Как было выбрано местоположение НИИП 5 Байконур

http://kik-sssr.ru/RUP-s.htm


Межконтинентальная ракета Р-7 требовала трассы испытаний длиной порядка 8000 км с полем падения отделяющейся первой ступени и полями падения головной части ракеты и остатков последней ступени ракеты. В стартовом районе требовалось ряд сооружений разместить вне стартового района. Нужно было разместить три пункта радиоуправления для точного наведения ракеты на цель по направлению и по дальности.

Проект предусматривал обязательное наличие системы радиоуправления. По требованию разработчиков системы радиоуправления Рязанского, Борисенко и Гуськова два наземных пункта управления (РУП) должны были симметрично располагаться относительно трассы полета ракеты по обе стороны точки старта на расстоянии 150-300 км («радиоусы»), для управления по направлению. Из двух РУП один был главным, а второй (зеркальный) - ретранслятором.

Для точного управления дальностью планировался третий пункт, отстоящий на 300-500 км от старта в обратную сторону от трассы («радиохвост»). Этот пункт должен был производить точные измерения скорости ракеты, используя эффект Доплера и выдавать команды на выключение двигателей по достижении расчетных значений. Требовалось обеспечить прямую радиовидимость между бортовыми антеннами РУП, установленными на второй ступени, и наземными антеннами РУП как можно раньше после старта. Эту систему нельзя было располагать в горной местности из-за отражения сигналов от гор. Требовалось наличие большой площади на равнине.

Из воспоминаний Аркадия Ильича Осташева: "... когда выбирали полигон (это последняя моя "песня" по Р-7), то из-за того, что РУПы были не "створные", а выносные и боковые, место размещения полигона на Кубани не получилось: один пункт попадал в Каспийское море. А был бы "семерочный" полигон на Кубани в цветущем краю! Был Крымский вариант, и тоже на пути пунктов вставали Азовское и Черное моря.


Вариант створного РУПа был разработан фирмой Рязанского - Коноплева, еще до начала строительства полигона в Тюра-Таме. Но не решились пойти к тогдашнему министру обороны маршалу Г.К. Жукову и доложить, что нужно поменять место, выбранное комиссией для строительства полигона. Вот как влияют отдельные шероховатости в политсистеме социализма на такие решения, как место МБРовского полигона - первого в Советском Союзе.

Выбрали Казахстан, "страну-лимонию", как мы ее называли, только потому, что не передоложили, что есть створный РУП, который будет работать надежно, и можно реализовать Кубанский вариант размещения полигона. Естественно, рекогносцировки были сделаны и там и там, и Кубанский вариант годился в этом смысле, но ... не передоложили, очень боялись Г.К. Жукова. Вот этим я и закончу рассказ о "семерке".

Таким образом, расположение пунктов РУП относительно стартовой позиции оказало большое влияние на выбор места дислокации полигона для испытаний Р-7.

К началу летных испытаний Р-7 от "хвостового" пункта решено было отказаться. Управление дальностью было решено перенести на главный РУП.

В службе ОИР полигона был образован 13-й отдел - отдел радиоуправления, который выполнял задачи по обеспечению управления полетом МБР и эксплуатации фоторегистрнрующих и радиосистем.

Были построены Тартугайский РУП-А - 71-я ОИС и Тогызский РУП-Б - 72-я ОИС. 15 мая 1961 года РУПы переименованы в 39-й и 43-й отдельные пункты РУП соответственно.

РУПы были расположены в ~ 250 км на уровне старта слева и справа от трассы, на линии перпендикулярной ей, в пунктах: Тартугай (базовый РУП РУП-А) и Тогыз (РУП ретранслятор РУП Б). Обработка информации РУП проводилась в 16-м отделе службы НИР полигона.

РУП-А (основной) разместили в н.п. Тартугай (в некоторых воспоминаниях ветеранов встречаются варианты:
Тортугай, Тортогай, Туртугай и т.п.) Чиилийского р-на
Кзыл-Ординской области, а РУП-Б (зеркальный) в н.п. Тогыз Шелкарского р-на Актюбинской обл.

Пункты удалены на 276 км от стартовой позиции
и на 552 км друг от друга.

О причинах создания полигона именно в Казахстане -
Глава из книги "РАКЕТНО-КОСМИЧЕСКАЯ КОРПОРАЦИЯ "ЭНЕРГИЯ" ИМЕНИ С.П. КОРОЛЕВА. 1946-1996.

"Создание научно-исследовательского испытательного полигона (космодром Байконур)"

Созданный в 1946 году вблизи села Капустин Яр Государственный центральный полигон для испытаний первых одноступенчатых баллистических ракет дальнего действия Р-1, Р-2, Р-5, Р-11, Р-11М, Р-11ФМ позволял успешно решать задачи проведения ЛКИ БРДД, пока их дальность не превышала 1-1,5тыс. км. Поля падения отработавших ракет приходились на пустынные незаселенные районы, боевые поля падения головных частей ракет тоже отвечали этому требованию (они постепенно сдвигались к востоку, пока не достигли озера Балхаш). Работе радиосистем бокового управления полетом ракет и управления ее дальностью не мешали никакие образования на поверхности земли (горы, холмы и пр.), надежно работали по всей трассе полета БРДД наземные измерительные пункты, получая телеметрическую информацию о состоянии бортового оборудования летящих по траектории ракет. При аварийных пусках ракет на ГЦП ущерб обычно ограничивался масштабами одиночной стартовой позиции. Размеры ГЦП позволяли одновременно проводить пуски нескольких типов БРДД, в том числе в интересах не только Министерства обороны, но и академической науки.

Положение существенно изменилось, когда начались работы по принципиально новым межконтинентальным ракетам: баллистической многоступенчатой, получившей впоследствии индекс Р-7, и крылатым "Буря" и "Буран". Прежняя база испытаний ГЦП оказалась тесна для новой ракеты. Дальность полета ракеты Р-7 превышала 8000 км, трасса полета проходила в восточном направлении фактически через всю азиатскую часть Советского Союза. Для летных испытаний Р-7 нужно было отчуждать новые районы для падения отработавших ступеней ракеты, создавать новые НИПы, выбирать подходящие районы для наземных пунктов радиоуправления полетом ракеты Р-7, оборудовать боевые поля падения ГЧ в восточных районах страны (на Камчатке) и в акватории Тихого океана. Требовалось разработать систему транспортировки отличавшихся значительными размерами отдельных блоков ракеты Р-7 к месту старта (достаточно сказать, что каждый из четырех боковых блоков, образующих I ступень ракеты Р-7, можно сравнить по габаритам с ранее созданными ракетами первого поколения, а центральный блок ракеты Р-7 уже значительно превосходил их). Короче говоря, нужен был новый полигон для проведения ЛКИ ракет межконтинентальной дальности, в повестку дня был поставлен вопрос о выборе места его расположения.

Для решения этой задачи в начале 50-х годов создали специальную комиссию из военных и гражданских лиц. В ОКБ-1 были разработаны основные требования к новому полигону и оговорены его желаемые характеристики, предварительно указаны предпочтительные районы страны для его создания.

Комиссия приступила к рекогносцировочным работам на местности и детальной проработке возможных вариантов размещения ("посадки", как говорили члены комиссии) нового полигона. Наиболее тщательно проработали три варианта.
Первый — в Марийской АССР, где во время войны образовались огромные вырубки леса, был сравнительно редконаселенным, с хорошими транспортными путями. Но при детальной проработке выяснилось, что этот вариант не удовлетворяет многим из предъявляемых к будущему полигону требованиям.

Тогда комиссия рассмотрела второй вариант — западное побережье Каспийского моря (район Астраханской области и Дагестана). Однако выяснилось, что при размещении стартовых комплексов для пусков МБР в этом районе возникают непреодолимые трудности для размещения пунктов радиоуправления полетом ракеты Р-7.

Если бы в ту пору было ясно, что радиоуправление полетом МБР — это временная мера и далее на всех боевых баллистических ракетах будут использоваться только автономные системы управления, которым совсем не нужны наземные пункты радиоуправления, этот вариант мог бы стать очень привлекательным — освоенные транспортные магистрали (железнодорожные, водные и воздушные), относительно благоприятный климат для работы и проживания людей, рядом Волга — почти неограниченный источник питьевой и технологической воды, трасса полета МБР проходила над пустынными и полупустынными районами, не было проблем с полями падения головных частей и боевых блоков. Но по указанным выше причинам от этого варианта также пришлось отказаться.

И лишь третий вариант — район от Аральского моря до г. Кзыл-Орда в Казахстане - оказался пригоден для привязки полигона. (Некоторые подробности рекогностировочной экспедиции в район Тюратама/Джусалы, снаряженной на Капьрском полигоне и руководимой начальником этого полигона В.И. Вознюком, описаны ветераном Е.А. Ягуновым тут.) Внимание привлекло то, что в районе станции Тюратам сохранилась узкоколейная ветка, ведущая к небольшому карьеру, расположенному километрах в 30 от станции, в степи.

Большим достоинством этого варианта было также то, что через Тюратам проходила железная дорога Москва — Ташкент, рядом была Сыр-Дарья как источник воды для обеспечения нужд строительства, технологических процессов при испытаниях и пусках ракет, снабжения будущих жилых городков. Кроме того, этот район был практически свободен от каких-либо построек и населенных пунктов, ближе всего расположен к экватору, что создавало преимущества при запуске МБР в восточном направлении (максимально использовалось естественное вращение Земли для разгона стартующей ракеты, что энергетически очень выгодно). Не было сложностей с полями падения ступеней ракет и размещением пунктов радиоуправления и приема телеметрии, контроля траектории полета ракеты с помощью радиосредств. Весь комплекс этих показателей и решил окончательный выбор: 12 февраля 1955 года было принято Постановление Совета Министров СССР о создании нового полигона для летно-конструкторских испытаний ракеты Р-7 в районе железнодорожной станции Тюратам Кзыл-Ординской области Казахской ССР.

Фрагмент мемуарных заметок доктора технических наук Аркадия Бениаминовича Найшуля (1920-2005), работавшего в космической отрасли.

В 50-х годах двадцатого века в Советском Союзе велась разработка трансконтинентальной баллистической ракетыР-7, знаменитой «семерки». Одновременно с этой разработкой должен быть подготовлен полигон, на котором эту ракету предстояло испытать.

Ракета Р-7 на активном участке полета имела комбинированную автономную плюс радиотехническую систему управления. Радиотехническая система была нужна, так как автономная в то время не давала требуемой точности попадания. Ее разрабатывал главный конструкторБ.М.Коноплев, а затем - главный конструкторМ.С. Рязанский. Я у них работал начальником лаборатории

Радиотехническая система управления состояла из бортовой аппаратуры и аппаратуры в двух наземных пунктах - основном и вспомогательном, - расположенных симметрично относительно плоскости стрельбы на расстоянии 500 км друг от друга. С этих пунктов измерялась радиальная скорость и дальность ракеты. Кроме того, на основном пункте стоял пеленгатор, определяющий угол возвышения ракеты и скорость его изменения. Все эти измерения поступали в счетно-решающее устройство, которое вырабатывало команды на выключение двигателя и на управление направлением полета. Эти сигналы и передавались на борт ракеты.

Возникает вопрос - почему так сложно? Дело в том, что при том диапазоне радиоволн, которые тогда применялись, радиосигналы испытывали поглощение в струе реактивных двигателей. В дальнейшем, по мере освоения более коротковолновой аппаратуры, радиосистемы управления создавались с одним пунктом управления. Впоследствии точности гироскопов и акселерометров настолько возросли, что ракеты на активном участке стали управляться чисто автономной (инерциальной) системой управления. В применении радиотехнических систем управления пропала необходимость.

В 1952 году меня вызвал главный конструктор системы радиоуправления Борис Михайлович Коноплев и предложил заняться выбором полигона для предстоящих испытаний ракеты Р-7. Нужно было определить точку старта, расположение основного и вспомогательного пункта радиоуправления. Направление полета, величина проекции активного участка и расстояние до района падения 1-х ступеней и траектории на поверхность с Земли задавалисьОКБ-1, т.е. Подлипками.

Было предложено три района для расположения полигона: Кубань, Чувашия и Казахстан. Кубань и Чувашия сразу отпали, так как районы падения первых ступеней приходились на густонаселенную местность. Оставался Казахстан.

Работу я проводил вместе со своим заместителем Надеждой Николаевной Ананьевой. В большом географическом атласе мы взяли карту Казахстана. Затем в масштабе карты из плотной бумаги вырезали равнобедренный треугольник, основание которого равнялось расстоянию между основным и зеркальным пунктом радиоуправления. Высота треугольника, то есть расстояние от пунктов радиоуправления до конца активного участка выбиралась из условия наивысшей точности попадания. Линия высоты этого треугольника была направлена по заданному ОКБ-1 направлению полета.

С этим бумажным треугольником мы с Надеждой Николаевной, елозя по карте Казахстана, определяли наиболее удобное расположение старта, пунктов радиоуправления. Старались, чтоб достаточно далеко было от границы с Ираном, чтобы район падения 1-х ступеней ракеты Р-7 приходился на наименее населенную местность. Наш выбор был одобрен ОКБ-1, а затем и военными. И был построен полигон.

"Самым привлекательным в облюбованном для жилого городка месте они посчитали ржавую трубу..."
Из воспоминаний Якова Гельфандбейна.

Фактически можно сказать, что Байконур начался 4-й старой площадкой (Ред: Капьяра). В 1954 году была создана Государственная комиссия по выбору места строительства космодрома. Председателем комиссии был назначен начальник испытательного полигона "Капустин Яр" генерал-лейтенант артиллерии В.И. Вознюк. Проведя рекогносцировку нескольких районов страны, комиссия вышла с предложением о размещении космодрома в пустынном районе Казахстана Тюра-Там, восточнее Аральского моря. Это место удовлетворяло всем требованиям по трассе запускаемых ракет и имело ряд преимуществ, среди которых важную роль играли такие, как равнинная полупустынная местность, наличие крупнейшей среднеазиатской реки Сыр-Дарья, близость железнодорожной магистрали и автомобильной трассы, количество солнечных дней в году и, главное, относительная близость к экватору, дающая возможность использовать для запусков дополнительную скорость вращения Земли.

А дело было так. В начале января 1955 года я получил приказание подготовить рекогносцировочную группу, которую затем возглавил генерал-лейтенант А.И. Нестеренко. Конечно, мы тогда не предполагали, что группа будет рекогносцировать полигон, называли его "целина", и считали, что это будут новые боевые поля. Подобрали группу солдат из моего дивизиона, самых лучших водителей для двух тяжелых артиллерийских тягачей АТТ с отоплением, под брезентовым кузовом и, помнится, несколько бортовых машин "Газиков" (только появившихся, с 4-мя ведущими колесами). Снабдили их продовольствием, водой, спиртным и горючим из расчёта чуть ли не на два месяца, одели людей во всё новое (полярное обмундирование, запас белья), снабдили спальными мешками, одеялами, медикаментами, средствами радиосвязи, запчастями, шанцевым инструментом, средствами наблюдения, небольшой кухней, картами, в общем - всем необходимым для выживания в зимней снежной степи при низкой температуре и обеспечения безаварийного пробега, конечно - оружием, в том числе - охотничьим, включили в группу врача и техника по транспорту с инструментом, специалиста радиста. Группой командовал ст. техник технической батареи ст. л-т Зотов (по специальности - связист).

Отправив экспедицию мы, естественно, обратной связи не имели и ничего не знали о её деятельности, и только позже узнали, что эта группа определила место для нового полигона который и известен теперь как Байконур. Ни ст.лейтенант Зотов, ни солдаты и сержанты, ни приданные группе специалисты, обратно в часть не вернулись. Как потом рассказывали, то ли в шутку, то ли всерьез, самым привлекательным в облюбованном для жилого городка месте они посчитали ржавую трубу, из которой текла минеральная вода, напоминавшая то ли "Ессентуки", то ли "Боржоми". Бывая потом в Ленинске, видел эту трубу. 12 февраля 1955 года правительством было принято решение о строительстве космодрома "Байконур".