Случай с Анной Аркадьевной 1

            

                По радио мягкий голос объяснял очень важные для Веры новости.  Кондитеры  пекут, оказывается,   тОрты, а не тортЫ,  хороших работников нужно премировАть,  а не премИровать, а для ключей есть большой выбор брелОков, а не брелков.
          Вера  каждое воскресенье слушала  беседы о русском языке  и  записывала самое ценное в тетрадочку.   Если   приедет вдруг Аркадий (бывший муж), то вряд ли найдет повод сделать ей замечание.  Аркадий работал в театрах суфлером, реквизитором, еще кем-то – в общем,  говорил культурно. С  черноморского курорта привезла Вера «Орфоэпический словарь» – соседка по столику подарила, милая Мила. Вот уж  чья изящна речь! «Будьте добры», «Если вас не затруднит».   Муж ее, напротив,  говорил  коротко, командным тоном. Жена звала его Тигр (Тимофей Игоревич).  Когда Тигра вызвали на службу (он был майором-пограничником на Дальнем Востоке), Вере Потаповне достался его билет на поэтический вечер.

    Сочинские поэты читали стихи. Ждали Евтушенко, но он не появился. А возможно, это был рекламный трюк, и знаменитый поэт вовсе не давал обещания развлечь курортников. Зато его стихи остаток вечера   читала Вере   Мила. «Подвезите женщину, не назвавши имени». Ах, как бы не так! – вздыхала про себя Вера. Прощаясь перед отъездом, Мила  подарила словарь и сказала, что правильно говорить   важнее, чем культурно держаться за столом.

Теперь Вера, пожалуй, все слова произносила как надо и дочь приучала – срЕдства, а не средствА, положИть, а не полОжить, оплатить проезд, но заплатить за проезд.

            Милая Мила  бандерольку однажды выслала. Фотографию Веры на фоне морских волн (когда это Тигр подкараулил ее?) и книжку «Весна света».
Пришвина  милая Мила посоветовала читать дочке вслух.   Но Аня слушать рассказы о природе уставала. Ей больше нравились сказки. Затевая игры с подружками, она всегда добивалась роли принцессы.

– Ну, по-жа-луй-ста! – требовала Аня сердито, и подружки уступали.
Аня еще и подтверждения  лояльности добивалась.

– Не сердишься?! – спрашивала грозно.

                Мы не богатые, зато культурные, – обнадеживала себя Вера, заплетая косы Анечке или начищая кастрюли, – постельное  белье у нас всегда,  как новенькое, посуда сияет, речь правильная. И в комнатах ни пылинки.
       Это было правдой. Квартирку Вера вылизывала. Она заметила, что генеральная уборка и  с души будто смывает грязь. А красивая речь  выращивает в твоей душе цветы. Или это кажется?  Вера и верила себе, и не верила.  Вот лежишь ты  с открытыми глазами,  смотришь в окно за белыми шторами: светлеет или нет еще? И вдруг понимаешь: свет-леет  – это же свет льет!  Радостно становилось, будто она теперь своя в мире слов.

       На работе  новые фразы Веры поражали слух ее коллег, как если бы она ходила в хрустальных, издающих звон, туфельках.  Если раньше на вопрос, сделаны ли такие-то документы, могла ответить: «всяко» или «а как же», то сейчас произносила с четким уважением: «Да, Иван Михайлович, еще час назад».


       На беглое «здрасьте» с улыбкой отвечала «добрый день, Катя» или «здравствуйте, Мария Ивановна». На совещании не перебивала, ждала паузы и спокойно изрекала: «Не могу согласиться» или «Вы по-своему правы, но вместе с тем…» Коллеги сначала вздрагивали, потом хмыкали, потом привыкли. Веру из техников перевели в инженеры, поручили давать интервью для местной газеты и даже звонить Вячеславу Зайцеву, когда чулочный комбинат вознамерился выпускать майки  и  понадобился эксперт. Вера долго репетировала, но разговор не состоялся. Пока.

  Наша речь –  плоды нашего сада. Но есть и обратный закон. Произносимые тобой слова не только чьих-то ушей  касаются. Они  упорядочивают хаос твоей души, украшают твой сокровенный сад. Или разрушают. Вера свой  палисад облагораживала  – с каждым воскресеньем – у репродуктора. Ане  речевая культура доставалась  без вдохновений и побед. 

             Стало ее обязанностью до блеска мыть посуду и верно произносить слова, чтобы мама не рассердилась и не оставила без прогулки. Так и росла у любительницы изящной словесности «двуязычная»  дочка. В среде ровесников козыряла жаргоном, при маме и взрослых говорила, как леди.


                Выбор судьбы начинается с выбора слов.  Их безусловная мистичность ощущается всеми, да не каждым осознается.  Слова живут в нас, а мы в них. Две жизни влияют друг на друга. Изящная речь – прекрасная жизнь. Преступная жизнь – вульгарная речь.  Новая попытка дозвониться до Зайцева назначена.