Право на жизнь. Часть 1. Тень надежды. Глава 2

Эта электронная книга, в том числе ее части, защищена авторским правом и не может быть воспроизведена, перепродана или передана без разрешения автора. Контактная информация lomakina-irina (собака) yandex.ru.

Полный текст романа можно получить, написав мне на почту lomakina-irina (собака) yandex точка ру и указав желаемый формат (fb2, txt, pdf, epub). Стоимость электронной книги 200 рублей, реквизиты размещены на главной странице.

2.

И запах и часы.
И тени без ветвей.
Романтика камней –
В ручье спит пистолет.

В тот вечер Дин домой не вернулся, и на следующий день — тоже. Интуиция в очередной раз не подвела Людмилу: в кабинете Красовца майора Хмару ждала пачка документов о неразглашении, которые требовалось срочно подписать, и новое назначение.
— Нас допустили к расследованию, — не тратя времени на приветствия, сказал полковник. — Вот, читай.
Дин сел в кресло и углубился в бумаги. Сверху лежала копия рапорта майора Ждана о гибели спецгруппы и поджоге трактира. Дальше шли бланки о неразглашении.
— Мне разрешили собрать опергруппу, но я решил, что хватит одного следователя. И выбрал тебя, — пояснил Красовец. — Поезжай. Ты человек опытный, работал на Кромке. Сам разберешься, как действовать. Я хочу знать из первых рук, что там случилось.
Дин кивнул. Он понимал, почему полковник не спешит отправиться на Кромку лично. Дело было не только в служебных обязанностях. Когда начальник едет на место подобного происшествия сам, это наводит на подозрения, что в его ведомстве серьезные проблемы и он хочет замести их под ковер. Когда он отправляет доверенное лицо, он стремится выяснить правду и ничего более.
Красовец пожевал губами, разглядывая Дина. Думает, всю информацию выдать по Марине или кое-что придержать, догадался Хмара и от души понадеялся, что полковник примет верное решение. Заниматься расследованием и при этом делать вид, что он не в курсе, кто такая капитан Шталь, будет непросто.
Но Красовец был профессионалом и прекрасно осознавал: без этих сведений Хмара не сможет составить полной картины.
— Прочти еще это, — он выложил на стол перед Дином тонкую картонную папку. — Но учти: это совершенно секретно. За разглашение — расстрел.
— Я так и понял, — Дин поежился. Он вспомнил о Людмиле.
В ровных строках отпечатанного на машинке отчета, лежащего в папке первым, не было для Хмары почти ничего нового. Перебежчица, бывший майор разведки, аналитик, пошла на добровольное сотрудничество, объяснила личными мотивами. Лояльность доказала, предоставив ценные сведения. Задание — найти пропавшего шесть лет назад имперского агента и мальчика, предположительно внебрачного сына княжны Аглаи.
— Ничего себе, — пробормотал он, чтобы хоть что-то сказать.
— Ты дальше читай, — велел Красовец.
Дин просмотрел оставшиеся документы. Тут были стенограммы первых допросов Шталь в госбезопасности и краткая выжимка из отчетов о ее поисках. Дин читал по диагонали: многое он помнил по рассказам Людмилы, и сейчас ему требовалось лишь упорядочить в голове информацию и разложить ее по степени важности.
Пока Дин знакомился с материалами, Красовец несколько раз прошелся туда-сюда по кабинету и замер у приоткрытого окна, выходящего во двор. Весь Комиссариат внутренних дел знал об этой привычке полковника: стоять у окна и смотреть на входящих и выходящих из здания людей. Дин тоже помнил о ней, а также о цепкой памяти и феноменальной наблюдательности начальника, и это не добавляло спокойствия. Дежурный мог забыть Павла Шмеля, мимо него таких посетителей в день проходят десятки. Но Красовец замечал всё и, по слухам, ничего не забывал.
Рано полысевший сухопарый мужчина, он предпочитал любой одежде форменный китель, хотя по статусу мог этим пренебречь. Дин, его зам, ходил на работу в костюме, и это не вызывало вопросов. Но полковника Красовца в штатском не видел никто и никогда.
Его назначили начальником КоВД Дубравы через два года после переворота — за эффективную работу по расследованию «преступлений кровавого режима». Вступив в должность, полковник немедленно устранился от любой политики, продолжая везде и всюду подчеркивать свою лояльность новой власти. Многие, кто тогда продвинулся по службе, за эти годы разделили участь своих противников и сгинули в подвалах, в Промзоне или в исправительных лагерях на западной границе. Красовец удержался на своем месте, а его ведомство работало как часы, выдавая невиданные для послереволюционной столицы результаты.
На словах он всегда выражал готовность подчиниться любым указаниям сверху, а на деле следовал исключительно принципам новой законности — в своем собственном понимании. Гибкий и скользкий подчиненный, он умудрялся быть твердым и справедливым начальником, и в этом неожиданном сочетании во многом и заключался секрет его профессионального «долгожительства».
Просмотрев последнюю страницу, Дин закрыл папку.
— Не очень-то ты удивлен, — констатировал полковник, подходя к столу. Папку он небрежно швырнул в сейф.
— Вокруг этой Шталь что-то такое было. В воздухе, — Дин неопределенно пошевелил пальцами. — Так что удивляться нечему. Но игра велась по-крупному. Что же там случилось?
— Это и нужно выяснить. Комиссара прежде всего интересует судьба мальчишки. И, конечно, роль Шталь во всем произошедшем, а также степень… — Красовец замялся, подбирая слова, — ее лояльности. Если она виновна в предательстве, нашему ведомству это в плюс не пойдет.
— Тому, кто этим занимался в КоГБ, тоже не поздоровится, — хмыкнул Дин.
— Ее курировал полковник Долидис, — сообщил Красовец. — Он там, на Кромке. И очень заинтересован в том, чтобы труп Шталь нашли среди обгоревших останков. Но расследование должно быть объективным. Тебе ясно?
Дин кивнул. Он продолжал думать о том, что среди обгоревших останков могут найтись и братья Шмели, и ему было жутко. К тому же, он боялся сболтнуть лишнее и выдать свою осведомленность о вещах, которых ему знать не полагалось. Всё это не способствовало разговорчивости.
— В рапорте сказано, что рядовой Иван Май выжил… — осторожно произнес он.
— Да. Он под стражей, но никакой информации о нем или от него нет. Поговори с ним, Хмара. Мальчишка не должен пострадать. Я уверен: если Шталь и предала, парни в этом не участвовали.
— Их использовали, — согласился Дин.
— Точно. В общем, поезжай и выясни всё, что можно.
— Прямо отсюда?
— А чего тянуть? К рассвету будешь там. Я вызвал шофера, он ждет.
— Я за рулем.
— Не надо. Возьми служебную, выспишься по дороге.
Дин вновь ограничился кивком.
Красовец не ошибся: к рассвету серая «Лань» с увеличенным дорожным просветом, не очень комфортная, но проходимая, запрыгала по ухабам лесной дороги. Дин проснулся от тряски и опустил стекло. В кабину ворвался бодрящий утренний воздух вперемешку с капельками тумана. День обещал быть ясным. В чаще куковала кукушка, пророча кому-то долгую жизнь. Дин понадеялся, что ему.
Машина въехала в деревню и остановилась во дворе участка. Здание выглядело пустым, но Дин знал: это впечатление обманчиво. На месте не только дежурный и несколько оперативников, в чьи обязанности входит выезжать по экстренным вызовам. На месте и сам Ждан. В такое время он просто обязан изображать повышенную активность. Может, он спит в кресле у себя в кабинете, может, начал пить еще с вечера и до сих пор не остановился, но он здесь. Дин выбрался из машины, потянулся и направился к зданию.
Он не ошибся: Ждан был на месте. Дежурный внимательно изучил корочку Хмары и взмахом руки показал, куда идти. Когда он заходил в участок в прошлый раз, на него и внимания не обратили, но после случившегося в трактире градус паранойи предсказуемо подскочил.
Дин вошел в кабинет, забыв постучаться. Ждан испуганно вскочил, но тут же узнал старого приятеля и вздохнул с облегчением. Красные глаза бывшего «внучка» слезились и затравленно бегали, но, к удивлению Дина, майор был трезв как стеклышко. Вцепившись в руку визитера потными пальцами, он затряс ее, повторяя на все лады:
— Дин Хмара! Слава богам! Дин Хмара! Слава богам!
— Чего ты трясешься? С похмелья, что ли? — Дин наконец-то вырвал руку, незаметно вытер ее о штаны и огляделся. В кабинете, кроме них, никого не было, а дверь он за собой плотно прикрыл.
— Какое там похмелье, — тяжко вздохнул Ждан. — Третий день капли в рот не беру. Кругом гэбэшники. А ты что тут делаешь? Опять случайно мимо проезжал? Тогда ты не вовремя, у нас тут такое творится!
— Я в курсе, — усмехнулся Дин. — Поэтому и приехал. Нам дали добро на участие в расследовании, и Красовец послал меня разбираться. Велел носом землю рыть, но выяснить, как погибли пять сотрудников КоВД. Он этого не любит, сам знаешь. А гэбэшникам у него доверия нет. Кстати, где они?
— В трактире, где же еще.
— От него что-то осталось?
— Мало. Да сам увидишь, — Ждан бухнулся в кресло. — Эх, я так и знал! Чуял, что с этой бабой и с этой засадой что-то нечисто! Я и неделю назад это говорил, помнишь?
— А вот об этом тебе лучше не трезвонить, — веско сказал Дин. — Мой тебе совет: забудь, что ты вообще меня видел. А то и мне придется вспомнить, что ты подозревал неладное, но ничего не предпринял. Не доложил.
— Так ведь… — Ждан посерел. — Спецполномочия…
— А это неважно. Или не знаешь, как оно бывает? Не случись всего этого, ну пожурили бы тебя за излишнюю бдительность. А теперь могут и за халатность привлечь. Ненадлежащее выполнение служебных обязанностей, повлекшее за собой тяжкие последствия. — Дин подался вперед, налег грудью на стол начальника участка, впился обвиняющим взглядом в обрюзгшее лицо. — Ты же тут за всё отвечаешь. Обязан был заметить и доложить. Сечешь?
Ждан потерянно закивал.
— Так что забудь, что я здесь был. А я забуду про твои подозрения. Не было никаких подозрений, верно? Шталь делала свое дело, а ты свое. Чем мог — помогал, инструкций не нарушал. Так?
Кивок трясущейся головой.
— Ну вот и ладушки, — Дин широко улыбнулся, похлопал Ждана по плечу и отодвинулся, прекратив нависать над ним. — Кстати, в тот раз, когда я не приходил, а ты мне ничего не сообщал… — он подождал и убедился, что Ждан вс ё понял и включился в игру. — Ты вроде говорил, что трактирщик у тебя под стражей. А в рапорте написано, что он погиб в трактире.
— Трактирщик как сидел, так и сидит, — пояснил Ждан. — И дальше будет сидеть за незаконную торговлю и златы.
Дин кивнул. Про златы он помнил.
— Вместо него там Ступа заправлял. Ну, тот, который на него и донес.
— Вот, значит, как дело для него повернулось, — протянул Дин.
— Да. Богов не обманешь, — Ждан нервно оглянулся, будто боги стояли у него за спиной. — Дружка подставил, да сам не уберегся.
— А остальные тела? Откуда там восемь человек набралось?
— Четверо, скорее всего, «волчата». Плюс в гостинице могли быть постояльцы. Гэбэшники как раз с этим разбираются, ищут тех, кто там ночевал накануне и может дать показания. Охотники народ такой — разбрелись по заимкам да в тайгу ушли. Но рано или поздно их найдут.
— А Май?
— А, этот салага. Он у меня. Сидит в соседней камере с Косулей. Он ничего не помнит.
— В смысле, не помнит?
— В прямом. Мы его во дворе заимки подобрали, валялся без сознания. Его ударили кирпичом по голове, и он ничего не помнит. Ну, или говорит, что не помнит.
— Совсем ничего?
— Когда ему назвали его имя, вспомнил. Папу-маму помнит, парней из отряда и капитана Шталь. А чем они тут последние недели занимались, уже не помнит. И как на заимку попал — тоже.
— Подозрительная амнезия, — пробормотал Хмара.
— Наш врач говорит, такое бывает. Эксперты из Дубравы подтвердили. Но они не специалисты по психическим заболеваниям. Сегодня его увезут в столицу, специалистам показывать.
— Странно, что сразу не увезли.
— Думали, на месте ему легче будет вспомнить. Водили его к трактиру, показывали тела, но это не помогло. Ему там еще хуже стало. Сблевал.
Ждан усмехнулся. Он явно пришел в себя.
— Что, так плохо? — уточнил Дин.
— Ничего хорошего. Потолок первого этажа прогорел и рухнул вниз. Эксперты там вторые сутки копаются. Но тела из-за этого хоть немного сохранились… если можно так сказать.
Оба опытных следака понимающе переглянулись.
— Я хочу с ним поговорить, — сказал Дин.
— С Маем? Нет проблем, можно прямо сейчас.
— Пожалуй, я сначала представлюсь Долидису, — сообщил Дин, поднимаясь. — Покажу документы, осмотрюсь, послушаю экспертов. Где его найти?
— Езжай к трактиру, — посоветовал Ждан. — Они там и вчера всю ночь возились, и сегодня наверняка продолжают. Торопятся закончить побыстрее. Знаешь, куда ехать?
— Откуда?
Ждан объяснил.
Когда Денис Хмара добрался до трактира, точнее, до того, что от него осталось, стало совсем светло. Солнце, вставая, окрасило нежно-розовым полоску Ледника над лесом — ту самую острую кромку, благодаря которой местность получила название. Туман рассеялся, и на улице заметно потеплело. Дин расстегнул пиджак и осмотрелся.
Тому, кто планировал поджогом замести следы, не очень повезло. Толстые стены трактира, привыкшие противостоять трескучим морозам, выдержали натиск пламени и устояли. Крыша местами занялась, но ее, похоже, успели затушить. Бревна вокруг окон фасада почернели от копоти, а сами окна, лишившись стекол, скалились жуткими провалами. Дверь была сорвана с петель. Здание трактира было огорожено натянутой между столбиками веревкой с привязанными к ней красными флажками.
Безопасники были здесь. Два обычных серых «батона» и один пятнистый армейский «Зубр». Задние двери одного из «батонов» были распахнуты. Дин подошел ближе и понял, что попал по адресу. Это и был передвижной штаб КоГБ. И, несмотря на ранний час, он вовсю действовал.
За откидным столиком внутри фургона сидел полковник Долидис и пил кофе из термоса. Он выглядел так, будто не спал с момента получения чудовищного известия. Его глаза утратили привычный маслянистый блеск, щеки впали. Двухдневная щетина довершала картину.
С тех пор, как Дин узнал кое-что об интимных привычках Долидиса, никакой симпатии к нему он не испытывал. Ненависти, впрочем, тоже. Скорее брезгливость. Но сейчас полковника пожалел бы и злейший враг.
— Доброе утро! — окликнул его Дин.
— Хмара! — Долидис узнал его и удивился. — Что вы здесь делаете?
— Прикомандирован к вам от КоВД, — доложил Дин и вынул из внутреннего кармана пиджака сложенные вчетверо бумаги: копию рапорта Красовца с резолюцией Комиссара и приказ самого Красовца о его, Дина, назначении.
— Полковник Красовец решил не формировать опергруппу, — пояснил Дин, пока Долидис, хмурясь, перебирал бумаги. — Экспертов у вас хватает. Прислал меня одного… для свежего взгляда.
— И для контроля… — пробормотал Долидис, не поднимая головы. — Умно придумано.
Дин тактично сделал вид, что не расслышал.
— Итак, — возвысил голос гэбэшник. — Что желаете осмотреть?
— Всё, с вашего позволения, — вежливо ответил Дин. Роль соглядатая за этим человеком была ему неприятна, но он не собирался делать вид, что приехал для галочки, и дело было не только в приказе Красовца. Дин и сам хотел выяснить правду.
Рукопожатиями они так и не обменялись. Долидис залпом допил остывшую черную бурду, тяжело спрыгнул на землю и направился к трактиру. Дин последовал за ним.
Они перешагнули веревку с флажками и пошли к черному, обгоревшему провалу двери.
— Уже можно, — пояснил Долидис. — Мы здесь закончили.
— Что-нибудь нашли?
— Следы колес «Зубра». Если что-то и было, кроме этого — всё затоптали пожарные и местные. — Он презрительно поморщился. — Они и внутри умудрились напортачить. Спасатели…
— А пожарные откуда? — поинтересовался Дин. — Мимо проезжали?
Он прекрасно помнил, как обстояли дела на Кромке с доступностью подобных служб. Здесь и «внучков»-то не хватало, что уж говорить о пожарных. Одна-две машины на несколько тысяч квадратных километров тайги.
— Почти, — кивнул полковник. — Начинается сезон лесных пожаров, вот они и крутились неподалеку. Увидели столб дыма и приехали. С одной стороны, залили тут всё… С другой, без них от дома остались бы одни угольки. Тогда бы нам дольше пришлось возиться.
— Понятно. Что еще выяснили?
— Вон там, в ельнике, — Долидис показал, — нашли гильзы от автомата и охотничьего карабина «Вепрь». И, предположительно, следы борьбы. Трава примята, ветки поломаны. То же самое с той стороны, в кустарнике, — он махнул рукой. — В пробах с земли нашли кровь.
— Должно быть, там сидели в засаде «волчата», — предположил Дин.
— Похоже на то. Там их и убили, а после перетащили тела в дом. Также следы крови нашли на лестнице, — он показал направо, за угол трактира. — Лестница вела на второй этаж, к слуховому окну.
— Отпечатки пальцев?
— Несколько смазанных и один четкий на лестнице. Не парней и не Шталь, принадлежит мужчине. В трактире, ясное дело, ничего. Ну что, зайдем? – Он шагнул через порог.
Внутри царил полумрак. Прожектор, установленный в углу и запитанный от автомобильного аккумулятора, освещал небольшой участок пола и противоположную стену. Дин сморщился от характерного запаха, знакомого всем, кто бывал на пожарище.
Основные завалы уже разобрали — аккуратно, слой за слоем. Дин много раз видел, как работают эксперты, и хорошо представлял, сколько усилий им пришлось приложить.
— Можно ходить, — подтвердил его догадку Долидис. — Мы почти закончили. Вряд ли отсюда удастся еще хоть что-нибудь выжать.
Дин присмотрелся внимательнее. Из стен на уровне потолка торчали обгоревшие балки. В прорехах крыши виднелось небо. У дальней стены уцелел камин, а слева — внутренняя стена из цельных бревен и такая же монументальная дверь.
— Там была барная стойка, — пояснил Долидис, заметив, куда смотрит Дин. — Определили по осколкам. Не все успели расплавиться. За стеной кухня. Она почти не пострадала.
— Следы?
— Ничего существенного. Ей пользовался только хозяин. Дверь на улицу была заперта, эта дверь — закрыта на ключ и на засов изнутри. Засов сгорел.
От стойки, разумеется, тоже ничего не осталось. Дин подошел ближе.
— Одно тело лежало здесь, у стойки. Мы полагаем, это Ступа. Тот, кто был за трактирщика.
Дин кивнул, демонстрируя осведомленность.
— Тела обгорели до костей, — Долидис передернулся. Он никогда не работал следователем и к таким зрелищам, судя по всему, не привык. — Эксперты говорят, опознание возможно лишь по образцам тканей. У родственников Ступы материал взяли. Образцы парней и Шталь хранятся в Дубраве. Остальные… — Долидис развел руками. — Мы не знаем, кто это. Возможно, постояльцы. По нашим данным, тут кто-то ночевал накануне. Свидетелей ищут.
— Во сколько начался пожар?
— Местные заметили дым около двух часов дня. Трактир к тому моменту вовсю горел. Пока прибежали — подъехал пожарный расчет, — Долидис опять поморщился. — Кто-то сообщил в участок, и Ждан помчался на заимку.
— Там работают?
— Недавно закончили.
— Я бы хотел…
— Конечно. Само собой. Там обнаружился рядовой Май с разбитой головой и в бессознательном состоянии, и следы спешного бегства. «Зубр» исчез.
— По следам машины прошли?
— Они выехали на грунтовку, по ней ездят регулярно. Следов не распознать.
— А почему заимку не сожгли?
— Прах знает! — выругался Долидис. — Никаких идей.
Дин снова кивнул. Сказать ему было пока нечего.
— Тела лежали там, — Долидис показал на дальнюю стену рядом с камином. — Двое. И здесь, — кивок на центр зала. — Остальные пятеро.
— В рядок? — не удержавшись, грубо пошутил Дин и осекся, вспомнив про братьев Шмелей. Именно что в рядок складывали трупы на плацу тогда, во время переворота, после успешного штурма военной части. Один раз Яц сумел избежать этой участи. Но впереди, как оказалось, его ожидало что-то похожее. «От судьбы не уйти», — поежился Дин. По спине поползли мурашки, будто от сквозняка.
— Почти, — Долидис усмехнулся. — Жетоны нашли вот там, у камина.
— Да, это было в рапорте.
— А про оружие?
— Что его не нашли? Да.
— Ни ножей, ни автоматов, ничего, — подтвердил Долидис.
— Кому могла понадобиться такая груда железа? — пробормотал Дин, ни к кому не обращаясь.
Долидис, погруженный в свои мысли, не ответил.
— Ну что, на заимку? — встрепенувшись, спросил он через минуту.
— Пожалуй, — согласился Дин.
Попрыгав двадцать минут по ухабам в пятнистом «Зубре», они прибыли на место. Долидис приказал водителю ждать, а сам провел Хмару в открытые ворота, взмахом руки поприветствовав охранника с автоматом.
За воротами Дин осмотрелся. Ничего интересного. Слева маленький, аккуратный домик, справа сарай. От сарая до забора протянута бельевая веревка, у двери сарая деревянная лавка. В дальнем углу двора колодец. Сухая земля вытоптана так, что никаких следов не разглядишь, видны лишь две борозды от протекторов пропавшего «Зубра».
— В сарае всё разворочено, — начал рассказывать Долидис. — Вещмешки парней перетряхивали, словно что-то искали. Пропал рюкзак сержанта Грача вместе со сменой одежды, два спальника, санитарный пакет.
— Грач точно погиб?
— Откуда же мне знать? — раздраженно буркнул Долидис.— Ждем результатов экспертизы. Но в доме нашли кое-что интересное. В печи.
— И что же это?
— Женские трусы. Рваные. — Полковник усмехнулся.
— Да что вы? — Дин тоже не сдержал усмешки. — Полагаете, Шталь спала со своими солдатами?
— Или с одним из них. С Грачом, например. Вот почему от него не пришло ни единого рапорта.
«Со Шмелем она спала, о чем тут гадать, — подумал Дин Хмара. — Интересно, со старшим или с младшим? У старшего вряд ли нашлось бы время. Значит, Павел всё-таки нашел с ней общий язык, вот они и развлекались до появления Ярослава…» Но что случилось потом, по-прежнему было покрыто завесой тайны.
— Что еще? — спросил Дин.
Они обогнули дом, поднялись на крыльцо и вошли внутрь.
— Вещи Шталь исчезли, — сказал Долидис. — Ждан говорит, больше ничего не пропало. На столе следы крови, совпадают с образцами на лестнице.
— Отпечатки пальцев?
— Только Шталь. И один на косяке двери, изнутри — неизвестно чей. Зато в сарае на посуде отпечатков полно, мы вроде бы исключили все, что принадлежали Шталь и бойцам, но осталась парочка неопознанных. Мы всё сняли и отправили в столицу, там разберутся, где чьи. У Ждана тоже взяли на всякий случай, он бывал на заимке.
— Мне сказали, что Мая нашли во дворе.
— Да. Ему хорошенько врезали по голове кирпичом. Череп не пробит, но гематома приличная.
— Это действительно могло вызвать амнезию?
— Действительно. Но временную. Он вспомнит.
— Весь вопрос — когда, — фыркнул Дин. — И не будет ли поздно. Кстати, я хочу с ним поговорить.
— Говорите, — Долидис в очередной раз пожал плечами. — Он у Ждана в камере. Его водили в трактир — он чуть в обморок там не грохнулся. Эксперты в один голос посоветовали на него не давить. Пусть сидит спокойно и вспоминает.
— Я не буду давить, — пообещал Дин. — Просто поговорю.
Они вышли во двор. Хмара прошелся туда-сюда, заглянул в сарай и вернулся к Долидису, который с равнодушным видом ждал его у ворот.
— Ну и что вы думаете? — спросил он. — Какие версии?
Долидис долго молчал, глядя куда-то в сторону. Потом со вздохом проговорил:
— Что бы тут не произошло, уже ясно: Шталь вела свою игру. Она не доложила мне о златах. Все ее рапорты отсюда были неполными. Она была уверена, что ждет Ваганта, а мне написала, что это обычная проверка.
— Возможно, она всё же погибла, — подбодрил его Дин.
— А кто забрал ее вещи? И зачем?
— Мало ли. Запутать следы…
— Слишком примитивно. Ведь ясно, что экспертиза установит личности погибших.
— Но не сразу же.
— А рядовой Май? Если кто-то хотел сбить нас с толку, его бы обязательно застрелили. Но он жив. Почему? — в голосе Долидиса прозвучало тоскливое недоумение.
Дин развел руками. У него была версия, но поделиться ею с Долидисом он не мог.
— Вы сказали, на лестнице нашли отпечаток пальца неизвестного мужчины.
— С «пальчиками» парней он не совпал, — подтвердил Долидис.
 — Значит, это отпечаток Ваганта?
— Не факт. Кто-то мог воспользоваться лестницей раньше, до случившегося.
— А кровь? Она тоже принадлежит кому-то неизвестному?
— Экспертиза покажет, — ответил Долидис. — Возможно, это кровь Шталь или кого-то из парней.
— Вы приступили к масштабным поискам?
— Да. Участки охранки поставлены в известность, а командир соседней военной части отдал приказ прочесывать тайгу. Но мы понятия не имеем, кого искать!
— Пусть ищут мальчишку, — спокойно посоветовал Хмара. — Его в трактире точно не было, верно?
Долидис посмотрел на Дина с проблеском интереса.
— Верно, — сказал он.— Проблема в том, что мы даже не знаем, был ли он вообще.
— Скорее всего, был.
— И куда он делся потом?
— Выбрался из трактира и сбежал. А на лестнице как раз его кровь. И здесь тоже. Смотрите, — заговорил Дин, поражаясь собственной фантазии. — В бумагах сказано, что Марина Шталь хотела найти Ваганта по личным причинам, чтобы отомстить. Вот она и отомстила. Когда он пришел с наследником, она напустила на него «волчат». В трактире нашли гильзы?
— Да. От «Вепря», автоматные и от «Грача».
— Ну вот. Там была перестрелка. Все погибли. Мальчишка был ранен, но сумел сбежать. Добрался до заимки, оглушил рядового Мая, перевязал себя и скрылся.
— Оглушил? «Волчонка»?
— Это объясняет, почему тот выжил. Шталь бы его точно пристрелила. Май молод и неопытен. Ему достаточно было повернуться к мальчику спиной. Одиннадцатилетний ребенок — не младенец.
— Допустим. А куда делась Шталь?
— Собрала оружие, подожгла трактир, взяла «Зубр» и приехала на заимку за вещами. Решила, что Май мертв, собралась и уехала. На Грома ей всегда было плевать. Как и на интересы Комиссара. И на вас, — безжалостно добавил он. — Она свою задачу выполнила. Так зачем ей наследник? Чтобы вы усерднее ее искали?
Долидис хмыкнул, испытующе разглядывая Дениса Хмару. Между ними установилось какое-то подобие взаимопонимания, и Дин поспешил этим воспользоваться.
— Если мальчик сбежал и прячется один в тайге, — с нажимом продолжил он, — его нужно найти как можно скорее, пока он не погиб. А когда вы найдете Всеволода Грома, Комиссар посмотрит сквозь пальцы на исчезновение Шталь. Тем более, что далеко она не уйдет, из Новой Родины ей не выбраться. Вы ее обязательно найдете, просто чуть позже.
Долидис моргнул, пытаясь осмыслить новую версию событий.
— Есть, правда, еще один вариант, — добавил Дин. — Шталь могла погибнуть в трактире, а уцелел как раз Вагант. Тогда кровь, скорее всего, принадлежит ему, и сейчас он пытается скрыться с наследником. Правда, он бы точно убил Мая, если б хотел запутать следы. Вспомните, что он устроил в трактире. Оставлять живых не в его привычках. Так что я бы поставил на первый вариант. Ну а второй по вероятности — что Шталь всё же забрала мальчишку и сбежала вместе с ним.
Долидис рассеянно кивнул. Об этом варианте, втором по вероятности, он и думать боялся.
— Мне надо в участок, — сообщил он. — Составить и разослать ориентировки.
— Я с вами. Поговорю с Маем, вдруг он что-нибудь вспомнил. А вы когда в Дубраву?
— Как только точно узнаю, кто погиб в трактире. Результаты экспертизы тел должны прийти сегодня.
— Тогда я их дождусь. Поброжу вокруг, с вашего позволения. Но сначала Май.
Они забрались в «Зубр».
— В участок! — коротко приказал Долидис.
Всю дорогу полковник молчал. За два дня на Кромке наглая вальяжность вершителя судеб слетела с него, будто шелуха с луковицы. Дин исподтишка наблюдал за ним. «Жаль, что Люда не видит его таким, — думал он. — Ей бы это понравилось».
Дин не хотел, чтобы Долидиса арестовали за провал операции с участием Шталь. Людмила тоже могла из-за этого пострадать. Он накидал полковнику утешительных версий, но сам в свои фантазии не верил. Вряд ли Марина Шталь сбежала, бросив Грома. У Павла Шмеля было достаточно времени, чтобы объяснить ей важность мальчишки.
«Слишком много трупов, — подумал он в очередной раз.— Там должен быть кто-то посторонний. Случайный постоялец. И хорошо, если таковой обнаружится не один. Иначе выходит…»
Иначе выходило, что оба Шмеля погибли в трактире, а Марина Шталь забрала мальчишку и скрылась. Эта версия Дину очень не нравилась. «Клал я на всю политику вместе взятую, — думал он. — Если оба брата мертвы, я выясню, как это случилось и кто за это в ответе».
Дин снова и снова прокручивал в голове всё, что узнал: кровь, отпечатки пальцев, пропавшие вещи, оружие, машина, трусы в печи, — пока не начала болеть голова, то ли от тряски, то ли от недосыпа, то ли от этих мыслей. Он потер виски и посмотрел в окно. Они подъехали к участку.
Едва «Зубр» остановился, Долидис убежал звать курьера и писать ориентировки для военных и охранки, а Дин спустился в полуподвальный этаж, где находились камеры предварительного заключения. Его пропустили без слов: Ждан предупредил.
Пригнувшись в дверном проеме, Дин шагнул в плохо освещенное помещение. Рядовой Май, сгорбившись, сидел на нарах. Он был обрит наголо. Плотный марлевый тампон на затылке был крест-накрест приклеен к голове пластырем. «Волчонок» выглядел ужасно: под глазами темные круги, взгляд потухший, плечи опущены.
— Рядовой Май! — окликнул его Дин. — Я майор Хмара, замначальника КоВД Дубравы. Вы меня узнаете?
Май нехотя поднялся, ведомый многолетней привычкой по уставу приветствовать начальство.
— Здравия желаю, гражданин майор, — пробормотал он и присмотрелся. — Кажется, я видел вас в КоВД. Да, я что-то припоминаю.
— Мне поручено разобраться в этом деле вместе со следователями из Комиссариата безопасности, — спокойно сообщил Дин. — Что вы можете мне сообщить? Садитесь. Я вижу, вам трудно стоять.
Май с облегчением плюхнулся обратно на нары. Хмара повертел головой и обнаружил, что больше в камере сесть некуда. Высунув голову в коридор, он крикнул:
— Эй, принесите стул!
Он тянул время, давая Маю возможность успокоиться.
— Ну, я вас слушаю, — заговорил он, устроившись на стуле напротив рядового.
— Я уже всё сказал, — пробормотал Май, пряча глаза. — Меня ударили по голове. Камнем. Я ничего не помню.
Дин постарался сохранить невозмутимое выражение лица.
— Совсем ничего? — уточнил он.
— Я помню ребят и капитана Шталь. Наши прежние выезды. Мы искали шпиона, Ваганта, и похищенного ребенка. Наверное, и сюда мы приехали за этим. Но я не помню.
Дин вздохнул. Способности, полученные в Залесье, вновь пригодились: он безошибочно определил, что «волчонок» лжет. Но почему? С какой стати он решил всё забыть? Что такого произошло в трактире? Или это случилось на заимке? Дин прикусил губу. Ему было до смерти любопытно, и он знал, что может расколоть парня. И не такие выкладывали всё на допросах у Хмары. Но если Май вспомнит, всплывет и тот факт, который пока никому неизвестен — что в событиях участвовал некий капитан Хмель. Павел наверняка был на заимке и у трактира, но явных следов своего пребывания не оставил. И ни единого живого свидетеля, за исключением этого парня. Но парень молчит. Почему? Что ему скрывать?
Молчание затягивалось. Рядовой Май ёрзал на нарах. Дин Хмара размышлял.
— Тебя отправят в Дубраву, — наконец произнес он. — В больницу.
Май вздрогнул.
— Тебе будут помогать вспомнить. Не теми методами, о которых ты подумал, — Дин позволил себе усмешку. — Медикаментами. Гипнозом. Всё забытое хранится в твоей голове, и врачи постараются это извлечь. Ты можешь знать что-то важное. Что-то, что изменит ход расследования.
Май втянул голову в плечи.
— Главное — не пытайся врать, чтобы выйти из больницы, — добродушно посоветовал Хмара. — Тех, кто был на заимке и оглушил тебя, рано или поздно поймают, и если твои слова хоть на столечко разойдутся с их показаниями, — Дин показал рядовому кончик пальца, — ты перестанешь быть жертвой и станешь сообщником преступников и убийц. Тебя казнят. Ты это понимаешь?
Май кивнул трясущейся головой и, подтянув колени к подбородку, обхватил их руками. Поза сделала его совершеннейшим ребенком. Дин едва сдержал желание потрепать парня по плечу.
— И еще одно, — сказал он тихо. — Тебе придется вспомнить. Подобная травматическая амнезия долго не длится. Если память не вернется к тебе в ближайшие недели, врачи заподозрят неладное и сообщат куда следует. Так что постарайся… правильно угадать момент. Подумай о себе, парень. О своих родителях.
Май втянул голову в плечи. Майор Хмара пугал его. Он говорил так, будто был полностью уверен: на самом деле рядовой ничего не забывал.
— Я к тебе еще загляну, — пообещал Дин. — Расскажу, как продвигается расследование и что мы узнали. Быть может, твои показания и вовсе не понадобятся. Ясно?
— Да, — тихо ответил Май. И добавил почти шепотом:
— Но почему?..
Дин понял его правильно.
— Просто я на твоей стороне, парень, — спокойно сказал он. — И я хочу помочь.
Кому именно он хочет помочь, Дин не уточнил.