Самара-городок

Несколько зарисовок ко Дню рождения любимого города...



В Самаре на Хлебной площади возвели декоративное строение. В память о сторожевой крепости, появившейся здесь предположительно в 1586-м, который и считается годом основания сегодняшнего города-миллионника.

Впрочем, слово «крепость» – почти насмешка. Если вспомнить Кремль нижегородский, ярославский и казанский. Взять это деревянное строение на приступ прекрасно организованным татаро-монголам можно было за сутки. В то время как в Нижнем Кремль не пал ни разу за всё время своего существования. Там я с восторгом трогал поросшие мхом 500-летние кирпичи. Задирал голову от масштабов и дышал имперской Историей. На своей малой родине снисходительно улыбаюсь и пожимаю плечами: крепость. Мои земляки явно льстят себе и друг другу.

Но Самара, прямой потомок Волжской Булгарии, никого не интересовала с точки зрения геополитики. Город купцов и ремесленников. Водная артерия Волги аккурат посередине между путём к хлебосольному Каспию и более трудным (против течения) – к Москве. И если миром, со времён изгнания из рая Адама и Евы, правят Война и Торговля, сюда заезжали именно торговать и торговаться.

Все три русских революции начала ХХ века в Самаре восприняли с иронией скептиков: опять Петроград чудит. Что, и барыня-Москва – тоже? Этого следовало ожидать! После чего вернулись к мещанским заботам, да приумножению скромных капиталов.



***


Мой родной град никто так и не воспел по-настоящему. Не считать же высоким искусством народный фольклор «Ах, Самара-городок, неспокойная я». Не вдохновляет? Я бы сказал, вдохновляет, но иное.

Когда (благодаря помощи русской редакции Голоса Америки) я осваивал на радио жанр музыки кантри, из Нэшвилла в Самару приехал кантри-рокер-любитель. За неделю прогулок по летнему городу написал посвящение и торжественно вручил мне компакт-диск: Listen, Kostya! Listen!

Джо запел о граде «в сердце России» и beautiful Volga-river. Банально, но искренне и с драйвом. Припев меня прикончил:

Алина, Мария, Полина, Карина – с интонационным ударением на имена Наташа и Джулия. Я расхохотался. Представил, как Джо ходил по нашей огромной Набережной с гитарой и вращал головой на 180 градусов – Алина, Мария, Полина…

– Мне все, кто продвинутые в географии, говорили, что ты едешь в «русский аналог Чикаго близ озера Мичиган». Что за чушь! – эмоционально произнёс мне Джо. – Ничего общего! Samara is……

Я понял, что хотел выразить Джо. Самара – не деловой центр, не мегаполис-промышленник, невзирая даже на его статус закрытого города при СССР и множество заводов. Не миллионник-трудяга обширной империи. Душа запрятана в ином: красоты природы с Жигулями, о коих слагают мифы и легенды (старик Толкин это бы оценил), мещанский быт исторической части города, где ничего не меняется столетиями, и девушки-красавицы с неспешным говором и кокетливыми глазами, коих легко встретить в любой маршрутке.

Тут, поневоле, возьмёшься за гитару.



***


Во время Второй Мировой сюда эвакуировали все архивы и посольства. Самара (переименованная в нелепую фамилию революционера Куйбышева) никогда не претендовала на статус столицы и словно пожала плечами: Ну, размещайтесь, коли так вышло. Здесь всё спокойно…

Я работал на радио (с 2007 по 2012 годы) в старинном трёхэтажном здании на улице Некрасовской. При входе и сейчас висит табличка о том, что здесь в годы войны располагалось американское посольство. Обсуждались, значит, условия Lend Lease Act и открытие второго фронта. Круто, но только для Куйбышева. Самара вовсе не гордится сим историческим моментом и вспоминает, как нелепость, разовые подлёты немецких истребителей к новой столице.

Артиллерия отвечала мгновенно и дружно. Орки мигом испарялись из Хоббитании туда, где победа намного почётнее – в Гондор или Рохан.


***


Борис Гребенщиков, побывав в моей родной дыре, раскопал такой факт:

«Хотя формально ставропольские калмыки и были христианами на протяжении тех ста лет, что они прожили в Самарском крае, они тайно практиковали буддизм. До сих пор археологи находят статуэтки будд в окрестностях Тольятти, а в краеведческом музее выставлена редкая бронзовая фигура улыбающегося Будды Шакьямуни»...

В самом деле… Поволжье (и Самарская губерния – в наибольшей степени) мультикультурна этнически и религиозно, аполитична и зациклена на частной жизни.

Что до мифологии, то здесь она неизбежна хотя бы по причине красот природы. Волга, Жигули, штольни, пещеры, причудливое русло реки и сохранившиеся на вершине гор рельефы и впадины древних морей провоцируют на простонародно-языческие сказания, а людей более тонких и чувственных – на поэтическое вдохновение.

Край несёт в себе колоссальный отпечаток десятка культур, укладов и верований, вне доминации какой-либо Единой Идеи. Это ощущение соприкосновения с чем-то гораздо более древним, чем всякая форма государственности, не говоря уж о Новейшей Истории и тебе самом.

Именно поэтому демократичное правление вне диктата «светлой идеи» – единственная форма – и понимания Края, и управления им.



***


Напоследок – личное. Мой дедушка, Василий Григорьевич Скрипка, человек с юности военный, и при этом – гуманитарий и экс-чемпион полка по шахматам, уже ближе к началу 60-х был торжественно отправлен в запас. В министерстве обороны его наградили не только грамотой и медалью. Промыкавшись и после окончания Великой Отечественной по десятку гарнизонов Сибири и Дальнего Востока, он заслужил двухкомнатную квартиру – пускай, не в Москве (эти привилегии выпадали генералам и отдельным полковникам), но в Средней Полосе России. На выбор предложили Ярославль и Куйбышев. В жизни деда всегда был единственный город-любовь – Киев, куда он наведывался к родным, так что решала бабушка. Это была компенсация за её скитания в расцвете лет – не осталось, кажется, ни одной школы военного гарнизона на окраине СССР, где она бы не преподавала в начальных классах.

Во всей этой истории для меня и сейчас многовато мистики и недостаёт фактов. Ярославль гораздо ближе к Москве, где у бабушки жила любимая родная сестра Лидия, но она вдруг произнесла: «О Самаре (именно Самаре, а не Куйбышеве!) я слышала только хорошее». Дед улыбнулся и пожал плечами: «Как скажешь. Будем собираться!».

Так я стал коренным самарчанином. И, периодически ругая свою провинциальную дыру, уже не способен обходиться без неё более недели. Как в поездке по Волге в сентябре 17 года, когда (пройдя ГЭС) я запрыгал на палубе от созерцания родных пейзажей, врубив в наушники лирику.

Пускай даже, и не про «Самару-городок». :)


На фотке: Слияние речки Самарка с Волгой с высоты птичьего полёта. Снято с моста по пути на дачу.