Глава III. Перемирие

Утром среди детей только и было разговоров, что о парке развлечений. Медвежонок, раскинув руки, пытался изобразить полёт на цепочной карусели. «Во-о-от такой оборот делает! Жаль, что не все сели, это было так весело!»
Толстенький Пухлик, как оказалось, не поместился в кресло на детской карусели, а на взрослую не прошёл по росту. Теперь он сидел, насупившись и скрестив руки на груди, и с недовольством смотрел на Медвежонка, который чуть ли не кувыркался, рассказывая о полёте, хотя почти все ребята и так катались на этом аттракционе.
Всем, кроме Солнышка, пришлось по душе свободное падение «Кенгуру». В детстве она как-то свалилась из окна второго этажа и теперь ненавидела чувство падения, что, как ни странно, не отнеслось к горкам, на которых она прокатилась с большим удовольствием.
Зайчик был мрачнее Пухлика — тот хотя бы сходил в парк, а ему досталась унылая и бесполезная беседа с психологом.
— Нет, ну ты представляешь, — пожаловался он Солнышку, — решили, что я псих и повели к врачу.
— Психолог — не врач, — заметила она, — не воспринимай это так остро. Сходим в парк ещё раз.
— Когда? Школа же на носу!
— Найдём время, не волнуйся.

— Смотрите, новенькая! — закричал вдруг кто-то и все обернулись. К ребятам приближалась Ягодка в том же странном платье, что и вчера, но на этот раз без цветка-заколки.
— Осторожнее, — предупредил Зайчик, — она не совсем нормальная.
К его удивлению, девочка, не обращая внимания на подошедших к ней детей, прошла прямо к Зайчику. Он несколько растерялся, но сделал пару шагов навстречу.
— Привет.
— Привет.
— Слушай, — немного помявшись, сказала Ягодка, — извини за вчерашнее. Мама меня отругала и велела помириться с тобой. Нам ещё жить рядом, а я поступила глупо.
Зайчик самодовольно ухмыльнулся, хотя хотел напустить добрую, немного снисходительную улыбку. Ягодка этого не заметила, потому что смотрела в землю.
— Не бери в голову, — утешил он её, — я не обижаюсь.
Увидев, что проблема решена, ребята окружили их.
— Это Ягодка, — представил Зайчик двору новую знакомую.
Солнышко подошла поближе и улыбнулась девочке.
— Мы рады тебе, — по-хозяйски сказала она. — Меня зовут Солнышко.
— А я Медвежонок, — поклонился коротышка.
— А я Малыш, — выкрикнул Малыш из банды Медвежонка, хотя до этого на протяжении целой недели пытался всем доказать, что его зовут Бравый Вепрь и он из племени индейцев.
— Котёнок, Милашка, Пухлик, Воробушек, — один за другим представились члены банды.
— Бусинка и Принцесса! — неразлучные подружки отсалютовали ракетками.
Ягодка смотрела на них испуганно, и казалось, будто она хочет убежать, но пересиливает свой страх. Столпившихся вокруг детей было слишком много, и Зайчик подумал, что ему лучше отойти в сторонку.
— Я тут, на скамейке, если что, — сказал он, но никто не обратил внимания. Все были заняты новенькой.
— Хочешь, покатаю тебя на качелях? — предложил Медвежонок.
Ягодка помотала головой.
— Ты из Равнинной республики? Расскажешь о землетрясении? — жадно спросила Принцесса и тут же получила тычок в бок от Бусинки.
— Это же первая волна беженцев — те, кому нужно срочное лечение. Кто-то из её семьи в больнице, — прошептала Бусинка ей на ухо.
Зайчику было откровенно наплевать, кто там в больнице у новой соседки. Он не чувствовал к ней никакой симпатии и совершенно не испытывал сострадания. Решив, что больше слушать ему незачем, он отошёл и сел на скамейку. Солнышко, заметив скучающее выражение лица своего друга, последовала за ним.
— Ты чего? Поругался с ней вчера?
— Да не то чтобы поругался, — Зайчик равнодушно почесал за ухом, — просто она какая-то пришибленная. Наверное, психическая травма.
— Она из этих? Которые слишком религиозные? — Солнышко наклонилась совсем близко к нему, несмотря на то, что никто даже не смотрел в их сторону.
— Да чёрт разберёт. Вроде из этих.
— Ой, мои тогда с её родителями точно не поладят…

Семья Солнышка, за исключением её самой, была в меру верующей, но Зайчик, невзирая на это, их уважал. Солнышкины мама и папа никогда не позволяли себе разговоривать о своей религии с теми, кто её не разделяет, но точно так же они не терпели пропаганды чужой религии. Не одна их встреча с ярыми сектантами закончилась вызовом полиции по поводу оскорбления веры. «Как так! — возмущалась мама Солнышка. — Мне прямым текстом сказали, что я попаду в ад за то, что считаю бога бестелесным существом! Я же не говорю, что их телесный бог смертен в силу существования предела деления клеток!»
Зайчик считал, что практически все верующие в той или иной степени любят оскорбляться всякой ерундой, но в большинстве случаев был на стороне солнышкиной семьи.
А рекорды по оскорблениям, по его мнению, побивали жители Равнинной республики, в религии которых было столько глупых запретов, что обидеть их мог любой цветочек, выросший не в том месте и не в том направлении. Зайчик презирал их немного больше, чем остальных верующих, и каждый раз, когда по телевизору показывали очередную речь их священника с призывами отказаться от всех земных благ и заставить ближнего сделать то же самое, он переключал канал и яростно швырял пульт прочь с криком «Я не хочу смотреть на это мракобесие!»
«Но Зайчик, — говорила мама, — нужно проявлять больше уважения к чужой вере».
«Нет, не нужно! — злился он. — Если они не хотят проявлять уважения к моему здравомыслию».
Тогда в разговор включался папа с криками, что Зайчик недостаточно взрослый, чтобы говорить об этом, и то, что он начитался умных книг и старается подражать своим кумирам-учёным, ещё не оправдывает его стремления осуждать.

Ягодка в это время, ободрённая дружелюбием, рассказывала ребятам о себе. Выяснилось, что квартиры в новостройке неподалёку предоставили беженцам, куда они на первое время заселились по семье на комнату, но днём в доме почти никого нет — все обивают пороги больниц, принявших их раненых родственников. С родителями Ягодки всё в порядке, но какой-то дядя помог им перебраться в числе первых, потому что их дом разрушен, и ждать своей очереди пришлось бы на улице, где под огромным навесом на скорую руку было организовано место для потерявших жильё. Там было шумно, дымно от костров и совсем мало еды.
Мама Ягодки говорит, что здесь их ждёт новая прекрасная жизнь, но самой ей страшно.
— Не бойся, — утешили её ребята, — мы тебе будем помогать.

Зайчик только закатил глаза. Ягодка раздражала своим несчастным видом.

***


Пара дней — и осень окончательно нагрянула. Школа приблизилась с невообразимой скоростью. Ещё недавно казалось, что стабильная неделя оставшихся каникул вовсе не собирается проходить, а теперь Зайчик отправился покупать учебники, потому что через день уже надо на занятия.
— Осталась только математика, — развёл руками продавец, взглянув протянутый ему список с книгами, — боюсь, за остальным вам придётся идти в другие магазины.
Математика всегда раскупалась последней как самый нелюбимый предмет. Придя в школу, лентяи жаловались учителям, что все учебники раскупили перед носом и книгу никак не достать, и ещё около недели могли не выполнять домашнее задание, хотя в магазинах стояли сотни учебников математики.
Зайчик и Солнышко не относились к таким ученикам, поэтому купили по книге. Учебники оказались толстыми и тяжёлыми. Зайчик с восторгом полистал страницы оглавления.
— Та-а-ак, десятичные дроби, повторение… И это они называют углублённой программой?! О, смотри-ка, абсолютная погрешность, уже неплохо! Тождества, парабола…
Солнышко не разделяла его интереса. Хотя математика неплохо ей давалась, она была отчаянной фанаткой биологии и предпочитала бесконечное поливание листьев раствором йода решению сложных задач. Она готова была глазеть на обесцвеченный лист часами, несмотря на то, что тот иногда синел, а иногда нет, в то время как математика всегда приводила к ожидаемому результату.
— Не забывай, — одарив его снисходительным взглядом, сказала Солнышко, — что по статистике только пять процентов отличников становятся успешными в будущем. Большинство так и застревает на уровне развития школьника.
В такие моменты она ужасно бесила Зайчика. «Хватит выставляться, — говорила Солнышко, — кого ты хочешь задавить интеллектом?» Хотя выставлялась только она, всюду стараясь сунуть свой нос, высказать мнение и провести поучительную беседу. «Прекращай быть слишком умным», — советовала она Зайчику, явно считая достаточно умной себя, и с видом старшей сестры начинала приводить слова никому неизвестных авторитетов, которых, скорее всего, вовсе не существовало. «Не можешь убедить — приведи доказательства. Нет доказательств — значит, нужно их выдумать», — поведала она однажды одну из своих мудростей, ничуть не опасаясь разоблачения всех своих аргументов. Зайчик был уверен, что все фамилии ученых, исследования, статистику и даже статьи гражданского кодекса она выдумывает, но все верят её уверенному голосу.
— Не забывай, — ответил он в её тоне, — что в университете будут проверять твои данные и ты по-прежнему сможешь убеждать только школьников.
Солнышко отвернулась, явно не желая выдавать себя слишком уверенными предложениями проверить в интернете, и Зайчик почувствовал самодовольство, но не стал добивать подругу контрдоказательствами. В конце-концов, желание поумничать находило на неё не слишком часто, а в остальное время она была довольно приятным человеком.
Зайчик ещё раз пролистнул учебник и спрятал его в рюкзак.
— Куда за остальным?
Солнышко включила карту.
— Ну-у, тут неподалёку есть «Карандаш», около метро — «Школьник», есть ещё два каких-то в нашем районе, но до них долго идти.
— Значит, сперва в «Карандаш»?
— Угу.
Закинув на плечи сумки, ребята вышли из магазина. К дверям подходила толпа младшеклассников с родителями, сверявшими друг с другом списки учебников. Дети тянули их за руки, нетерпеливо скакали вокруг, но взрослые шли медленно, увлечённые своей беседой.
— Как быстро прошли каникулы… — вздохнула Солнышко. — Погулять ещё хочется.
— Зато пойдёшь в приют, — заметил Зайчик, — лишайные котики, блохастые собачки и крокодилы-людоеды ждут твоих добрых рук. Последние — в прямом смысле.
Судя по мечтательному выражению, которое приобрело лицо Солнышка при упоминании приюта, она была не против отдать свои конечности крокодилам.

В «Карандаше» ребята смогли достать только пару учебников географии и один физики, который Солнышко уступила Зайчику. До следующего магазина было пятнадцать минут ходьбы по жаре, которая невпопад пришла к середине сентября.
— Хорошо было, когда родители сами ходили за покупками. А теперь я уже, видите ли, достаточно большой, — пожаловался Зайчик, — зато как им перечить, так слишком маленький.

«Школьник» предоставил им физику, биологию и искусствоведение, но за литературой и историей предстояло идти невесть куда.
Через полчаса блужданий под руководством руководством карты они вышли к захудалому книжному магазинчику, едва втиснувшемуся между двумя продуктовыми. На дверь был приклеен лист с напечатанной надписью «Открыто 10 — 19 Воскр. выходной».
— Это же надо так жалеть краску, — проворчал Зайчик, возмущённый скупостью здешних хозяев на буквы.
Внутри было на удивление много для такого места людей: двое плохо одетых старшеклассника перебирали тетради, маленькая девочка стояла у плотно заставленных старенькими книгами полок, сжимая в руках небольшой кошелёк.
— Здесь, кажется, подержанные учебники, — прошептала Солнышко, оглядевшись вокруг.
Зайчику ужасно не хотелось топать по жаре в следующий магазин.
— Давай хотя бы посмотрим, может найдутся нормальные, — предложил он.
Ребята прошли вглубь, где виднелись учебники для пятого класса. Большинство из них выглядело не лучшим образом: переплёты отслаивались, краска с обложек была частично содрана, по бокам пестрели синие каракули. Солнышко откопала неплохую литературу на нижней полке, а Зайчик заметил почти новую историю на самом верху, куда ему было не дотянуться.
Продавец был занят с подростками, водрузившими на прилавок целую стопку тетрадей.
— Подождём, — сказал Зайчик.

Вдруг кто-то толкнул его в плечо.
— Подвинься, — раздался презрительный голос.
Перед ними стоял Уродец, нечесаный, с грязными разводами на щеке, в потасканной серой футболке, от которой воняло потом. Зайчику показалось, что от него донеслось едва слышное «Мажор», но губы мальчика как будто не шевельнулись.
Уродец едва доставал Зайчику до уха, что не мешало ему выглядеть достаточно угрожающе, чтобы ребята отошли на несколько шагов. Он провёл рукой с кое-где обкусанными до мяса грязными ногтями по переплёту математики для пятого класса.
— Вот же гадство! — прошипел он, прищурив глаза.
Солнышко то и дело испуганно косилась на него, явно думая, как бы потактичнее сбежать прочь. Зайчик сделал было пару шагов по направлению к выходу, увлекая её за собой, но Уродец его окликнул.
— Там наверху история. Достань мне.
— Я не могу, — ответил Зайчик, — сам хотел, но она слишком высоко.
Мальчишка смерил его злобным взглядом.
— Больше пирожных жри, может подрастёшь, — буркнул он и спустя несколько секунд добавил, — тогда достань математику.
Зайчик мялся на месте, одновременно и боясь и не желая помогать хулигану.
— Ну? Не стой столбом, — разозлился Уродец, — это из-за тебя я снова прусь в школу, так что помогай.
— Я-то причём? — удивился Зайчик.
— А чья мамка позвонила в опеку? Выяснили, твари, что меня год как выперли, и заставили идти в новую школу. А то грозятся детдомом.
Зайчик не знал, звонила ли мама в органы опеки. После того дня она не говорила ни слова об увиденном в этой ужасной семейке, будто решила про всё забыть.
— Надеюсь, не в мою, — проворчал он, доставая с полки математику.
— В шестую, которая имени какой-то шишки.
Зайчик мысленно застонал — это была его школа. К его ужасу, Уродец тоже брал учебники для пятого класса. «Быть не может, чтобы это училось со мной… — думал он. — Хоть бы попал в параллель…»
— Ну и хрен с ней, с историей, — вслух решил Уродец и направился к кассе. На полпути он обернулся.
— Ты это, прости за телефон. У меня нервы ни к чёрту, сам видишь, как живу.
— Ладно, — на автомате промямлил Зайчик, хотя вовсе не хотел мириться с Уродцем, который отчаянно ему не нравился.
Сзади раздался громкий стук — Солнышко со злостью пихнула на место учебник литературы, который собиралась купить. Судя по виду, ей хотелось разнести весь магазин.
— Чёрт знает что творится! — яростно прошипела она. — Мы будто притягиваем к себе этого психа! Как же он меня взбесил…
Солнышко почти дрожала от ненависти, когда они вышли на улицу. Поправив за спиной полупустой рюкзак, Зайчик вспомнил, что им придётся тащиться в следующий магазин за историей, которую у них из-под носа увёл Уродец и литературой, которую Солнышко почему-то не стала брать. Он почувствовал ещё более сильную неприязнь к мальчишке, а от мысли о том, что они, возможно, станут одноклассниками, захотелось швырнуть рюкзак с новенькими школьными принадлежностями под колёса проезжающего мимо грузовика.