Кубатурная кругловатость квадрата О. Генри

               
     - К вам Крупская, Ёсь Сарионыч, - нервно хихикнув, доложила Стасова и тут же аккуратно прикрыла дверь в свою же каморку, где на походной девичей постели из запасников Театра Красной Армии и Флота вальяжно и врастопырку лежал Сталин, небрежно почесывая яйца, лукаво хмуря усы и, вообще, частично разлагаясь в быту. Он свалился в каморке Стасовой накануне после банкета теплоходом, когда прибывший с фронтов поэт - песельник пан Твердовский наглядно продемонстрировал всему составу Политбюро, буйно веселившемуся накануне святого дня поражения Советского Союза во второй мировой войне, ибо исчезнувший с глобусов и контурных карт победитель - не победитель ни х...я, а погань и х...та, что бы там ни гнал здравый смысл Машки Захаровой и примазавшиеся к славе ютландского Рюрика вороватые мордвинушки и прочие бурятские удмурты, как оно через плечо, вылетев сквозь стену с тонким свистом и впопыхах прихваченной со стола курицей Кедрила Доста. Товарищ Сталин еще удивился тогда коварству фронтового песельника, намереваясь расстрелять гада наутро, но мудро выпив жбанчик белого  " Киндзмараули ", свалился на кровать Стасовой, так что той пришлось ночевать на гвоздике. Сразу же за дверью были вбиты одинокие гвоздики, наследие войны и тяжелых годин, на которые приходящие в каморку вешали свои шинели, польты или кожанчики, если из ЧК ГПУ или шоферского подотдела разверстки поширше, вот верная секретарша, вздохнув, и повисла на гвоздике, по методу Ленина впав в анабиоз на ночь, хотя тот, пребывая Мавзолеем, орудовал наоборот, как речной рак, бодрствовал по ночам, анабиозя в светлое время суток, вводя в заблуждение и строя замыслы. А с самого утра прибежала Крупская, разбудила Стасову и, пряча за своей широченной спиной какого - то кургузого мужчину, непреклонно потребовала аудиенции у наркома наца.
     - Е...ть, - простонал спросонья Сталин, все же ответственно вздымая свое рыжеватое в крапинку туловище вертикально, - как отмечал Волошин, - набивая трубку рассуждал Сталин вслух, - глаза пред фрунтом пялит растопыркой.
     Он вспомнил бешеные и косые глазцы Анютки Курниковой, преподнесенной на юбилей МТС маршалом Тухачевским, и гаркнул в дощатую дверь, зная, что Стасова неизбежно подслушивает :
     - Вводи, бля !
     Вошла Надежда Константиновна, сутулая тетка в тиковом капоте, подволакивающая при ходьбе нервно изогнутую шею, и неизвестный человек, две ноги - два уха, как опытно отметил вождь и учитель, моментально прозрев культурологический срез в постепенно скошенном к ключице подбородке вошедшего следом за Крупской человека.
     - По - ходу, - подумал гениальный Сталин, стратегически выясняя все и сразу, - это Корней Чаковский из блокадников Маннергейма .
     - Чуковский, товарищ Сталин, - поправила его просканировавшая мозг вождя хватательными усиками Крупская, упрятывая поджаберные радары под меховой воротник горжетки, приживленный к тиковому капоту буковыми нитками суровости и вощености. - Тоже поэт - песельник, как и пропавший с концами Твердовский.
     - Штырь, - охотно предложил Сталин, с любопытством рассматривая расписные полусапожки Чуковского.
     - Обожди, Старшой, - снова вмешалась Крупская, зрея лицом неправильность ритуала нечестивцев и отводя рукой угрозу преждевременности в помыслах, - не кипешуй пока. Надо сначала по полторашке, чтоб штырило, - словесно пояснила она и достала аккуратно - пластиковый флакончик  " Тропикамида ". Свистнула Стасову, тут же внесшую с прибором на подносе ранжирно выложенные предварительно немецкие пластмассовые и одну американскую стеклянную с нарезкой, пузырек от  " Нафтизина " и ладно упакованную в граненый стакан кипяченку, развела махом чеховский плохоочищенный, смешала и вот через мгновение собравшихся так штырило, что Чуковский сумел произнести лишь начальные строки своего величайшего в кучах произведения, упрямо держась хлястиком пиджака за кресло, в котором кипел товарищ Сталин.
     - А в Вегасе, а в Вегасе, на синем Лимпопо, - сказал Корней Чуковский и засох, упав изможденным телом на кровать Стасовой.
     - В Вегасе пустыня, - заметила трезвенница Стасова, прикрывая за собой дверь. Села на табурет, отодвинув  " Ундервуд " на край стола, и запела.
     - Горит и кружится планета ...
     Оборвала принуждением воли неуместное торжество и принялась колотить пальцами по клавишам пишмашинки, приуготовив всему прогрессивному человечеству новый Указ, мол, тыр, пыр, е...ся в сраку. Ну, и так далее.