Выбор Гелы

Зачем? Да зачем себя обманывать, они же взрослые? Все эти шикарные костюмы, платья, халаты  - чтобы скрыться? Но как дышать? Раньше же этого не было. Что же такого произошло, что в какой-то момент мы взяли и напялили на себя шкуру, чужую оболочку, между прочим? Возможно, всего-навсего стало холоднее, а если нет? Что, если это от желания быть похожим на своих и разительно отличаться от остальных – не быть самим собой. Люди стали проще и находят нормальным продолжать в том же духе, но мы же не простейшие! Человек, очевидно, возник в результате длительного усложнения, кто-то бы даже сказал – осложнения.
Он был в одних белых трусах. Человеческие саркофаги касались его нежной кожи: одежда, словно что-то крайне отвратительное, ездила по спине, он не сразу догадался, что с ним и где он. Ни на секунду не давая расслабиться глазам, он смотрел вперёд, несмотря на то, что лезвие света разрезало платяной шкаф на две части. Гела сидел где-то в уголочке, он видел, как, танцуя в воздухе, пылинки опускались, дабы, передохнув, опять взлететь. Его мягкое тельце трепетало, точно беззащитного зайчонка вот-вот съедят, кругом было тихо, лишь неподалёку мурчал холодильник. Послышались чьи-то шаги.
- Опа, а я думал, ты уже спишь, - плавно, едва выговаривая твёрдые согласные, произнёс некто мужским голосом. Кровать незначительно заскрипела, судя по всему,  с неё поднялись.
Все звуки, что возникали по ту сторону дверец, доносились неоднородно, возникало ощущение, словно они проталкиваются через фильтры, образуя в конечном счёте нечто похожее на сообщение из иного измерения, где точкой соприкосновения двух миров приходится линия, уменьшающая и без того маленькое, но всё-таки уютное укрытие мальчика.
- Господи! Ты опять никакой! Сколько же это можно терпеть!
Всё, что доносилось извне чуть позже: топот, толкотня, крики, щелчки, выяснения отношений, - было до боли знакомо Геле, он догадывался, кто в комнате и что там могло происходить. Дабы не повторяться, не слушать в очередной раз сказку о том, что жили родители когда-то счастливо, но после одной судьбоносной ошибки по той причине, что сердца их износились и начали издавать стонущие посвистывания, брак дал о себе знать, - мальчик максимально закрыл ручками ушные раковины, хотя и тогда человеческие смывы нет-нет да и просачивались промеж пальцев. Он стоически выжидал окончания ссоры, зная, что такое происходит не впервые и случится ещё не раз, только вопли, наоборот, становились ближе и ужаснее в геометрической прогрессии. Бугрясь и бледнея от мысли, что всему этому вряд ли наступит благоприятное завершение, Гела решил рискнуть. Дети, по мнению многих взрослых, - создания примитивные, недоразвитые, однако такая мысль изначально бесплодна, поскольку нет в ней зерна. В шкафу зачесалась одежда, металлические вешалки, издававшие не менее приятные звуки, разлетались в разные стороны: одни танцевали танго со штангой, другие летели на пол. Всему виной был мальчик. Раз за разом Гела пытался встать на ноги, просил руку помощи у рубашки, скользил ладошками по внутренней отделке шкафа, но, несомненно, они не приносили желаемого результата, они - такие слабые и такие сильные детские порывы. Два взрослых человека даже не заметили, как маленький комок жизни начал покидать спальню. Было уже поздно, когда Гела успел выбежать в прихожую. Его тонкие ноги пропадали в темноте коридора. Возле входной двери мальчик немного замешкался: всё-таки вопрос оставался открытым, что делать дальше. Он не сможет выбежать в подъезд босиком, потому что впоследствии, когда поднятая пыль совместно прожитых лет уляжется, так или иначе наступит момент для нещадной экзекуции за непослушание. Что же делать?
- Гела, ты куда?! – спросила женщина.
 - Сюда иди! – выкрикнул мужской голос.
В распоряжении мальчика оставались считанные секунды, там, на лестничной площадке, он увидел яркий свет. Большой силуэт человека с суровым выражением лица подобрался настолько близко, что ещё мгновение – и наказание неизбежно. Гела сделал усилие, чтобы спастись, его слабое тельце начало погружаться во что-то новое, как будто он отделился от квартиры и от всего, что там происходило. Посмотрев на темноту своего жилища, от которого веяло холодом, мальчик понял, что падает, а те люди, что вчера называли себя мамой и папой, стали растворяться в колбе коридора. Всё погасло.
- Ребята, подъём, - услышал Гела. – Пора вставать. Почти все умылись, кроме тебя. – Рядом с постелью мальчика стояла женщина средних лет с русыми волосами, её голубые глаза звездами висели над его головой.
- Да, уже встаю, Светлана Петровна, - с ноткой раздражения ответил он.
Новый день питал надежды ребят детского дома. Страшное, казалось бы, уже позади, а что касается будущего, то там намного больше света, чем в прошлом. Иными словами, мысли и чувства мальчиков и девочек излучали свет паровоза, выезжающего из беспросветного тоннеля. Дети были, конечно, разными. Кто-то настолько долго пребывал в темноте и неведении, что одного прожектора недостаточно, чтобы осветить и освятить его путь. К таким детям можно отнести Серёжу, именуемого среди своих Серёгой. Он долгое время воспитывался дядей Лёшей, так как родители, будучи одержимыми содержимым бутылки, скончались на её дне. Мужчина взял под опеку паренька, однако долгие годы не мог простить брата за столь тяжёлую ношу. Вся его ненависть и нелюбовь переросла в жестокое отношение к Серёже. Многое удавалось скрывать, однако лицо мальчика было у всех на виду, и, когда соседи после долгих расспросов узнали, что опекун приложился раскалённой кочергой за неповиновение,  - не смогли остаться в стороне. Несколько дней они сомневались, обдумывали свой поступок, но в конечном итоге нашли в себе силы сообщить о домашнем насилии в службу опеки. В итоге вышло, что от непростительного предательства – а действия знакомых дядя Лёша воспринял именно так – до великого благородства  - один шаг.
Так Серёжа оказался здесь, в приюте. Вообще в детском доме непросто стать взрослым, непросто стать личностью. Внутренние комплексы уже заложены, ребёнок остаётся с ними лицом к лицу. А тут ещё питательная среда из асоциальных ребят, малообразованности и попустительства воспитателей, которая и без того осложняет процесс становления юного дарования. Со временем у Серёжи развилось сильное отторжение ко всему чужому, с каждым годом перечень неприятных вещей увеличивался, в какой-то момент он даже не заметил, что обижен на весь мир и не любит себя. Мальчик спал рядом с Гелой, в то самое утро он начал его беспрестанно досаждать.
- Ну чё ты разлёгся, блин. Не у себя дома. Едь в свой чуркистан, там и отдыхай, - проворчал Серёга и сразу же после своих слов стянул с постели одеяло.  Рядом стояла Светлана Петровна, которая попросила хулигана вести себя поспокойнее, на что тот ответил матерным словом и убежал в коридор.
- Хана тебе, понял? – бесновался он с искрой в серых глазах, перед тем как покинуть спальную комнату.
Гела ничего не сказал Серёже в ответ, он был спокойным малым, пусть и где-то в глубине своей души не исключал, что может обзавестись новым фингалом. Приходя в себя после неприятного сновидения, парнишка начал заправлять кровать. Рядом стояла Светлана Петровна.
- Как, Гела, спалось?
- Нормально. Сегодня впервые мама с папой приснились.
- Ты главное не переживай. Всё будет хорошо.
- Да я и не переживаю.
Покидая комнату, воспитательница ласково взъерошила его чёрные как смоль волосы и отправилась по своим делам, тем временем Гела поспешил отведать остывший завтрак.
 На стене висел календарь с крысой. Пресловутые восьмёрки позднее запечатлелись в памяти у всех неравнодушных жителей Земли. Утро восьмого августа две тысячи восьмого года начиналось спокойно. Солнце, точно генератор добра, излучало тепло, а птички под окнами неусыпно пели серенады. Серёга со своей шайкой балбесов к полудню высыпали на улицу поиграть в футбол. Детская площадка находилась рядом со зданием приюта, поэтому воспитатели могли без каких-либо препон наблюдать за подопечными прямо из окна. Кто-то из женщин пил пиво, кто-то курил «Петра Первого», на фоне всех воспитателей Светлана Петровна выглядела чужаком: она с огромным напряжением и беспокойством наблюдала за тем, как кареглазый мальчишка завязывал шнурки. Гела тоже собирался выйти поиграть, он хорошо защищал ворота, а такое амплуа всегда на вес золота.
- Не забудь надеть кепку, - попросила Светлана Петровна.
- Зачем мне кепка? Мне каска не нужна. Я люблю солнце, - улыбаясь, ответил Гела.
Женщина не нашла подходящих слов, лишь грустным и неспокойным взглядом проводила грузинского мальчика.
Матч начался. Команда Гелы тотчас же повела в счёте, а Серёга как центральный нападающий никак не мог распечатать ворота соперника. Когда преимущество одних стало недосягаемым, в клане аутсайдеров начал назревать раскол. Однако в какой-то момент игра остановилась, именно тогда к Серёге подбежал Рябой и негромко сказал: «Слышь чё, чурки на нас напали. Грузия ввела войска».
- Держите чурку! – приказал главарь ведомых.
После приказа Серёги ребята, что были на стороне Гелы и располагались в непосредственной от него близости, схватили грузина за плечи.
- Что происходит? – недоумевал Гела.
Пробежав полполя, со всей силы Серёга ударил его по лицу. Зубы, точно осколки стекла, полетели в разные стороны. Вратарь в садовых перчатках стал на колени.
- За кого пойдёшь воевать? – спросил Серёга.
- Что?
- Ты чё тупой?! Война с Грузией началась. За кого пойдёшь воевать?
Подождав с полминуты, он снова спросил о том, чью сторону примет вратарь. Гела молчал.
- Мочите его!
Царь зверей начал пинать беззащитного мальчика по животу и бокам. Он истекал кровью, а парням хоть бы что. Приказа не было, значит всё нормально. Град хлёстких ударов прервался только после взмаха императорской руки.
 - Ну чё, так и будешь молчать?
- Я считаю,  - начал тихо говорить Гела, выплёвывая кровь и зубы.
- Вы слышали, пацаны, чё он говорит? Считает он! Чуть не остался на второй год из-за математики. Таблицы умножения не знает! А тут он научился считать – типа. – Все как один залились диким хохотом, кривые и жёлтые зубы искажали детские лица.
- Я считаю, - повторил Гела, - мне математика не нужна, ты же ноль – пустой.
- Что ты сказал?! – разъярился Серёга.
После этих слов Гела потерял сознание. Ещё с минуту повелитель мух вместе со своим роем нещадно истязал жертву эпохи перемен. Мальчика спасла Светлана Петровна, на своих сильных женских руках она донесла его до приюта. Остальные воспитательницы пребывали в никотиново-алкогольном чаду, и когда беспомощного мальчика внесли в детский дом, то одна из них заметила, что нерусь получил по заслугам. С чадом в руках женщина была настолько нервно истощена, что промолчала.
Провинившиеся дети весь вечер стояли в углу. На всеобщем собрании большинством было решено избрать именно такое наказание. К тому времени пока Луна рождалась из утробы ночи, Светлана Петровна приводила Гелу в чувство. Ближе к полуночи мальчик пришёл в себя и до конца осознал, что с ним произошло, в то время как женский силуэт висел над дверями спальной комнаты. За несколько минут детская подушка стала озером несчастья и несправедливой судьбы. Черным головастиком всеми мыслями Гела плавал в белом аквариуме. Он всхлипывал насколько можно тихо, чтобы не дать своим соплеменникам повода для радости. С большим трудом  мальчик открыл глаза в надежде взглянуть на чистый потолок. Почему я должен выбирать, думал он? Почему? А не выбирать тоже выбор? Тогда не буду, нет, не буду…
И всё-таки зачем? Зачем вы всё вынашиваете? Неужели одежды не обременяют и не осложняют вашу жизнь? Сколько на вас одето? Сколько ненужных тканей и слоёв: сколько орнаментов и тривиальных рисунков; сколько молний, пуговиц и кнопок; сколько узлов и крестиков; сколько разных нитей, тонких и толстых? Но и этого мало. Мы придумали  сезонность, цвет, комбинации цветов, настроение, стиль, моду, памятную дату, форму, объём – и только под конец, когда не осталось иных вариантов, - только тогда мы вспомнили, что существуют такие понятия, как качество, глубина и смысл. Однако едва ли представляется возможным преобразовать былые вещи, трезво переосмыслить. Слишком многое мешает.

КОНЕЦ

19.09.17 – 09.05.19 гг.