Глава 6

Заговор


Но для кого-то новый день, только начавшись, сулил невзгоды. И по воле злой судьбы этим кем-то была Лилит. Пусть Кудесник и казался весьма флегматичным и безынициативным бесом, за этой маской спокойствия скрывался самый настоящий зверь. Никто не любит, когда новый работник мешает и делает что-то не так. Особенно этого не любит тот, для кого работа превыше всех земных богатств.

Обстановка в кузнице была и без того накалена. Ситуация походила на утечку бытового газа: с виду все как обычно, но стоило зажечься хоть одной крошечной искре, как тут же прогремит взрыв. Это и случилось. Неуклюжесть и слабость девочки и послужили этой самой искрой. Теперь Лилит, скуля от боли как обиженный щенок, сидела в лазарете, а один из низших демонов, трудящийся лекарем осматривал её руку, обожженную и ушибленную. Виновник происшествия, Кудесник, сидел на стуле напротив и выглядел хмурым. Кузнец и не думал, что последствия могут быть так плачевны, ведь он всего лишь ударил служанку своими раскаленными тяжёлыми щипцами. Она лишь успела закрыться, и весь удар пришёлся на левую руку. Белая, почти прозрачная кожа покраснела, покрылась желтоватой коркой. Не самое приятное зрелище, но леди Игнесс, сидевшая на той же кушетке рядом со своей Искоркой, и не подумала брезгливо отвести взгляд, а только осуждающе поглядывала на беса. Они встретились с ней в коридоре. Герцогиня куда-то спешила, но увидев состояние Лилит, решила отложить все свои дела.

Демон-лекарь тем временем искал в каком-то справочнике способы лечения данной напасти.

– Ну что, дорогой Хизар, ты что-то нашёл? – уже в четвёртый раз спрашивала герцогиня, наблюдая за лекарем. Он же в ответ снова мотал головой, и женщина с печалью вздыхала. – Что же это за напасть такая? Как это вообще случилось? Ты просто ударил её и все?

– Точно так, миледи! – восклицал Кудесник. – Любой бы из нашего племени-рода и рогом бы не повёл! Может это из-за того, что щипцы недавно были в огне? Может для неё они горячие?

– Ты раскалил их добела?

– Да зачем же мне добела? Они всего лишь немного светились красным. Одни только кончики.

– Это же и не горячо совсем, – удивилась демоница.

– Так и я о том же.

– Ладно. Какие у тебя предложения, Хизар?

Демон задумался и вновь подошёл к Лилит, чтобы осмотреть её руку. Он немного нажимал на неё, трогал ожог, всячески вертел и крутил травмированную руку, доставляя этим только большие мучения, но никак не помогая. Острая боль клинком пронзала все тело, и девочка уже изнемогала от крика.
 
– Да хватит корчиться! – рявкнул демон, пытаясь придумать, как бы помочь.
Кудесник сидел тихо, особо не участвуя в действии, но при этом и не смея уйти. Герцогиня не находила себе места. Она хотела бы сделать хоть что-то, но что может сделать огонь? И тут женщину поразила идея.

– Потерпи немножечко, милая, – ласково проворковала она.

Тут же вокруг Лилит образовался купол из красного пламени. Девочка успела только закричать и через пол минуты упала без чувств. Игнесс успела подхватить служаночку и аккуратно уложила её на кушетку, положив травмированную руку ей на живот.

– Миледи? – переспросил удивлённый врач.

– Я выжгла воздух вокруг неё. Но она скоро очнется. Думаю, минута забытья пойдёт ей на пользу. Так какие у тебя идеи?

Демон задумчиво промычал. Подобное он видел впервые, и даже все его справочники молчали на этот счет. С минуту он  молчал, уставившись в стену, как вдруг в голову пришла гениальная, по его меркам, идея – регенерация! Этим чудесным процессом восстановления обладает все живое, значит и у раненой служаночки он должен быть. Сотни раз Хизар видел, как раненные в бытовых условиях демоны и прочие темные создания залечивали свои раны сами буквально за полчаса, час. Но в случае Лилит регенерация не наступала уже более продолжительный срок. Лекарь решил в этом обвинить странную желтоватую корку на месте ожога – дескать, она-то и мешает выздоровлению. Значит все просто! Надо избавиться от злополучной корки. Но методы «лечения» были предложены весьма экстремальные: либо срезать корку вместе с принадлежащим ей участком кожи, либо и вовсе отрубить руку вплоть до локтя, ведь регенерация же, все должно зажить и отрасти. Однако леди в этих методах была крайне не уверена. Тогда решили позвать других сударей, разбирающихся в медицине. К счастью, и у герцогини, и у демона оказалось по одному такому знакомому.

Лекарь выбежал из лазарета, чтобы найти того, кто ему нужен. Игнесс же, благодаря своему статусу просто попросила первого попавшегося чертенка привести того, кто нужен ей. Троица: Лилит, Игнесс и Кудесник остались ждать. Первым вернулся Хизар, но он вернулся один.

– Не нашёл? – с лёгким разочарованием спросила леди.

– Нашёл, миледи. Легко найти. Сейчас, освободится и придёт. А ваш созванный?

– Видимо, ищут.

И тут слегка постучавшись, в комнату вошёл Люцифер. Он учтиво поздоровался со всеми, особенно с леди, и взглянул на Лилит. Сердце испуганно ёкнуло: неужели мертва? Но нет, она дышала. Герцогиня вкратце рассказала архангелу о случившемся, не акцентируя особо вины на Кудеснике, все же ведь его беда в незнании. Мужчина выслушал Игнесс и также осмотрел руку потерпевшей, делая это с куда большей аккуратностью и деликатностью, нежели горе-лекарь. Ангелу небезразлично было это многострадальное дитя, он желал хоть как-то помочь.

– Ты можешь что-то сделать, Люцифер? – полушепотом спросила леди.

– Могу. Каждый из нас, – он слегка замялся, – то есть из них, – последовала неловкая пауза и ангел продолжил. – Я думаю, вы поняли, кого я имею ввиду. Так вот, такие как я обладают целительной силой, помогающей таким как она.

– А ты в этом уверен? – скептически спросил лекарь, прищурив один глаз.

– Более чем. Однако я не уверен, как на эту силу отреагируют такие как вы. Не поймите неправильно, но, боюсь, это может вам навредить.

Игнесс пала в раздумья. Ей не хотелось жертвовать благополучием и здоровьем своих сограждан и себя самой, тем более Сатане это бы крайне не понравилось. Но при этом и оставить девочку в таком состоянии ей совсем не хотелось. Демон и бес тоже явно были против использования Люцифером его светлой магии, которая запросто подпалила бы их демонячьи шкурки. В итоге решили силой ангела не пользоваться. А Лилит тем временем все спала.

– Ты знаешь ещё какие-то способы? – вновь спросила Игнесс. Женщина уже пребывала в отчаянии. Она так хотела помочь, что готова была обратиться за этой помощью даже к своему супругу. Вдруг один бог сможет излечить творение другого?

– Увы, миледи, только такой. Не используя свою силу я гожусь здесь лишь как воин. Более у меня нет способностей.

– Не кари себя. Кстати, Хизар, ты говорил, что позовешь своего друга, где он?

– Поверьте, леди, он не тот, кто ищет друзей и вы это знаете.

– И кто, – начала Игнесс, но прервалась, отвлекшись на открывшуюся дверь.

В дверях, одетый в рабочую перемазанную кровью рубаху, с завязанными шнурком в косой хвост, чтобы не мешались, волосами, стоял Асмодей. Он только вырвался из терпких объятий своей любимой работы – ремесла палача, поэтому запах крови не до конца выветрился, а под ногтями и на руках ещё была кровь, которая въелась в эти холодные руки так же сильно, как въедается угольная сажа в лица шахтёров.

Расположение духа у змея было самое, что ни на есть благоприятное. Так случалось всегда, когда удавалось сломать и морально раздавить очередного пленного. После такого демон всегда пребывал в лёгкой эйфории. Такую же эйфорию испытывают, пожалуй, особо жестокие серийные маньяки, после совершения своего тёмного дела.
Люцифер уже ощутил и прощупал эту сторону души Асмодея. Сторону, настолько темную и пропащую, что любой лучик света, пытающийся в неё проникнуть, просто теряется, путается в этой пучине и неизменно рано или поздно становится частью всеобщей тьмы. Поэтому архангел позволил себе даже усмехнуться и колко съязвить:

– Ты, кажется, ошибся, Асмодей, – начал он, – тут было объявление о поиске лекаря, а не палача. Понимаю, легко спутать…

– Тот, кто знает, как навредить, пожалуй, получше твоего будет знать, как исцелить, – недовольно рявкнул в ответ змей. Ему совсем не понравился такой «тёплый» приём, но куда сильнее взбесило то, что голова несчастной теперь лежала на коленях у Люцифера.

– Господа, нам ещё распрей не хватало! – попыталась примирить всех Игнесс. С супругой дьявола спорить никто не отважился.

Лилит тем временем очнулась. Открыв глаза, первым, что она увидела – лик Люцифера. Добрая счастливая улыбка коснулась её губ. Многие, в особенности змей, отметили, что девочка улыбается поистине прекрасно. Но стоило Лилит заметить остальных, улыбка исчезла, ведь стало ясно – она не вернулась домой. Когда же взгляд скользнул в сторону Асмодея, бледное личико исказилось гримасой ужаса. Люциферу не понравилась такая реакция. Страх не может браться из ниоткуда, значит, причины такой реакции есть, и ангел даже догадывался, какие. Игнесс в своём молчании была согласна с ангелом. Как можно доверить лечение тому, кто знает наслаждение в страдании других? И все же крошечный шанс был, надо дать змею попытаться.

Так решила леди Игнесс, а значит, так решили все.

Асмодей присел на корточки перед Лилит. Пусть его и ужасно бесило быть так близко к архангелу, демону нравилось лечить Лилит. Эта игра в доктора приносила в будни властителя камеры пыток какое-то свое разнообразие и терпкую нотку абсурда. Он осмотрел руку девочки почти так же аккуратно и любовно, как это сделал Люцифер. Этот жест удивил герцогиню – она ожидала от палача большей грубости. Едва дотронувшись до раскрасневшейся кожи, Асмодей заметил, что обожженный участок излучает тепло, будто пытается отдать излишний жар всему окружающему и излечиться. А хладнокровные змеи очень чувствительны к перемене температуры.

– Нужна холодная вода и какая-нибудь чистая тряпка, – вынес свой вердикт палач-доктор.

– Что, полы решил помыть? – снова съязвил Люцифер, из-за чего змей едва сдержался, чтобы не зашипеть.

Игнесс взглянула на ангела с лёгким недовольством, давая понять, что сейчас не время для шуток. За водой и импровизированными бинтами отправили изнывающего от скуки и своей бесполезности настоящего лекаря. Хизару, конечно, не нравилось, что ему, достопочтенному знатоку медицины, доверяют такие мелочные задания, сгодившиеся бы разве что для прислуги или медбрата. Но все же демон был рад оказать хоть какую-то помощь.

Горечь бесполезности успели ощутить все, помимо Асмодея, конечно же. Когда принесли кованое ведро, наполненное доверху ледяной подземной водой, змей с головой погрузился в работу, как он делал всегда. Только теперь это была совершенно противоположная его привычному занятию работа. И это, несомненно, пробуждало интерес демона к этой новой деятельности. К тому же Хизар не обманул: врачевал он действительно неплохо.

И Люцифер, и Игнесс, даже ничем не услуживший лекарь и виноватый во всем кузнец предлагали свою хотя бы минимальную помощь. Но Асмодей лишь отнекивался и кратко, а иногда и несколько грубо, просил, чтобы ему не мешали. Палач макал, разорванные им же на широкие длинные полосы, тряпки в холодную чистую воду и аккуратно охлаждал ожог водой. Лилит сидела, боясь лишний раз шелохнуться и разозлить демона. Девушка позволяла себе лишь тихонько всхлипывать и скулить – полностью молчать от сильной боли не представлялось возможным.

– Ты уверен, что это поможет? – спросил Люцифер с нескрываемым скепсисом.

– Не можешь помочь, так не мешай. У тебя свои, пожалуй, дела есть, – так же холодно и недружелюбно ответил змей.

У ангела действительно были свои заботы, но видя страх и мольбу остаться в глазах девочки, он не мог уйти, и в качестве ответа лишь махнул рукой, желая показать, как неважно для него мнение змея. А тот в свою очередь лишь пренебрежительно хмыкнул и продолжил бинтовать место ожога влажной тканью.

– Я сделал все что мог, – подытожил свою работу змей.

Игнесс любопытно взглянула на девочку, пытаясь будто сканером считать все её эмоции и чувства. По более спокойному личику и прекратившимся болезненным стонам герцогиня поняла, самочувствие её Искорки самую малость улучшилось. И все же она спросила:

– Ну как ты, милая?

– Гораздо лучше, миледи, – сорвала девочка. Её состояние пусть и улучшилось, но было очень далеко от «гораздо».

– Удивительно, – проговорила Игнесс и выпытывающе, своим самым проницательным взглядом всмотрелась в змея. Увы, спокойное и, кстати, не лишенное красоты лицо юноши не выражало ничего. По крайней мере ничего из того, что ей было интересно.

– Тебе уже приходилось быть врачом, Асмодей?

– Нет, миледи. Я никогда не учился подобной науке и никогда, до недавнего времени, подобным не занимался, – ответил он и, заметив возникший немой вопрос, продолжил. – Я делаю все интуитивно. Не знаю, каким образом, но мне удаётся угадывать.

Леди хмыкнула и ненадолго задумалась. Дело сделано, её Искорка получила возможную медицинскую помощь, и остаётся только ждать заживления раны. Теперь герцогиня должна сказать свое слово, раздать нужные команды, чтобы подданные либо вернулись к своим обязанностям, либо исполнили новые поручения. Негласное правило любого, уважающего закон гражданина: «Забудь о своей воле, когда видишь вышестоящего». Одна маленькая служанка не знала ни о каких правилах и просто пыталась выжить.
Как следует взвесив все свои слова, леди проговорила:

– Хизар, спасибо, что пожертвовал своим временем для нас. Можешь быть свободен.

«Ну вот, а мы допоздна всегда работаем!» – с досадой подумала Лилит, не прекращая рассматривать каменные плиты пола. Она ещё не знала, что на языке леди Игнесс «можешь быть свободен» значит лишь «можешь вернуться к своей привычной работе, пока команд для тебя нет».

– Кудесник, – продолжила демонесса, – ты тоже, возвращайся в кузницу.
Бес посмотрел на Игнесс с удивлением. Он не думал, что после такого переполоха по своей вине сможет уйти от наказания. Но как бы леди не было жаль Лилит, она знала, что Кудесник уже невиновен: он достаточно в душе покарал себя и множество раз пожалел о содеянном. Это герцогиня видела в его глазах, полных печали раскаяния. Возможно, – верила женщина, – он бы и не калечил так Лилит, заведомо зная о её слабости.

– Люцифер, Асмодей, – вновь обратилась она, – у вас осталось ещё много дел?
Люцифер с горечью взглянул на Лилит. Он не хотел уходить, он не хотел огорчать её. Но надо возвратиться к своим обязанностям.

– Да, милели, – признался ангел, – я ещё не окончил дела в оружейной.

Асмодей не смог сдержать победоносной улыбки: наконец-то никто не будет мешаться!
 
– А у меня узники закончились, – отозвался змей на манер слегка опечаленного ребёнка, которому теперь не с чем играть. – Если девчонке ещё нужен врачебный контроль, то я могу уделить на это время.

– Думаю, это нужно, ведь так? – с долей неуверенности, обычно ей совершенно неприсущей, спросила леди.

– Конечно, ведь возможны осложнения!

Люцифер нахмурился. Ему совсем не нравилась идея оставить Лилит со змеем наедине. Игнесс тоже прекрасно видела испуганный умоляющий взгляд девочки и пляшущие злые огоньки в глазах палача. Отправив ангела на его рабочее место, Игнесс строго глянула на демона, кратко указав глазами на дверь, предлагая переговорить наедине. Когда они оба вышли из комнаты, леди попросила юношу протянуть руки. Как только он с заминкой исполнил эту просьбу, дьяволица схватила своими жаркими ладонями его холодные, будто камень, руки.

– Миледи?

– Запомни, сейчас тебе не надо её мучить. Ныне ты не палач, а лекарь. А главное правило лекаря: «Не навреди».

Леди так пристально смотрела в глаза Асмодея, что ему стало не по себе.

– Миледи, неужто вы загипнотизировать меня пытаетесь? Вы ведьма?

Она добродушно улыбнулась, убрала пристальный взгляд и отпустила руки змея.

– Я женщина, Асмодей. А каждая женщина уже в какой-то степени ведьма.

Змея это заявление повеселило и, пытаясь сдержаться от смеха, он спросил:

– Эта хрупкая девчонка тоже ведьма?

– Она ещё не ведьма. Просто маленькая девочка. А вот как эта девочка станет женщиной, тогда посмотрим, сколько в ней будет ведьмы.

– Если доживёт.

– Да, если доживёт. Я бы хотела, чтобы она дожила. Ты, думаю, тоже?

– Может быть, – Асмодей слегка напрягся. Догадка Игнесс оказалась правдивой, но ему совсем не нравилось, что она о чем-то догадывается. – К чему этот вопрос, миледи?

Игнесс лишь в своей беззаботной манере пожала плечами и, сославшись на дела, ушла, как обычно прощание заменив простым кивком. Змей же вернулся в комнату. Там Люцифер тихо нашептывал девочке светлые, добрые слова поддержки. Известно, шёпот ангелов дурманит людей, дарит им покой и отстранение от всех своих земных бед и страданий. Обняв друга, Лилит тихо засыпала с милой кроткой улыбкой, а ангел гладил её чёрные, собранные в косу, волосы. Но всю идиллию своим появлением развеял Асмодей. И вновь в глаза девочки вернулся страх, а в глаза ангела – ненависть.

– Ты пойдёшь со мной, – кратко, как приговор, заявил демон. Впрочем, для Лилит это и было подобно приговору.

И снова молящий взгляд, призывающий Люцифера остаться, отзывающийся привкусом горечи от беспомощности в его душе. И снова лёгкое движение головой из стороны в сторону, разбивающее все надежды маленького существа. Ему надо уходить. И больше он ничего сделать не может. Ничего не сказав, при палаче и судье лучше не болтать слишком много – недаром говорят, что подсудимый имеет право хранить молчание, Люцифер встал и вышел из комнаты. У двери двое мужчин встретились лицом к лицу. Взгляд ангела полыхнул угрозой, на что губы демона скривились в ядовитой усмешке, такой же ядовитой как и его клыки. Подобные немые разговоры нередко происходили между ними, и только они оба знали их значение.

Лилит не стала сопротивляться и покорно пошла вместе с палачом. Сопротивление только вызовет ещё большие проблемы, в то время как покорных девочек меньше наказывают. Вдвоем они прошли по коридору, по направлению которого был скромный кабинет палача, то есть камера пыток.

А, спрятавшись за углом, с другого конца коридора зорко следила и чутко подслушивала маленькая полузвериная и почти детская фигура черта. Кухарка Гэрр, променяв стряпанье на шпионаж мчалась, тихо цокая куриными лапками, обратно на кухню. Там ее уже ожидала свора чрезвычайно любопытных коллег. Работа стала, ведь надо было обсудить архиважные планы на будущее.

– Он же ударил ее насмерть?! – не могла угомониться молоденькая рыжая и кудрявая чертовочка, оживленно махая тряпкой. – Скажи, что она мертва!

– Не мертва, – отчаянно проговорила Гэрр и рассказала о всем что видела, что слышала и что сумела узнать. Как-никак она следила с того самого момента, как перепуганный Кудесник направился с Лилит к врачу.

Черти внимали и жадно проглатывали каждое ее слово, становясь все злее и раздраженнее. Поначалу они просто недолюбливали Лилит за ее нерасторопность, слабость и непонятливость. И все же они терпели эту неумеху. Но теперь же, когда все внимание и ласка их великолепной, заботливой госпожи досталось одному человекоподобному ничтожеству, они не могли сдержать злости. Злости, чувства несправедливости и завести, самой черной, какая только может быть.

– Тогда давайте сами убьем ее! – предложил кто-то из толпы, на что в ответ Фэрин вновь напомнил о весьма вероятном наказании.

– Бесеныш прав, – согласилась Гэрр. – Кудесник ушел к себе таким подавленным. Видать, его сильно отчитали, хотя он по сути ничего ведь не сделал! Но самим убивать ее нельзя.

– И что ты предлагаешь? – спросил Гис, играясь тесаком для разделки мяса. – Попросить кого-то из высших убить ее? Так не станут – она для них любимое развлечение.

– Кстати, это тоже неплохая идея. Можно не попросить, а вынудить. Вполне может быть, что кто-то разозлится на нее так, что попросту забьет. Она же такая тупая и раздражительная! Но идея у меня была другая. Помните, какое-то время назад эта дура пыталась себя убить? Кажется, зарезать.

– Помним-помним! – отозвались довольные голоса. – Господин за это прилюдно выпорол ее! Хвала господину!

– Я думаю, девчонка все еще хочет умереть, – продолжила кухарка. – Конечно, такая порка любое желание отобьет, хе-хе, но все же, думаю надо бедняжке помочь осуществить ее самую главную мечту. Если она убьет себя сама, не будет виноватых.
 
– А способ?

– А мы что-нибудь придумаем.