Глава 12. Бессонная ночь
Да, да. А, что говорить? Он даже не ожидал встретить здесь оленеводов. Второе, что не менее приятно его поразило, любовь Тишки к творчеству Есенина, некоторые стихи которого он знал наизусть.
«Вот оно, глупое счастье,
С белыми окнами в сад!
По пруду лебедем красным
Плавает тихо закат», - говорил он, смотря в костер.
Тишка читал стих не выразительно, а так, будто о чем-то своем рассказывая Михаилу и Виктору. И, что интересно, ни в одном из произношений этих слов, он не допускал ошибок.
«Здравствуй, златое затишье,
С тенью березы в воде!
Галочья стая на крыше
Служит вечерню звезде…»
И, как ни хотел Михаил остановить Тишку, по своей журналисткой привычке каким-то, даже ненужным вопросом, но сдерживался, понимая, что этого делать никак нельзя. Слушал и представлял рисуемую Есениным картину: «за садом несмело, там, где калина цветет, нежная девушка в белом нежную песню поет».
Дома у него складывались хорошие отношения с писателями ханты и манси - Димой Нашкиным и Лизой Светлой. Это - прекрасные поэты. Они жили в Снеженске, писали стихи и прозу и были признанными литераторами, как профессиональные писатели Еремей Айпин, Мария Волдина. Интересно, Тишка Рыскин сочиняет стихи?
«Стелется синею рясой
С поля ночной холодок...
Глупое, милое счастье,
Свежая розовость щек!»
А Виктор, сидящий рядом, все тыкал да тыкал Михаила в локоть, наверное, для того, чтобы тот слушал Тишку и не отвлекался, не смотрел по сторонам.
Когда Тишка закончил читать стих, Михаил поднял руку, прося внимания, и сказал:
- З-зак-кужилась лис-ства золотая
В роз-зоват… в-воде на пруду,…»
- Словно бабочек легкая стая с замираньем летит на звезду, - перебил, а, может, просто помог Михаилу улыбающийся Тишка, продолжив читать это есенинское стихотворение:
- Я сегодня влюблен в этот вечер,
Близок сердцу желтеющий дол.
Отрок-ветер по самые плечи
Заголил на березке подол.
Михаил, смахнув слезу, слушал Есенина из уст ханта и ждал того момента, когда у него появится возможность спросить, не пишет ли Тишка сам стихи. Многие поэты, которых он знал в Снеженске, в Советском, в Москве и Самаре, могут наизусть прочитать не только сотни-тысячи своих стихотворений, но и многих других своих любимых поэтов.
- Да, Миса, Сережу Есенина я люблю, - чуть наклонив голову и приложив руку к сердцу, сказал Тишка. - А еще люблю, эта:
Хорошо бы, на стог улыбаясь,
Мордой месяца сено жевать...
Где ты, где, моя тихая радость,
Все любя, ничего не желать?
Михаил поднял руки и, встав, поклонился Тишке:
- Спасибо! Я т-тоже люблю С-сере-ж-жу Ес-сенина. А у в-вас есть его к-книга?
Тишка помахал головой.
- Миса, это я тоже люблю. А эта? – и, снова растянув широкую улыбку на щеках, тихо-тихо, почти шепотом, начал читать другое стихотворение.
- Тиш-шка, вы т-тож-же п-п-пишите стихи?
- Нет, - снова широкая улыбка озарила лицо ханта. - Читать люблю. Я был артистом в школе, читал Есенина. А потом мы с Яшкой ушли сюда. Нас Хромой Белка позвал, нас Йипыг-ойка позвал.
- И вы д-довольны?
- Конешно, конешно. Ты сам скоро все узнаешь, Миска. Оставайся у нас, оленя пасти будем... – поторопился поддержать эту тему улыбающийся Яшка.
…Михаил слез с топчана и вышел из избы. Сырой холодный воздух тут же окутал его прохладой. Луна уже была почти полной. Ее свет пробивался к земле через туманное покрывало, окутавшее кустарники, изгородь, крышу дома. Подбежавшая к Михаилу собака остановилась в нескольких метрах и вопросительно смотрела на него, повиливая хвостом.
- К-как т-тебя зову-ут? – обратился к ней Степнов.
Но она в ответ только виляла хвостом, не сводя с него глаз.
Что-то хрустнуло вдали, и собака в это же мгновение исчезла.
Туман начал наливаться молоком, застилая своим покрывалом землю. Такого Степнов еще никогда не видел и поэтому не сводил глаз с хорошо освещенного луной двора. Земля в данный момент ему почему-то сейчас напоминала воду. Он хорошо видел, как по ней идут волны от легкого бриза, по разводьям, играющую рыбу. Только она в воде могла создавать всплески, ловя плавающих насекомых или мальков.
Почувствовав опьянение, Степнов стал сильнее вдыхать воздух, который почему-то потерял свою прохладу, став вязким и более сырым.
Обтерев мокрое лицо, Михаил расстегнул ворот куртки, осмотрелся по сторонам и невольно вздрогнул, увидев снова в метре от себя светло-чайные, искрящиеся глаза собаки. Еще раз глянул на нее, но в этом месте теперь ее не было, а только всплеснувшаяся земля, то есть, вода.
Тень, на мгновение прикрывшая лучи светящейся луны, была почему-то белой. Эту птицу, бесшумно пролетевшую над ним, Михаил заметил боковым зрением. Она, расправив крылья, села на нижней ветке дерева, но, сколько ни всматривался в это место Михаил, саму ее он не видел. Ветка была в тени.
Подняв ногу, Михаил аккуратно опустил ее назад, просматривая, не находится ли он сам в этой воде. Она тут же пошла кругами, но почему-то при этом, у него не было ощущения, что он находится в воде. Земля была твердая и сухая.
- Кео, - кто-то воскликнул над ним. – Здравствуй, странник.
Замерев, Михаил, поднял глаза, ища того, кто с ним поздоровался.
- Здравствуйте, - прошептал он. – Кео, вы, Йипыг-ойка?
- Мишенька, вставай, вставай, - услышал он голос Виктора Муравьева.
Открыв глаза, Степнов, удивился, оказывается все то, что он только что видел, было сном. В избе темно, оранжевые блики от печи играют на потолке и стенах.
- Мишенька, туалет у них справа от входа, это - ведро. Его утром Тишка относит к реке и моет его. Сейчас луна полная, яркая, сходи, увидишь ведро.
- А, к-как т-ты уз-знал, что я, - Михаил попытался узнать, как Виктор догадался о его сильном желании помочиться.
- Ты, Мишенька, ерзать во сне начал и кричать: вода, вода. Может, с тобою выйти, Мишенька?
- Н-нет, с-спасибо, - громко произнес последнее слово Степнов.
- 2 –
И снова не спалось.
«Интересно, где же здесь река, в которую ханты относят свои ночные испражнения? – размышлял Михаил. – Вроде, Яшка с Тишкой об этом даже и слова не сказали. А зачем их в реку сливают? Скорее всего, для того, чтобы вокруг дома не мусорить, и разные инфекции здесь не распространять. А вода это все растворяет и уносит, превращая фекалии в удобрения. А, вот, олений навоз, это тоже хорошее удобрение. Глупое сравнение, Тишка ж с Яшкой его не относят в реку, разве, что в огород. Да, да, и картошка у них очень вкусная здесь растет».
Михаил перевернулся на правый бок, поправил под головой рукав куртки и снова прикрыл глаза.
«А что меня ждет завтра, послезавтра? Жизнь в лесу, лечение у шамана? А кому после этого я нужен? Тишке с Яшкой? Единственное, так это точно им, чтобы защитил их от Свалова? Да, от него, выходит, нигде и не спрячешься. И в ста километрах от города все его: и леса, и реки, и оленьи стада. Все. Все. Алексей Алексеевич, вы везде. Я хорошо помню ваше предупреждение, чтобы не лез в ваши дела. А я и не лез, они сами выпячивались везде и толкали меня то вправо, то влево, то били под самое дыхало. Это вы меня сами толкали, чтобы я лез в ваши дела, видно, Алексей Алексеевич, скучно вам было. Лес есть: хочешь лосятины, оленины - сел на свой вертолет, на джип и едешь в свой тир. Для тебя нет чужого добра, оно все твое».
Дверь заскрипела. Михаил повернулся к ней и присмотрелся. Показалось, что не от ветра дверь открылась, а с чьей-то помощью. Блики печного огня осветили голову собаки или волка, торчащую из дверного проема.
«Показалось? Нужно встать и закрыть дверь на щеколду, но сделать этого Михаил никак не может. Что-то удерживает его от такого шага. Трусость? А чего молчит Виктор? Куда он-то смотрит?»
Снова дверь скрипнула. Присмотрелся Михаил и вздрогнул, собачий корпус стал больше виден.
«А чего ж я боюсь? Это ж не мой дом, а Тишкин. Эта собака видно у него живет здесь, а пес и понять теперь ничего не может, в доме его хозяина другие люди живут, незнакомые ему по запахам. Вот, собака и пытается разобраться, кто это?»
- К-кутя, иди с-сюда, - позвал пса Михаил.
Но тот замер и смотрит на Михаила. В печке что-то сильно треснуло, но собака даже не вздрогнула и головой не повела.
- К-кутя… - начал подниматься с кровати Михаил.
А собака в этот момент, вдруг резко вбежала в избу и бросилась под нары Виктора, поджимая хвост. Это Михаил хорошо видел. Что же так собаку испугало? Медведь, волки?
Собака взвизгнула, разбудив Виктора. Тот встал с нар и пошел к двери, закрыл ее и хотел было вернуться, но Михаил остановил его.
- С-собака ис-спугалась, - громко прошептал он.
- Правда? – замер у двери Виктор. – Это что-то серьезное, значит. Но во дворе тишина, собаки бы не дали медведю или волкам тихо приблизиться сюда. Что-то они себя беспокойно вечером вели. Даже кости оленьи не брали, когда им Тишка их давал. Он сам этому удивился. Псы-то голодные, да все озирались, хвосты поджимали. Да, и олени прижались друг к другу. Яшка тоже удивился этому и сказал что-то, я не расслышал. Вроде, унху - это мифический лесной житель. Типа, йети, снежный человек. Мне тоже казалось, что он за нами шел.
- Унху, - повторил это слово Михаил.
И тут же под нарами Виктора взвизгнул пес.
- Видишь, и собаке это слово знакомо, боится. Унху! – громче сказал Виктор.
«Вииу, вииу», - застонала собака.
«Уууххх», - раздался непонятный звук в лесу, напоминающий втягивание в себя воздуха человеком.
- А Я-яш-ка, где? – спросил у Виктора Михаил.
- Они оленя в лесу держат. Так понял, что скоро должно стадо дикого оленя здесь пройти, а к нему в прошлом году ушла чуть не половина стада оленьего Яшки и Тишки. Им повезло, что это стадо задержалось, отловили штук пятьдесят дикарей, загнали их куда-то, а потом. Ну, я сильно не понимаю, как это им удалось сделать, я в этих делах, Мишенька, ноль.
- А-а, жены их где?
- Там, в лесу, стерегут оленя. Беломошник там хороший. Единственное, чего боятся, Свалов скоро прилетит со своими молодчиками и охоту устроит на оленя. Дикий-то он по болотам идет. Вертолета в трясине не посадить, поэтому если те найдут их стадо в лесу, то могут на него и охоту устроить.
- А чего же не ид-дут д-дальше?
- Они по морозу пойдут. Там, в Березовском районе, хорошие беломошные выруба есть. Но болото большое сейчас мешает им туда добраться, вот и ждут декабря.
«Уууххх», - снова кто-то или что-то в лесу или на болоте громко ухнуло.
Собака тут же зацарапала по бревнам своими когтями, видно, пытаясь поглубже забиться в угол избы.
- А, м-может, эт-то б-бо-лото гуддит? – предложил свою версию Михаил.
- Я тоже им это сказал вчера. Может, из него газы выходят, или еще что-то. Ханты говорят, так и в прошлом году было несколько раз. Потом ходили они в лес, чтобы смотреть, откуда эти звуки шли. Нашли несколько медвежьих шкур разорванных и следы, как у человека или медведя. Но всем понятно, что человек такой силой на обладает, скорее всего, это был какой-нибудь медведь-мутант.
- С-свалов.
- Ну, ты даешь, Мишенька! Нашел медведя! Ну, а если б даже он со своими молодчиками убил бы их, то шкуру бы с собой забрал. Она с хорошей выделкой дорого стоит, а он, как слышал, очень жадный человек.
- Д-да, - вздохнул Михаил.
- А м-может ша-ша…
- Шаман, думаешь? Ханты так не думают, - Виктор снял с гвоздя свое ружье, переломил стволы и громко продул их. – Я, на всякий случай, и в твою двустволку патроны с пулями вставлю, Мишенька. Мало ли, что бывает, - и уселся на скамью у стола.
- 3 –
Больше этой ночью ничего не тревожило Михаила с Виктором. Утром, на самом рассвете, Виктор разбудил своего товарища, они попили чаю, закусили остатками мяса от вчерашнего праздничного ужина и, не дожидаясь возвращения хантов, ушли.
- Я вчера с ними договорился, что уйдем, - поставил точку Виктор. – Заморозки, вот-вот, начнутся, а у меня еще огород не убран, и на зиму нужно заготовки сделать. И, еще один секрет, Мишенька, я взял в аренду здесь участок небольшой, соболя добываю.
А ты думаешь, за счет чего и зачем здесь живу. Да? А на участке моем, похоже, есть не только пушное золото, - прищурившись, посмотрел на Степнова Виктор. И тут же, словно поняв, что сказал лишнее, или сказал непонятно, дополнил. – Глухаря много, таймень есть, и, похоже, унху. Я чувствую, что он за нами идет. И, похоже, я знаю куда.
Свидетельство о публикации №219051001528
У Виктора есть тайна, скоро мы ее узнаем!
Спасибо, Иван за роман.))
С уважением,
Татьяна Самань 22.04.2024 22:54 Заявить о нарушении