Сибирские светлые иные - песнь химауры и осени 7

Ия Карповская

27. 7. 18.


                ( Сибирские Светлые Иные – Хроники Братска,
               2015 – Чувства, Братск).

                Песнь Химауры и Осени

                (Окончание 2)

                ЧАСТЬ ВТОРАЯ

                ГОЛОДНАЯ ПЕСНЬ ТВАРИ


     Теперь Ирине было просто смешно смотреть на восемнадцатилетних, которые из кожи вон рвались всем без разбора помогать, и когда их слали, они с пеной у рта доказывали, что они правы. Естественно, после такой помощи все шло наперекосяк, да и смешно это было на самом деле. Но такие наивные и даже убогие люди, не понимали, что помогать надо выборочно, а не кидаться в омут с головой. Не понимали, насколько неправы. Потому. Что они оценочной шкалы возле себя и не видели, поэтому им невозможно было ничего объяснить. Как слепые котята, такие индивиды совались в свою розетку и получали удар током. Конечно, у них потом и жизнь катилась под откос. И при этом они винили во всех своих бедах кого угодно, но только НЕ СЕБЯ. Ни свое отсталое в некотором роде мировоззрение, ни видение мира, которое просто не совпадало с реальностью. И, конечно, такие индивиды не слушали НИКОГО, и при любом упоминании их ошибок устраивали нехилую бучу с проклятиями. Правду такие не слышали. Это было обычное поведение дебилов с недоразвитостью. Которым их мозг жизнь ломом вправляет. А жизнь пачками такой наивняк раскатывает катком по асфальту. До некоторых так и не доходит.
     Очень ЖЕСТКО раскатывает. И после такого человек на корню меняется. Если ум есть, или не меняется. Если все… Последнее, конечно, было самым плохим. Такие потом или заканчивают жизнь самоубийством, или в бутылке алкоголя дотапливают свою жизню, или гниют в психушках.
     Обычно таких последних Ирина спускала с лестницы. Жестко и не щадя, невзирая на половую принадлежность. Те, понятное дело, называли после девушку монстром, типа бессердечная она. Тиль смеялась над такими слухами. Ну надо же, малолеточку обидели! Малолеточек, которые лезли в ее жизнь без спроса со своим уставом, пытаясь жить учить. Что мол надо жалеть кошечек, собачек, птичек, спасать их, а люди дерьмо во всех смыслах. Зоошиза проще говоря. Это все Тиль ОЧЕНЬ злило. Соплячье малолетнее, не нюхнувшее настоящей жизни, нюхало совсем другое, - наркотики, клей, и ширялось в вену. Вот это и был типичный Питер – тусовки с наркоманией, химией, дымком марихуаны и таблетками плюшек… Такая жизнь была в почете у питерских Темных Иных, да и не только Иных… Которые просто могли на публике обнажаться ради собственного эго.
     А теперь они ВСЕ мертвы… Абсолютно все. Кроме одного товарища, - ее официального мужа Крейта Майрена. Этот вообще обсирал жену на людях и за спиной, и в лицо только так, присвоив ВСЕ ее деяния СЕБЕ. Выставив Тильсирвэ сумасшедшей перед своими дружками. И очень, очень долго ходили слухи, что Ирина несколько раз в год лежит в психушке. Донес на него некий Илья, левый товарищ, старый знакомый. Тильсирвэ, узнав о себе СТОЛЬКО нового, ясное дело, рассвирепела. Запросто сняв обручальное кольцо с руки, несчастная спустила его в унитаз. Порвав надвое свидетельство о браке, бедняга поняла – пора убивать. И она с лихвой принялась это делать, защищая свое доброе имя. Да только было это все организовано СЛИШКОМ поздно – репутация подмочена. Девушка поначалу лишилась большинства своих друзей, коих знала лет по четырнадцать… поверив в ту ложь, они показали свое настоящее лицо. И осталась Ирина ни с чем. Поскольку это был Питер.
     Кончилась давно та жизнь, которая была привычна. Все старички – Иные, в том смысле, что были изначально с девушкой, завели семьи (нормальные Иные, у которых голова на плечах была) и пропали с радаров. И правильно сделали – нечего тусовкам в семью вторгаться, разрушая ее до основания.
     Дальше пошла не жизнь, а кромешный Ад. Которая и довела бывшую Волшебницу до точки. И до возвращения в Братск. Город, который Ирина ненавидела всей душой. До дрожи. Ей порой хотелось, чтобы этот город сквозь землю провалился вместе с населением. Которое давным – давно было обречено. И мало – помалу вымирало. Она действительно, с самого детства, люто ненавидела это место. За все зло, за издевательства в школе, и не только… И любила Петербург. Но потом Ирина невзлюбила и Северную Столицу, и даже неформалов, и молодежь… в общем, ВСЕХ, кто ее осуждал. В Питере после возвращения она возненавидела и тех, кто был бездарным поэтом и сторонников современного искусства.
     С человеческой точки зрения, это был самый настоящий человеконенавистник… который бы разорвал любого, кто пытался назло толкать свое мнение, отличное от мнения девушки. Но если смотреть с другой стороны, то Тиль, начиная с детства, нажралась ТАКОГО дерьма, какого взрослым даже и не снилось. Поставь бы другого на ее место тогда, тот другой давно бы удавился. Почти НИЧЕГО хорошего в жизни Ирины и не было, - а только одна лишь БОЛЬ. И эта БОЛЬ со временем вылилась в убийства Темных, причем с особыми изуверствами. Особенно доставалось тем, кто был похож на тех по поведению, что над Ирой в детстве издевались.
     Человеконенавистником Ирину называли и собственные родители. Даже НЕ РАЗОБРАВШИСЬ поначалу, ПОЧЕМУ она презирает тех и тех. Но зато те. Кто узнавал Тиль поближе, с кем она дружила не разлей вода, знали: человек (а на деле Иная) она очень добрый и благородный, и всегда готов помочь в трудной ситуации. Суровая киллер, разочаровавшаяся в людях, Иных, жизни, любви, Судьбе… которая порой ну ОЧЕНЬ хотела свести счеты с жизнью. Потому что иногда ОЧЕНЬ было невыносимо жить в этом Аду, а точнее, в двух Адах. Что в людском, что в Ином. Плюс, как и говорилось, ее добивали издевательства Крейта, который на самом деле НИКОГДА ее не любил, и женился против воли, стиснув зубы. Все десять лет осознания, что она для этого куска дерьма, - просто ненавидимый объект, - вымотали не по – детски, ударив по психике. Порой она пыталась напиться, чтобы заглушить свою БОЛЬ. Помогало мало.
     Но потом терпение закончилось. И, после дикой пьянки, в одиночку при свечах, Ведьма в слезах, с похмелья, ругая жизнь и проклиная свое рождение, просто послала все и всех, отправила вещи на указанный адрес родителям, и шагнула в Портал, в Братск. Сил терпеть весь этот кавардак у нее больше не осталось. Как и бороться с законченным наркоманом Крейтом. И по – прежнему молчание Энрике ее выбешивало. За все десять лет он ДАЖЕ НЕ ПОИНТЕРЕСОВАЛСЯ, как она вообще живет, чувствует… Даже не соизволил навестить, благо в Питере мест полно остановиться было. Такая безалаберность Архимага породила убеждение, что он и не любил ее вовсе, а просто побаловался, потешив свое самолюбие. Используя свою нечеловеческую красоту и возраст, опыт…
     Действительно. Если бы любил, то давно нашел бы и вытащил из всего этого дерьма. Разобидевшись на кельта, и даже возненавидев его за наплевательство, Тильсирвэ решила при встрече этому красавцу ВСЕ в лицо высказать. И надавать пощечин. И забыть раз и навсегда его.
     До всего этого, до шага в Портал, стали ходить слухи, что в Братске творятся поистине чудовищные вещи. Что там завелись чуть ли не динозавры, и они принялись выжирать город. Кто это Ирине поведал потом, история умалчивает, но эта новость Ведьму неслыханно обрадовала. Как вспоминали те, кто знал бывшую Светлую, она после тех слов запрокинула голову, и смеялась. Смеялась, смеялась… Некоторые решили, что от горя и убийств у Ирки крыша поехала. Например, так решил ее питерский шеф. Было все при нем.
     - Наконец – то я дождалась этого! ЭТОТ проклятый город получил СВОЕ! Да поделом им там!  Пусть хоть всех выжрут! Все равно во всем Энрике виноват, что там ящеры появились… Я любила его, а этот УБЛЮДОК просто поимел меня и в портал отправил! Ну что, кто смелый даст Крейту по яйцам и встанет на его место? Есть такие? Вперед! – Тиль холодным, затравленным взглядом, в слезах, оглядывала знакомых в кабинете Вейдера, которые сообщили ей новость про Братск. Некоторые и вправду считали ее сумасшедшей. Но никто даже и не подумал, ни грамма не посчитал, ЧТО творилось в ее истерзанной душе. НАСКОЛЬКО ей было тяжело в обоих мирах, и КАК порой охота вскрыть вены вдоль.
     После той новости, в тот же день, Тиль пыталась, да после этого по рядам Темных ходили слухи про жестокости непостижимые, и что творит это девушка с сединой, снежной сединой в волосах. Ходит и убивает их. Кому голову отрубит. Кого в кашу Силой, кого вообще пополам. И похуже…
     Бывшая Волшебница действовала по лицензии на убийства. А началось все с того, что она нанялась к своему бывшему питерскому начальнику, который, несмотря на то, что был женат, пожалел Иную, и тогда сказал ей следующее:
     - Дружище! Мне на самом деле ВСЕ РАВНО, кем ты стала в этой сибирской Дыре. Просто убивай Темных. Они же не будут тебя гнать… Нам это только на руку.
     Стоявшая у стола Иная, заплаканная, измученная, с мешками и синяками под глазами, тяжело вздохнула. Опустила голову, и слеза упала на стол.
     - Легко тебе, да и вам всем так говорить… Ты любишь и любим, у тебя жена и дети. А я ВСЕ это ПОТЕРЯЛА, и теперь желаю или убивать кого – либо, просто так. Или сдохнуть самой, либо лишиться памяти, чтобы забыть все эти ужасы. Все, кого я любила. Кому доверяла, ПРЕДАЛИ меня. В том числе и последняя моя любовь. И теперь у меня ОДНО желание: узнать ДАТУ своей СМЕРТИ.