Когда закончить или начать?

Виктор Матюк

Когда закончить или начать?

Что должен символ любви обозначать: когда закончить или кончать,
Говорить или молчать, и на лишние вопросы женщин никогда не отвечать!
Что всё это обозначает? Что больше всего мужчину впечатляет?
Кого каждый этот вопрос удручает? Кто правильный ответ знает?
Только тот, кто смотрел смерти в лоб, и извлёк из бытия урок,
Он ко всем участлив, но не счастлив, ибо по уши не влюблён,
Кто же он? Нищий или патрон? Темнеет небосклон,
Затихает речной затон, ему могла тихая жизнь наскучить,
Он не готов свою грешную плоть замучить и убить, есть желание жить! Как быть?
Он не трус и готов пострадать за древнюю Киевскую Русь, но не за царя
Будут воевать три богатыря, они вынесли ему свой приговор,
Он не испытал своей совести укор, говорил сущий вздор,
Не выдержал ветхий забор и завалился набекрень,
Поднять трухлявые доски молодым соскам лень!
Вот такая хрень происходит каждый день, а зачем?
Желанием томимый, стоял, как истукан он недвижимый,
Пока стрела сомнения совесть не прожгла и не убрала пыль с лица!
По выражениям шаловливых девиц и крупным слезам, капающих с их лиц,
Трудно сразу разобрать, какой будет каждая мать, если убрать заметное зло
И очистить от него высокое исхудавшее до неузнаваемости морщинистое чело!
Что было, прошло, оплёвана душа из соседнего шалаша, жизнь загнала её в угол,
Её бес попутал, и имени не спросил, заживо погубил, думы разобщил с делами,
 А под грозовыми облаками  что-то трещит, земля, небось, давно уже дрожит!
Ну что за вид у искушения? Жуткие и странные намерения требуют отчуждения
От непристойных дел, ты жив и цел, познал предел греху, ехал по грязи и посуху,
Смотрел то на березу, то на ольху, раскрывал душу только небу одному,
 Потому остался жив, был лейтмотив уйти от душевного беспокойства,
Нервное расстройство имеет свойство усиливать печали, встревать в розни и скандалы!
Беса ты во сне увидал, но брачными узами себя с ним не связал,
Этот наглец с напарником не угадал, он просто-напросто опоздал
Вскочить на подножку уходящего вагона, началась погоня,
Он бежал до близлежащего заброшенного террикона,
Оступился и упал, потом в полудрёме до утра что-то тихо шептал,
Охал, ахал и стонал! Весь день лежал недвижимо, жизнь проходила мимо,
Но возвращалась обратно, понятно одно, что жить хорошо только в кино!
Ты продолжал женщин тискать украдкой и целовать исподтишка,
Превратившись даже в старика, не стал дураком, но расстался с увесистым кошельком!
Бог судьбу мою оберегает, и в жизни помогает, на путь истины глупца наставляет,
И не пугает адом зазря старого козла! Продолжается мышиная возня три дня,
Нет дыма без огня, рубцы появились на стареющем конце, а на лице - глубокая борозда,
Вот-вот скатится с небосвода путеводная звезда и что тогда? Всему виной прожитые года,
Вся сила в воду ушла, нет ни кола, ни двора, только тлен и суета и больше нет ни черта!
Беда не приходит одна, открывай пошире ворота, нужда и нищета – тебе ни чета,
Праздник отшумел, ты оказался не у дел, твой удел – широкая половая щель!
Былая шалость породила усталость, уж так сталось, что самая малость любви
Указывает на новые дороги и пути, как бы себя в жертву кому-то не принести? 
Нет отрадного мечтанья, есть негодованье, стоны, муки и страданья,
Мирская склока затянула тебя в омут страсти глубоко,
Кто из нас без этого порока? Грехов-то сколько вокруг?
Они есть даже у божьих слуг, я же служу богам и порокам,
Смотрю на любовь с язвительным упрёком, осознав грех сполна,
Допиваю бокал терпкого с горчинкой вина до самого дна,
Мошна пуста, люди гонят старика с гостиного двора,
Уходить ему некуда, везде гнус и мошкара, лес и тайга,
Дождь, студёный ветер и весёлая пурга!
Ваш покорный слуга имел неосторожность пойти наперекор здравому смыслу,
Взвалил на плечо коромысло совсем не то, что предназначено,
Теперь смотрит на будущее озадачено, всё имущество растрачено,
Но не все долги оплачены! Новые маршруты обозначены,
Он оставил за собой право отвергать советы лукавого,
Он добьётся своего, когда грядёт срок, и всевидящий бог
Стрелой любви пронзит левый бог, свалившись в глубокий сугроб,
Старец схватится за грудь, боль утихнет через пять минут,
И он спешно отправится в дальний путь! Его давно уже близкие люди ждут,
Не опоздать бы, чтобы не просить прощения у рока и судьбы!
Зачем в дебри своей души углубляться? Каждый имеет право ошибаться,
Грешить и исправляться, можно попасть в переплёт, и лишиться свобод,
За которые ратует народ! Он тебя озадачит, вначале поплачет, пожурит и посудачит,
А потом заново твой путь обозначит на карте жития? Неужто настолько грешен я,
Что могу превратиться в бездомного дикаря? Сказано от фонаря, что жизнь скопца
Душе и сердцу не мила, пора уединения давно прошла,
Часть юных дней вытолкала в воспоминаниях людей
Стремление жизни своей испытать отрадные желания,
Я же вновь вижу ропот за гранью призрачных миров,
Они прячутся за серым пухом летящих и над головой висящих облаков!
Прошла любовь, прошла любовь! Нет слов сожаления,
Было наслаждение, было искушение, не осталось ничего,
Только одно душу будоражит и страшит, а пульс частит,
Да и внешний вид об этом говорит! Как быть? Как дальше жить?
Лучше правда в лоб, чем платить судьбе оброк в виде неприкрытой лжи,
без борьбы мнений нет весомых представлений о холодном молчании
В миг любовного признания! Оно общее достояние будущей семьи,
И как ты тот момент не назови, момент любовного томления
Не принёс ни покоя, ни полного забвения былых пороков! У преступления нет сроков,
Коль разум в цепях, а истина стоит на ушах, ей не нравится каждый шаг пошлеца,
Не колышется трава, что-то капает с конца, но боли нет! Привет, никому дела нет
 До немых страданий чужака, извивается под его ногами узкая тропа, как змея,
Он в роли знающего старину поводыря! Ему оступаться никак нельзя,
Взмах крыла горемычной судьбы, и вот ты в полушаге от старой избы,
Где твои лучшие годы прошли, ты не суетесь и зря не трясись,
Попробуй понять смысл происходящего, не горюй из-за настоящего,
Пусть пришла сюда беда, и бродят по земле лжецов стада,
Они идут бог весть куда, у каждого своя голова и бесстыжие глаза!
Петляет скользкая тропа среди полыни и чертополоха,
Одним жить хорошо, другим плохо, они мечтать будут до гроба:
Неплохо бы переехать жить в американские небоскрёбы!
Ещё бы: здесь морозы, вьюги, стынь и сугробы, там тепло,
И не завидует твоему богатству никто! Стареющий гений
Не желает с грешниками примирений, мир застыл в безмолвии,
Рядом люди – дикари, узнай, что у них внутри? Ветреное племя
По миру сеет великой жатвы драгоценное семя, нет прозрения,
Только невезение, а любовь и наслаждение в руках безмолвной молвы!
Увы! Она уже добралась даже до пылающей в снегах  Москвы,
Там отсутствует царство духа, она внутри старого дырявого треуха!
Везде ложь и показуха, святость достигла дна, в ответ на слова молитвы – тишина,
Толпа ходит по острию бритвы в преддверии кровавой битвы, лично ты боишься темноты!
Прозри! Свои поступки освяти в храмах, встречающихся на твоём пути! От греха не уйти
Без помощи небес, лихо мчится восточный экспресс, греха не видно снаружи,
Взгляд упирается в расщелину одну и ту же, желательно, чтобы она была поуже,
Выражаясь иносказательно, не устаю твердить одно и то, что коль принято решение
Посетить всенощное богослужение, выпрошу у бога прощения за былые прегрешения!
Канули в Лету годы тягостного сна, святая тишина призывает господ к ответу,
Весну сменяет лето, как и прежде, дует в окна холодный северный ветер,
Желание любить остыло, что было, прошло, один раз не повезло,
Другого раза не будет! В сутолоке повседневных буден тот, кто блуден,
Праведному суду не подсуден! Пусть улыбаются лукавые уста, внутри них пустота,
В груди – негодование, есть скромное желание примчаться на ночное свидание,
Погреметь внебрачными цепями, порадовать любимое естество словами,
Согреть желание горячими слезами! Ковер из ярких слов возродит прошедшую любовь,
Увы, иные возгласы слышны из многоголосой толпы, во время сутолоки и тесноты
Жизнь обретает иные черты, прочь уходят старинные поверья, балом правит лицемерие!
Нет доверия к былым временам, к небу голову задрав, пришпориваю собственный нрав,
Да, я был неправ, когда мерой собственного суда избрал грубые слова, темнота мы,
Темнота! Мы были рождены для дел великих, читали книги, издавали крики,
Ходили по полыни и траве-повилике, учились демагогии, увлекались политологией,
Так и остались в шкуре своей до этих скорбных дней!
О цели благородной пришлось забыть в борьбе бесплодной,
Я вновь рисую ковер из сказочных снов, в него вплелась любовь,
Мысли по околотку разошлись, люди пьют палёную водку,
Клянут мирскую жизнь, потерян смысл земного бытия,
С ума сходит окрестность вся! Жизнь смысла лишена как полночь сна,
Душа порабощена, даль плохо видна из открытого настежь окна,
Мы же привыкли на других пенять и на их оправдания никак не отвечать,
Нам бы научиться настоящее ценить, мы же стремимся его изменить!
В сумерках света ищем очертания любимого предмета безуспешно,
Живём неправедно и грешно, хотим быть с богами наравне,
Хотя сами живём на самом дне в сплошной тишине!
Жизнь лишена семейных уз, тяжким был их груз,
От любовных чувств осталась только тоска и грусть!
Теснится грудь, учащается пульс, продолжается путь в никуда,
Не оставляя за собой видимого следа, пришлось всплакнуть,
Холодной воды из степного колодца хлебнуть,
Пока солнечный луч не помог память вернуть!
Завистники хитры, выпивают больше полу литры
И летают в мыслях как степные орлы, гремит в руках топор,
Он даёт врагам отпор, не получился содержательный разговор,
Холоп и изгой не смог топнуть ногой, его взгляд упёрся в запор,
Дверь на калитке заперта, занавеска снята с затемненного окна!
Взгляд дальше скользит, его радует деревенский вид,
Казацкий курень дымит, в глазах доится, пришло время от наваждений освободиться!
Трудно подняться с дивана, легче говорить пространно про дела дедов и отцов,
Их поступки в тени, после всех грехопадений, грехов и непристойных изречений
Небосвод огромный выглядит глыбой неподъемной! Готов я небо возвеличить,
Но как себя мне ограничить, ведь в мёртвом организме нет трепета жизни,
Она – источник суеты, не строит бояться темноты и оглядываться по сторонам,
 Коль ты предан давнишним мечтам, это верный путь в никуда, там холод, морозь и холода!
Душевный покой ценя, хочу понять самого себя, но невмоготу понять рок и судьбу!
Такова психология поддонка, он смеётся громко, но трётся там, где тонко,
Всё, что доступно оку, неподсудно судьбе и року, собравшись в дорогу,
Помолившись богу, даже в глубине ущелий ищу приятных ощущений,
Ныне мой гений жаждет смирения, стена греха давно сожжена,
Но похоть на выдумки вольна, будущность в тумане, ни о чём не мечтаю заранее!
Страсть, как огонь, она, как певучая и звонкая гармонь, стенания несутся ей вдогон,
Хотя страсти чудесными были, они превзошли огонь любви по мощи и силе!
Мнится без помех заповедный предмет, что не померк от давности лет,
И принёс грешнику немало бед! Он – худ и сед, ему уже не до вычурных бесед,
Ему бы поспеть добыть ещё одну из весомых побед, пока он не слеп
И готов заметить едва различимый след девицы той, что поразила его своей красотой
Ещё прошлой весной, но ушла, не простившись, слезами окропившись,
Её страсть даже рок победить не смог, разделал случай неминучий под орех,
Теперь она замаливает собственный грех, иного выхода у неё нет, как преодолеть тьму и мрак,
Нет пути назад, приходится брести наугад, говорить слова невпопад!
Ратник же действительно готов не избегать повседневных трудов,
Он бы в себе усомнился, если бы окружающий мир изменился,
Он совсем за другие идеалы сражался, куда же бес девался?
Он никому и никогда не представлялся, жил и забавлялся,
Теперь его плоть недвижима, молчалива и слишком говорлива,
Ей всё равно, каково оно: быть наедине или жить навеселе!
Бес на всю округу захохотал, и в сторону пустынного леса помчал,
Выл, как злобный шакал, его окрестный люд услыхал, но промолчал!
Добежал до ближайшей рощи, худой и тощий встал у трухлявого пенька,
И напоминает сгорбленного от житейских мук повидавшего жизнь сполна притихшего старика!
Дрожит левая рука, правая – в объятьях писчего пира, новая строка свела его с ума,
Она летает вдалеке от суши, вот-вот измучит грешную душу!  Она умчалась утром рано,
Проговорила странно, что она – полночная звезда, у неё нет своего белоснежного шатра,
И потому она мечется то сюда, то туда, ей стоило немалых трудов,
Чтобы вновь веру в себя обрести, и вернуть небу все долги!
Мир огромный, неподъёмный и неугомонный, в ночи он тёмный и неугомонный,
Колтыхаясь и сверкая, вся твердь земная многие миры небес плавно пересекает,
Но её познания не достигают невидимой глубины, плывут по небу расписные челны,
Запросы быстро тают, и теряются во мгле, от них остался смутный мираж на голой скале!
Что же происходит в седой голове? Любимые черты уже не воспринимаешь ты,
Вот те на! Страсть ещё не видна, страсть лишает сна, она до утра стоит у окна!
Как бы чувства не тревожились, по прежнему руслу текла повседневная жизнь,
Зачем по пустырям в ночи бродить, ведь могут враги убить или до смерти забить!
В спор с желаниями, не вступая, голова седая им напоминает о том,
Что в мире земном зло царит во всём! Пришлось новых сил набраться,
Чтобы при своих интересах остаться, хватит головой бодаться, молчать не стану впредь,
Пережито немало бед, пусть бог решит, как и когда он меня сокрушит?
Как дальше жить? Дикие звуки, обвившие мужскую шею женские руки,
Время не потеряно впустую, яркий свет пронзил тьму ночную,
Исчезло через пять минут сиянье, ни криков, ни рыданья,
Только молчанье воцарилось в темноте, божий раб остался наедине!
Он сам по себе, предан року и судьбе, лежит  без кальсон,
Постель застлана для двух персон, грудь колесом, из неё вырвался жалобный стон,
Баба была под руками, он действовал рывками, и поплатился за неумение своё,
В Лету кануло сладкое житьё! Преходяще всё! Дальше что? В ночь угрюмую
Долго думаю о грядущем, что будет лучше? Полная сдача или игра в поддавки?
Общей логике вопреки местные мужики озираются по сторонам осторожно,
Сколько же можно давить на одну и ту же мозоль? Разум даёт сбой,
Он готов за свободу лезть на гору и воду! Раскрыв до боли рот,
Беру себя в оборот, стыд душу растревожил, слава богу,
Что грешник дожил до преклонных лет, седоволосый дед
Видел много поражений и слишком мало побед!
Кто ему сулил торжество разума над страстью?
Готовлюсь к причастью, припадаю к чужому запястью,
Но слёзы ручьями не лью, всё перетерплю, всё выдержу,
Когда всё выскажу небесам, потом ударим по рукам! Что каждый год бытия обозначает?
Его конец разум удручает, впереди тонкая дымка, невидимая на фотоснимке,
Она, как шелковистая ткань, с места резко встань и её двумя руками с неба достань!
Опиваюсь креплёным вином, жизнь за окном бьёт ключом, что же будет потом?
Днём - одно, а ночью – другое, окунувшись в грех с головою, напоминаю лук с натянутой стрелою,
Плоть, что была охвачена молчаньем, дышит девственным благоуханьем,
Ты видишь сон сладкий, наслаждаешь любовью украдкой,
Настроившись на грешную волну, снова ищешь себе новую жену,
Прильнув к окну, призываешь на помощь мечту, что спряталась в зелёную листву,
Она бредёт, едва скользя, её вблизи узнать нельзя, да и ты не открываешь все козыря!
Страсть заливает мозг, он податлив как расплавленный воск, что посеешь, то пожнёшь,
Женская грудь ритмично колышется, ахи и вздохи почти не слышатся,
Без приличного конца трудно до наслаждения довести доброго молодца,
Он как приведение жаждет услады, его мужчине дарят статные и пригожие бабы!
Вечером в субботу не шла на ум работа, прежние уроки смыли дождевые потоки,
Но пороки мужчины одинокого остались на плаву, он сокрушает собственную судьбу,
Замедлив ходьбу, прячет  свою худобу, а что делать ему, если доля делает резкий поворот,
Она проходит в двух шагах от знакомых ворот, не сделав остановку! В глазах стемнело,
 Обездвижено тело, остались на земле едва заметные следы невдалеке от речной воды,
Как не суди, как не ряди вот-вот набекрень свихнутся мозги, темень впереди!
Пока живу, ропщу, иногда трепещу, чаще молчу, чем отвечаю, грядущего не знаю,
Не жалею ни  о чём, в будущее верою с трудом, уж скор грянет гром и что потом?
Сам себя удивляешь, часто укоряешь в грехах мирских, проступков нет иных,
Вино иногда пью, несколько капель на землю пролью, пущу слезу,
Но не скулю, как собака при виде волков, нахожу несколько веских слов,
Дабы грязные следы отмыть потоками холодной колодезной воды!
За гранью призрачных миров, под мягким пухом белоснежных облаков
Отшельник жил, он для себя истину небес открыл, едва не лишился белоснежных крыл,
О своих грехах забыл, он жил на суше, околачивал кое-чем груши, так было раньше,
Он же смотрит дальше и видит грозовые тучи, их по небу гонит ветер могучий!
При случае выпью до дна огромный кубок с искристым вином, чтобы не жалеть ни о чём,
Что было и будет, пусть небо душу и плоть рассудит, но не погубит просто так,
Не подтвердивши факт прелюбодеяния, смиренные желания отныне немы,
Уходят прежние проблемы во тьму небес, прошёл давнишний стресс!
Надежда есть на благоприятный конец, быть может, творец достучится до сердец
Грешников тех, кто ставил во главу угла не свои текущие дела, а поступки те,
Что творились в темноте с грехом наедине! Если бы ты их сбросил в воду,
Угодил бы своему народу, нельзя забыть свой прежний вид!
В чистый четверг боязливый человек господние слова уразумел,
Перечить небу не посмел, теперь  сидит не у дел, слава богу, что жив и цел!
Завет отцов храня, он выпил на коня, стезя ровнее в гору пошла,
Осталась тропа у степного ручья в стороне, сбегает пот с чела,
Небо накрыла пугающая душу мгла! Разум опьянел,
Но не посмел отказаться от судьбы, он свою жизнь не отдаст без борьбы!
Боже, укажи на праведный путь, боже, скажи, как за десять минут
Изменить суть своего бытия? Господи, грешен я, шепчу слова, как заклинание,
В ответ – молчание! Грустные деревья качают головой, взгляд хмельной
Уже не впервой следит за авторской строкой, он виноват ни в чём не будет,
 С него не убудет, даже если он будет тяжкой ношей отягощён!
Увы, ему не прыгнуть выше головы, старик ест бутерброд из паюсной икры,
И ловит завистливые взгляды детворы, ему плевать на всё, в глазах темно,
Он с испугом вопрошает: «Что же ему мешает сдать свои грехи в архив?»
Старик не болтлив, у него иных альтернатив, как изменить мотив своего песнопения,
Но хватит ли у него терпения, чтобы преодолеет камни преткновения на узкой тропе,
Там ходят грешники все, мочат ноги в росе и живут, словно в красочном сне!
Цветут сады в огромной долине, нет в помине ни тоски, ни унынья,
Там неописуемая краса, поседение закралось в мужские волосы, лишили его голоса,
Он своё бегство в седину не превратил в злосчастную судьбу и до крови её не избил,
Он чувство вины перед толпой баб не забыл, хотя одну всю жизнь боготворил!
Любовь храня, она для него, как слова великого поводыря, в огне не горит и в воде не тонет,
Церковный колокол по ночам робко звонит, но не даёт ответ: как дальше жить?
Он судьбу не взнуздал, толику благодарности року воздал
И вот он пред ними в нательной рубашке ранним утром предстал,
И тихо сказал: «Явите чудо мне, надоело жить в болтовне!
Душа жаждет тишины, вблизи нет такой страны,
Где бы только читались молитвы на всякую потребу
И ярко мой путь освещало небо! Хочу воды, игрищ и хлеба!
Пусть отступит мрак, здесь много женщин и зевак
И каждый дурак подаёт тебе знак, что у тебя что-то не так,
Как должно быть, но я не хочу жить, как все,
Не желаю предаваться пустой болтовне
И мечтать о рае в чужом шалаше!»
Каждую весну судьба исправляет свою кривизну,
Весной она в соку, сняв с глаз поволоку, отвергает рознь и склоки,
Рано поутру она суется на промозглом ветру, убирает с пути источник зла,
Тщательно взвесив всё против и за! О , суета сует! В голову лезет разный бред,
От него спасения нет! Заметь: на дворе хмурый день, у него шапка набекрень,
Вот такая дребедень длится целый день! Уста немые ищут образы святые,
Несмотря ни на что, любимый образ жив ещё,
Хотя уже давно он кружил у церковной ограды,
С ним рядом какой-то франт, с виду дилетант!
Погиб талант, был вариант кулаками небо потрясать,
Надеяться и ждать, пока исчезнет желание пить и гулять!
Ничтожны мы, никчемны мы, умнее нас слоны,
Средь пыльной мглы вылетело очертание стрелы! 
Она засуетилась на ветру, жарко стало нутру, уста припали к ведру ,
Наполненному до краёв холодной колодезной водой!
Где же след свежий былых надежд? Любовь – не вещь,
Она не продаётся за малые деньжата, так на базарной площади кричал местный глашатай,
А за большие покупаются тела молодые, люди скупые клюют на всё,
Что способно улучшить их повседневное бытие! Грешны все и я в том числе!
Любовь пьянит, она стыд стремглав вершит, он к себе грешников манит,
И даже Ангел не смог преподать бездельникам урок! Всему – своё время,
Всему – свой урок! Прошлое вызывало шок, его не сложишь в мешок,
Был толк от воспоминаний, не было бы забвения, нынче новые искушения
 К себе влекут, неизведан грядущий путь! Глаз, залитый слезой,
Остался вдалеке за узкой стезёй, лежу на высокой зелёной траве,
А на стезе, поросшей осокой, гуляет чарующий свет, ему альтернативы нет!
Вот–вот начнётся закат, вывод об исходе бытия был из жизни взят,
Некуда бежать от сутолоки мирской, бредни тащатся следом за тобой!
Будучи кругом в долгу, избавиться от одной назойливой мысли никак не могу,
Огонь угаснувших осей ворвался в грешную душу из давнишних дней,
Слёзы вместо капли влаги оставили заметный след на листке белоснежной бумаги!
Не с кем по душам поговорить, слёзы душат, душа болит, невозможно прошлое забыть!
Стучать башкой о стенку - желания нет, едва ожидаю рассвет, на остальное сил нет!
Время замедляет бег, привет темноте, просвета не оставляю себе!
Ближние мои помнят контуры безответной любви, она напомнила сама о себе,
Немало лент пряталась в своей конуре, жила во тьме сплошной,
Повернувшись к свету спиной, была чужой женой,
Холод и зной гуляли рядом с поникшей головой!
Та девица заплатила за грехи сторицей, перевёрнута страница бытия,
Глубже стала колея узкой и скользкой стези, и вот она стоит по колено в грязи,
Не в состоянии громко и внятно сказать слова любви и признания!
Самое большое достижение – вовремя принятое верное решение!
 Трудно разобраться в чувствах родных, сумятица в них!
Душа болит, плоть дрожит, женщина страстями не дорожит,
Тропа вновь бежит куда-то, девичьи глаза смотрят виновато на край благодати,
Там было море ароматов, с ними обошлись мы нагловато, очи застила смертельна мгла,
Жизнь сикось-накось по речным перекатам пошла! Устремившись по каменьям,
Она верила пресловутым знаменьям, теперь смотрит с недоразуменьем
Бывшее светопреставление! Уста шепчут упрёк, прошло время распрей и склок!
Дел невпроворот, грехам потерян счёт, велик их масштаб, да и у баб их не меньше,
Прежде чем что-то решать или рот широко открывать, надо знать, как твоё решение
Скажется на настроении партнёра! Вражеская свора визжит, позором клейми всех и вся,
Немало злости привнося в общий быт, у неё стыд давно позабыт!
Карта бита – нечем крыть! Иней преждевременного поседения
Вносит пояснения в ход мыслей и дум, в полдень весенний
Затихает гам и шум, я же иду наобум бог весть куда,
Дабы не затянулась на шее петля! Зелёные долы и поля
Влекут красой, о чём-то шепчутся высокие травы между собой,
Кто-то бы другой окунулся бы в борьбу с головой, но ваш герой не такой!
Человек наивный и простой мыслит с быстротой света и ждёт от неба ответа: что и как?
По виду - не дурак, по плоти – не слабак, он размышлял и так, и сяк, но кто он такой,
Чтобы быть понятым смущённой толпой? Он предо мной, как и я пред ним,
Один из нас - пилигрим, а другой – почти что херувим, каждый – нелюдим,
И занят воображением своим, один вышел из воды сухим, а другой – голый, квелый и босой, 
Мимо зла прошёл стороной! Его взгляд метнулся назад, что-то сказал мужчина невпопад,
И тем словам никто не рад! Свят! Свят! Свят! Один – не видит, второй – не слышит,
Чем и как страна дышит? Они вдвоём пируют за огромным скоблёным столом,
Нет радости кругом, на все замки заперт отчий дом, неуютно стало в нём!
Крик и рёв прервал глухое толковище из грязных фраз и слов, кто же он таков,
Чтобы указывать толпе на грехи все? Ничего не слышно из-за крика,
Но приведены улики, кто-то поднял мои старые черновики,
 Но ворьё их встретило в штыки! Аврал, мужики! Враг напал,
Уста немые признают слова совсем другие! Есть понятые у тех,
Кто отвергал блуд и непристойный грех, чем грехов больше,
Тем толще плаха, позволь же божий раб одеть на себя новую рубаху,
Дабы скрыть провинности хотя бы наполовину и вникать во все подробности!
 У судьбы своя дорога, она – от господа-бога, ты рок был растоптан живьём,
Никого уже давно не осталось за огромным столом, жизнь пошла на уклон!
Плач и стон слышен по округе, народ в испуге готовится к разлуке,
Дрожат руки, подкашиваются ступни, гаснут огни, нет в душе полыхающей струи
 Для возрождения былых страстей, ублюдки всех мастей уходят в тень горящих фонарей!
Мы оба попали под чары злобы, бог весть, куда исчезли совесть и честь?
С далёких холмов слетает туманный покров, страстные очи
Пристально вглядываются в очертание божественной ночи!
Нужна переоценка всего, что было, он забрало мощь и силы,
Теперь о нём в ночи напоминают звёздные лучи! Как себя превзойти?
Как до цели дойти? Неисповедимы господние пути! 
Прошлое выброшено, как хлам, не понравившийся нам
И спрятано по четырём углам, только обжитое гнездо
Исследовано от и до и что! Ничего существенного,
Грешное естество продолжает твердить одно и то,
Что не виновно оно! Всё, что было у нас, пришло в неурочный и поздний час,
Только чёрные очи невольно зрят, как кое-кто из местных баб зрит,
 Как его огромная рана болит, у неё ужасный вид! Стыд очи не застит,
Снег над головой кружит, штукатурка сыплется с потолка,
Пусть душа приврёт слегка, когда она молода была,
Чем занималась в давнишние времена?
Кому же, как не мне доказывать вполне
Несуразные вещи, пусть ветер т трепещет досужие слова,
 А их переминает всезнающая толпа, пришедшая сюда издалека!
С тех давнишних пор, как рок вынес свой нелицеприятный приговор,
Прошло немало лет, былой любви простыл едва заметный след,
Особых желаний нет: всё повторить сначала, голова вспоминала,
Как та женщина кричала, когда кончала! Изредка икала, но не вопрошала, что и как?
О райском счастье лишь глаза говорят, страсть вонзила в сердце свой кинжал без преград!
Пороки юности преступной отступили в надежде недоступной, не им меня учить:
Как дальше жить, с кем спать, кого любить? Увы, память прошлому верна,
Хотя недолговечна она! Из проросшего зерна вырастет истина та, что холодна,
И задумчивости полна, она надеждами жила, любила допьяна, пока не сгустились облака,
И потекла полноводная река по иному руслу, вспоминать о тех минутах грустно,
Но коль ты однажды соблазнился на приманку сладкого бытия, и от страсти горела плоть твоя,
Тогда твой гений не приемлет иных молений, как свои ошибки скопом признать!
Глаза упрямо глядят, как ватага бродяг в сторонке стоят и тихо пыхтят, что рай для них великоват,
Им бы в ад не попасть, но как? Греши иль не греши, не получишь спасения души! 
Вот и грешу, непристойными словами пишу, и проявляю склонность к кутежу,
На чём стоял, стою, сладкие мгновения на лету ловлю, и впадаю в огорчение
От всенощного сомнения, пусть злосчастная судьба не вредит мне исподтишка,
Болит башка и почтенного мужика, у видавшего виды баловника и великого бабьего знатока
Взошла полночная звезда, и вновь горит она, как и в прежние года, 
Смущая неокрепшие умы многообразием мирской кутерьмы!

Г. Ржищев
9 мая 2019 г.
9:19