня, заглядывавшего зимними лучами солнца, сквозь высокое, не очень чистое окно. Ауксе лежала на единственной кровати, повернув голову на бок. Она заметно похудела, как-то осунулась. На её лице отображалась бледность и безмятежность. Когда мы вошли, девушка слегка содрогнулась, видимо, никак не ожидая нас увидеть. Не поворачивая голову, она взглянула на нас краем глаза, и ещё больше уткнулась в подушку, будто пряча лицо.
-С добрым утром,- робко проговорил я, подходя к краю кровати.
-Зачем вы пришли?- сухо, с долей раздражения, еле слышно проговорила Ауксе.- Что вам нужно? Будите судить меня? Не выйдет! Я не достанусь никому!
-Зачем видеть во всём только плохое?- сказала Алиса, выкладывая с пакета на тумбочку фрукты и кое-что из продуктов.- Мы здесь, чтоб тебя навестить. Просто так, чисто по-человечески.
-Ага, так я и поверила,- сказала Ауксе, сжимая исхудавшим кулачком край одеяла.- Небось позлорадствовать явились. А я ни о чём не жалею. Что было, то было, и мне всё ровно, как вы обо мне думаете. Поэтому уходите, не хочу никого видеть!
-Злоба плохой попутчик,- сказала Алиса.- Может не стоит видеть всё в тёмных красках? Ты же не чужой нам, так сказать, человек.
Ауксе со всей силы зажмурила глаза, всхлипнула, после чего проговорила:
-Ой, только не надо сейчас вот этого. Тошнит уже от приторной участливости. Только и слышно бедная девочка, несчастная сиротка. Почему вы все лезете ко мне? Дайте просто сдохнуть, или выкиньте во двор. Замёрзну, всем сразу станет легче.
-Ты сама не знаешь, о чём говоришь,- сказал я, присаживаясь на табуретке, рядом с кроватью больной.
Алиса сокрушённо покачала головой, сжала губы и смахнув с лица скатившуюся слезу, проговорила:
-Я, пожалуй, подожду в коридоре.
Когда она вышла, в палате наступила гробовая тишина. Я даже слышал, как неспокойно стучит сердце в груди Ауксе. Она продолжала всё также лежать, уткнув левую сторону лица в подушку.
-Алиса очень переживает,- тихо сказал я, теребя в руках какой-то узелок, который случайно отыскал у себя в кармане.- Бывает боль не соразмерима с притворством, или лицемерием. А она молодец.
-А ты?
-Что я?
-Ты переживаешь?
-Пожалуй.
-Это плохой ответ.
-Что ты хочешь услышать?
Ауксе вздохнула, выпустив прерывисто воздух. Она хотела пошевелиться, видимо, устав лежать в одном положении. Но, тут же засто-нала, судорожно сжав в руке край одеяла. Её лицо скривилось, и на нём отразились черты страдания.
-Тебе помочь? Позвать сестру?- меня охватило беспокойство.
-Да не нужно никого звать. Тяжело лежать в одном положении. Каждое движение причиняет боль в спине и шее,-немного помолчав, она добавила.- Вспомнилось, как мы с тобой сидели, вечером, возле домика, ещё там, в Привольцах. Было так хорошо, а главное спокойно. Хотелось вот так вот сидеть, сидеть и никуда не уходить. Время неумолимо. Всё проходит.
-Проходит одно мгновение, но его сменяет другое. Такова жизнь. Главное уметь разглядеть в тех мгновениях что-то благое, хорошее, ничем не пошлое и конечно же, не исполненное суетной праздности. А ещё не стоить жить воспоминаниями. Следует стремиться вперёд, искать утешение в Боге, чаще внимать своему сердцу. Хорошо бы видеть только хорошее. Не завидовать этому и обращать внимание лишь на свои поступки и прегрешения.
-Это практически невозможно!
-Что невозможно человеку, то возможно Богу. Он всегда готов нам помочь, протянуть руку, лишь бы мы обращались к нему за помощью.
-Ха. Красиво говоришь. А Он тебе сильно помог? Например, почему умерла твоя жена? От чего ты обречён жить в одиночестве? Мало того, твой сын никогда не узнает материнской любви и ласки. Где был Бог, когда твои бывшие прихожане ополчились на тебя, прогнали с храма? А когда тебя среди ночи выгнали из дома, и ты едва не помер от простуды и голода? Это так Бог любит верующих в него, это так он печётся о своих священниках?
-Видать я такой уж негодный человек. Давай лучше поговорим о том, как Бог проявил милость к тебе.
-Какую милость? Ты в своём уме?!
-Неизреченную… Понимаю, тебе не легко переносить страдания, боль от тяжёлых травм. Но такое намного лучше, чем нестерпимые адские мучения, в кромешной тьме, среди несчастных, стонущих от ужасной участи, без всякого права покаяться, что-то изменить.
-М-да. Умеешь утешить человека.
-Ты права, я не силён в сладостных словах елейной речи.
-Всё время вспоминаю Юрку Немого. Неужели он был прав, когда предрекал мне смерть?
-Глупости. Ведь ты жива. Жива, и это главное.
-Жива?- Это слово у девушки вырвалось будто стон.
Она наконец повернула голову, посмотрев на меня грустными глазами, наполненными горем и отчаянием. То, что я увидел, повергло в некий ужас, я даже прошептал: «Господи помилуй». Вся левая часть лица Ауксе выглядела сильно обезображена. Несколько глубоких порезов, рваных ран, небрежно заштопанных с наложением швов. Пара багрово-красных рубцов проходили буквально через глаз, слегка искорёжив веко. Это чудовищное зрелище разбавляло множество мелких увечий, видимо от осколков стекла.
-Что страшная, да?- Ауксе тихо всхлипнула и по её щеке потекла слеза.- Мне сказали, что я никогда не смогу иметь детей. Мало того, буду инвалидом всю жизнь. А мне всего то двадцать шесть. Кому я теперь такая нужна? Кому?! Зачем дальше существовать?!
Мне трудно было что-либо ответить. Сердце вдруг защемило, сжалось.
-Сожалею о случившимся,- скупо промямлил я.
Мигом почувствовал, как стало как-то не по себе, очень больно и невыносимо жаль девушку.
-Ты должна жить Ауксе Лаурите,- проговорил я очень тихим, запинающимся голосом,- не смотря ни на что! Это горе, приключившееся с тобой, произошло не случайно. Наверное, такое прозвучит очень жестоко, но не без промысла Божия, и не без его любви! Люди, попавшие с тобой в ту катастрофу, умерли, а ты осталась жить. Не стоит пренебрегать этой милостью. Так было нужно, так лучше, для твоего спасения! И на вопрос, кому ты нужна, отвечу Господу Богу. А ещё… Короче, я не оставлю тебя ни при каких обстоятельствах. Обещал же! Мне трудно найти слова утешения, я не умею их говорить. Но, очень хочу, чтоб ты продолжала жить, как бы трудно и больно не выглядело твоё испытание.
Ауксе ничего не отвечала. Она неподвижно лежала, смотря на меня и по её щекам медленно скатывались слёзы.
-Постой!- когда я уже собирался уходить, окликнула меня девушка.- Там в тумбочке… Отвори её.
Я открыл небольшие дверцы больничной тумбочки. На самом дне лежала испачканная, крохотная, женская сумочка.
-Посмотри, в кармашке,- говорила Ауксе.
-Что это?- спросил я, доставая оттуда золотое кольцо, крестик и кулончик в виде слезы из сапфира.
-Отдашь это твоей Алисе,- прошептала она.- Пусть простит меня, если сможет.
-Хорошо!- я почувствовал, как внутри всё охватило необъяснимой радостью.
Слегка улыбнувшись, добавил:
-Ты молодец! Не хандри, только, слышишь! На днях опять к тебе заеду. Только держись.
Ауксе слегка кивнула головой. И хотя лицо её оставалось таким же неизменно грустным, в глазах сверкнула крохотная искорка счастья и спокойствия.
Алиса стояла в коридоре, скрестив на груди руки. Она смотрела в окно, куда-то в синюю даль, распогодившегося неба. Думая, видимо, о чём-то своём, она даже не услышала, когда я подошёл.
-Вот,- негромко проговорил я, протягивая ладонь с драгоценностями,- Ауксе велела отдать. Вероятно, это ваше.
Алиса не без удивления взглянула на мою ладонь, слегка сжала губы и взяв крестик, долго не могла отвести от него глаз, будто видела его в первый раз.
-Надо же,- наконец произнесла она.- А я уж думала эти предметы окажутся навеки утерянными. Спаси Бог. Они очень дороги мне.
Ехали домой сновамолча. Алиса всё время отворачивала лицо в сторону, пряча слёзы, а я предпочитал не трогать её, в настоящий момент, понимая, как она сильно переживает.
К Ауксе Алиса больше ехать не хотела. Я несколько раз пытался с ней поговорить, просил умерить возникавшие, по этому поводу эмоции. Только женщина отказывалась говорить вообще на любую тему, связанную с Ауксе. Она то переводила разговор на другую тему, то и вовсе отшучивалась. Ездил в больницу автобусом, иногда подвозила Настенька.
Дальше будет...