4. Cекрет Полишинеля

"Скерет Полишинеля". - Так издавна называют липовый, дутый «секрет», который на самом деле всем известен  с самого начала. Французский "петрушка" Полишинель считал (или делал вид, что считает)  его великой тайной, известной ему одному, а на самом-то  деле все уже давно этот «секрет» знают…

Нечто подобное возникло с историей, которая мне стала известна ещё в 1994 году, и я считап, что, по меньшей мере, в Израиле о ней никому не ведомо. Действительно, разговора о ней не было Почему? – Мне и сейчас не ясно…

На страницах  портала «Проза.Ру» я эту  историю сейчас изложу  -  хотя бы потому, что  она сюда уже и без меня проникла.
 
А дело в том, что ещё в конце 80-х гг. прошлого века  Евгений Евтушенко опубликовал – сперва, кажется, в «Огоньке», а затем и на страницах своей уникальной антологии советской поэзии, которая (антология) носит, кажется,  название «Строфы  века», коротенькое – на 8 строк – стихотворение, с указанием о том, что автор его неизвестен, и со ссылкой на мнение своего старшего друга и коллеги,  фронтового поэта Михаила Луконина, о том, что это-де самое значительное, или самое правдивое, или наилучшее (точно не помню) стихотворение о минувшей войне – второй мировой, или Великой Отечественной, - словом, о войне, завершившейся в 1945-м. И Евтушенко с Лукониным вполне согласился.

Ещё через какое-то время тот же Евтушенко сообщил граду и миру, что истинный автор стихотворения сыскался. Что это ветеран Великой Отечественной Ион Лазаревич Деген, ушедший на фронт 16-летним подростком по окончании 9 класса средней школы в г. Могилёв-Подольском, Украинской ССР, начавший войну в пехоте, потом – продолживший её бойцом  разведки на бронепоезде и, наконец, завершивший командиром танковой роты в Восточной Пруссии. Каждый этап войны, каждый переход солдата из одного вида войск в другой завершался  ранениями, лечением в госпиталях и возвращением в строй уже новых, но всегда действующих войск. Начав фронтовую жизнь  почти что с первых дней войны, он завершил свой боевой путь в Восточной Пруссии, получив тяжкое множественное ранение в конце января 1945 года.

Ион Деген известен как один из советских танковых асов, находясь где-то в середине  их  списка, в котором  более 100 человек. Список составлен по убыванию количества вражеских боевых машин, уничтоженных каждым асом, начиная с танкового аса №1 Дмитрия Лавриненко, экипаж которого под его командованием уничтожил  в боях 52 вражеских танка.  На боевом счету Дегена  какое-то их весьма внушительное, тоже двузначное количество.  Был дважды представлен к званию Героя Советского Союза, однако оба раза Золотую Звезду  заменяли орденом Красного Знамени:  действовал  секретный, но хорошо известный теперь  запрет  советских высших политорганов на  объективное, по заслугам, награждение воинов-евреев:  вопреки  тщательно распространяемой геббельсовской пропаганде и юдофобской легенде, в этой войне евреи,  обречённые нацизмом  на полное уничтожение (и программа успешно выполнялась…), будучи вооружены и обучены, воевали на фронтах  буквально до последней капли крови!

Антисемитский миф о  природной трусости евреев сыграл над советскими юдофобами злую шутку:  работая в 1967 году редактором заводского радио на головном советском  танкостроительном заводе в Харькове, - там, где родились первые образцы знаменитой Т-«тридцать четвёрки» конструктора Михаила Кошкина (к этому времени главным конструктором по танкостроению был  его преемник –  «лысый А.А.Морозов» (так, говорят, называли его между собой  американцы), я имел удовольствие наблюдать разочарованные постные рожи "наших" юдофобов, столкнувшихся с  неожиданной для них воинской доблестью  израильских  солдат и офицеров, за 6 дней полностью разбивших  армии нескольких  сопредельных с Израилем   агрессивных арабских государств, которые громогласно  и нагло обещали  «сбросить евреев в море»… Арабские армии были вооружены, в основном, советской боевой техникой – в том числе именно советскими танками, и обучены именно советскими военными инструкторами…

До какой степени была засекречена в годы войны цифра количества евреев, ставших Героям Советского Союза, скажет читателю такой  факт: в разгар той войны журналистка одной из советских еврейских газет Мириам  Железнова (Айзенштадт) опубликовала эту цифру в своей газете.  После окончания войны, при беззаконной расправе над Еврейским антифашистским комитетом СССР, в 1950 году она была за это арестована и РАССТРЕЛЯНА. По её данным (полученным ею легально в Министерстве обороны СССР, евреев-Героев  в 1942 г. было 135 чел. Учитывая относительно небольшую долю евреев в населении страны, количество впечатляющее.
 
Но  вернёмся к Дегену. Он , в частности, был награждён и солдатской медалью «За отвагу»,  а всего имеет более десятка советских боевых наград  и две польские (среди последних – высший знак воинской доблести в Польше – орден «Виртути милитари»). И это несмотря на все советские лимиты на награды, которыми были ограничены возможности воина-еврея.

Вот такой доблестный воин в возрасте 20 лет оказался не только обладателем всех этих высоких наград, свидетельствующих   о  его незаурядной отваге, но и автором «самого гениального стихотворения о войне» - по оценке незаурядных поэтов. При этом за четыре года войны был трижды или четырежды ранен, и почти каждый раз буквально «по кусочкам» собран врачами и возвращён в строй. Последнее ранение, однако, оставило Иона инвалидом второй группы. При выборе дальнейшей судьбы он решил посвятить себя медицине, стать врачом. И действительно, поступив в медицинский институт, в итоге овладел  специальностью врача-хирурга, ортопеда и травматолога, защитив кандидатскую, затем – докторскую диссертации. Эта последняя, на тему «Лечебное действие магнитных полей при некоторых заболеваниях опорно-двигательного аппарата» — первая в медицине докторская диссертация по магнитотерапии..  При этом своих  академических, практических и лечебных успехов врач-еврей достиг в период  всплеска государственного антисемитизма в СССР.

Бывшему воину пришлось и в мирных условиях проявлять незаурядную отвагу в борьбе с  чиновниками-юдофобами. А в 1977 году вместе с семьёй он репатриировался в Израиль, где продолжил и научно-практическую деятельность врача, и литературную, в том числе и поэтическую, работу.

На пятом году своей жизни в Израиле я получил  из Харькова изданную там книгу к тому времени уже скончавшегося московского поэта Александра Коренева, рождённого в 1921 г.,  у которого за плечами тоже был фронт,репутация храбрецаЮ тоже ряд изданных книг поэзии, и вот вышла ещё одна, посмертная, и её открывает стихотворение, в составе которого 16 строк, и 8 из них почти в точности те же, что в стихотворении, которое  сначала приписывали «неизвестному автору», а потом было объявлено, что автор – И. Деген.  Для наглядности расположим эти стихотворения рядом. Даты под ними – те, которые проставлены в  указываемых изданиях.

Александр Коренев                Ион Деген

Из книги «Чёрный Алмаз», 1994,
                Уцелевшие стихи:
               
                Стихи из планшета
 составление: Г.Кореневой и                Стихи на песке            
 М. Красикова,, вступительная статья                Стихи земли Израиля
 М.Красикова , Харьков,  изд-во «Клио»,               Израиль, 2003

       Вьюга. Ночь…
            
Вьюга, ночь... Поле, полное мертвых.
Поле боя метель замела.
Кровь фонтанами так и замерзла
На окоченевших телах.
На мальчишеских трупах застывших
Стынут конусы красного льда.
Мой товарищ, ты стонешь, ты жив еще,                *   *   *
Что ползешь через поле сюда?
Мой товарищ, спасти тебя поздно мне,      Мой товарищ,  в смертельной агонии
Ты в крови, ты людей не зови.             Не зови понапрасну друзей.
Дай-ка, лучше, таща тебя по снегу,        Дай-ка лучше согрею ладони я
Отогрею ладони свои.                Над дымящейся кровью твоей.
Не кричи и не плачь, словно маленький,    Ты не плачь, не стони, ты не маленький,
Ты не ранен, ты только убит,              Ты не ранен, ты просто убит.
Дай-ка, лучше, сниму с тебя валенки,      Дай на память сниму с тебя валенки.
Мне еще воевать предстоит.                Нам ещё наступать предстоит.
   
      1942                Декабрь 1944 г.


Прочитав  стихи Коренева, я, естественно,  немедленно заметил почти буквальное совпадение их последних восьми строк со стихотворением И. Дегена. А поскольку  стихотворение К.(назовём так вариант из книги Коренева) датируется  куда более ранним годом, чем Д. ("вариант" Дегена), то, конечно, немедленно в голову пришло:  «Ну, уж теперь непременно возникнет обвинение: подлый еврей не валенки – целое стихотворение  украл у  русского человека…»

Против моего ожидания, однако,  публикации книги «Чёрный алмаз» как будто никто в Израиле не заметил. И я на какое-то время не то чтобы забыл, а перестал поминутно вспоминать   о ней. Правда, ещё тогда в переписке  поспорил с одним молодым поэтом о сравнительном качестве обоих текстов. Я высказал  мнение в пользу Д., у которого  трагедия вместилась в 8 строк, лишние подробности убраны, введены  конкретные обстоятельства и факты: смертельная агония, руки лирический герой греет, не «таща по снегу» смертельно раненого, а – над его "дымящейся кровью".  И эта уточняющая замена наречия: ты ПРОСТО убит, вместо  расплывчатого и алогичного «ТОЛЬКО убит», и валенки – не  «ЛУЧШЕ сниму», а – «НА ПАМЯТЬ», - так человечнее, и вводит покойника и после смерти в число тех, кто внёс в будущую победу свой добавочный вклад…  И это гордое «НАСТУПАТЬ» вместо расплывчатого «воевать»… Вот для чего понадобились валенки: для общего дела живых и мёртвых: для Победы!  Как удивительно это согласуется с позднейшими строками о ней одного из выживших: Победа - «Одна на всех – мы за ценой не постоим!»

Годы шли, но стихи не забывались, и не только мною. Репатриантка из Одессы, журналистка Белла Кердман на страницах «Еврейского камертона» - приложения, тогда еженедельного, к тель-авивским «Новостям недели», поместила об Ионе Дегене свой очерк, приложив к нему его фотографию в танкистском шлеме. Как у всякой семьи из СССР, в нашей семье с той войной связаны свои сентименты, своя трагедия: у жены с фронта не вернулся единственный старший  брат, его звали Михаил, и когда у нас родился сын, имя погибшего, по еврейскому обычаю, уже ожидало новорождённого….
Жена, увидав фото юного танкиста, нашла в нём портретное сходство с её погибшим где-то под Старой Руссой навсегда двадцатилетним братом. Она даже попросила меня вырезать фото Дегена из газеты и увеличить, пересняв,   и несколько лет портрет Иона Дегена висел у нас в доме на стене в рамке под стеклом как  фотография члена семьи…

 Между тем, я добыл его (Дегена)электронный адрес, и мы стали переписываться. Переписка продлилась более 10-ти лет почти до самой кончины Иона Лазаревича. И в течение всех этих лет я вспоминал, конечно, о  так и неразрешённом вопросе авторства: ведь харьковский филолог М.Красиков, упомянув о том, что якобы И.Деген «заявил права» на авторство  (на самом деле Ион ничего не "заявлял",а об его авторстве  Евгению Евтушенко сообщил один из соучеников Дегена по Черновицкому мединституту). Но в 1994-м Красиков  назвал имя другого автора, А. Коренева, а поскольку дата, под стихотворением Коренева стоит (в публикации Красикова) на два года более ранняя, то, получается, что Коренев и есть автор?!?

...На самом деле пока что ничего не «получается». При всём  уважении к М.М.Красикову, надо просить его  ДОКАЗАТЬ  истинность датировки стихотворения К. Откуда эта дата взялась? Насколько она  точна? Проставлена ли на рукописи, черновике - или это чей-то коммментарий?  Чей?!?

Само  наличие «двух авторов одного текста» вызывало у меня беспокойство. Которым, однако, поделиться с Ионом Лазаревичем я никак не решался: горячее сочувствие, но и беспокойство  вызывали его многочисленные раны, засевшие в  его теле (и даже, кажется, в головном мозге)  и так и не извлечённые осколки  металла… Он был на 5 лет старше меня, а ведь и я давно не юноша: мне 87-й год… (Сейчас, в 2019-м - 88-лет).

Узнав 28 мая 2017 г.  о смерти Дегена, я немедленно сообщил о ней М.М.Красикову (мы активно  переписываемся) и спросил у него, каковы его планы относительно спорного вопроса. Ответив выражением скорби и признав большие заслуги покойного как   в ратном деле, так и в  науке, в  лечении больных,   и в литературе – поэзии и прозе,  Красиков ответил, что будет настаивать на своём: на том, что автор стихотворения о «валенка»  -  А. Коренев … Я счёл необходимым предупредить о том редакцию газеты, в которой Деген (да и я) часто публиковал свои  тексты. Ведь страницы этой газеты ("Новости недели", Тель-АКвив) в течение многих лет были открыты не только для произведений Иона,  но и для прославления читателями, журналистами и литераторами его человеческих качеств и литературного таланта…

Моё  письмо редактор переделал в статью и готов был её опубликовать. Но  смерть И.Л.Дегена вызвала такое количество откликов, и почти все  содержали ссылки на его авторство стихотворения о «валенках», что редакция сочла бестактным сообщение о сенсационной  книге, ставящей под сомнение авторство покойного, - по крайней мере,не решилась публиковать его  непосредственно вскоре после смерти Иона Лазаревича. Решено было отложить материал на несколько месяцев. Редактор просил и меня пока помалкивать… Но скоро статья, как мне было сообщено, появится в печати (так и произошло).   
 .

Мы, однако, позабыли поговорку о «секрете Полишенеля» и,  как оказалось, совершенно зря. Мне прислали (притом, в рамках портала proza.ru) ссылку на Интернет, свидетельствующую, что там уже давно – ещё в нулевые годы этого века – некоторые пользователи   оживлённо обсуждали  возникшую ситуацию. 

Это ссылка на сайт уже покойного и довольно известного  и в Интернете и в Рунете  автора русской (в США) эмиграции Константина Константиновича Кузьминского (1940 - 2015)   - http://kkk-pisma.kkk-bluelagoon.ru/

Здесь, в разделе «Антология одного стихотворения», есть подраздел «Ион Деген», раскрыв который, среди других материалов о поэте и об «одном его стихотворении» (а именно о том, какое нас и интересует, т.е. о «валенках») читаем, в частности, такое сообщение, подписанное «vladimir orlov», о котором сам ККК (Кузьминский) пишет:  «издатель 1-го тома моей антологии» (речь, по-видимому, о многотомной «Антологии новейшей русской поэзии. «У Голубой лагуны» К.К Кузьминского и Г.Л.Ковалёва», выходившей в 1980 и последующих годах в США).

Орлов сообщает: «Про Дегена могу добавить, сославшись на вышедший в Библиотеке Поэта новый вариант сборника «Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне», что имелся ещё один претендент на  авторство этого стихотворения, - некто Александр Коренев (друг Кульчицкого). В его сборнике «Чёрный алмаз», в стихотворении «Вьюга, ночь…», последние две строфы практически совпадают с Дегеновскими.

Но поскольку Деген жив, а  Коренев умер и его сборник делался другим человеком, видимо, это просто ошибка составителя. Тем не менее, в Библиотеке Поэта текст отнесён в раздел «Стихи неизвестных поэтов» (правда, с указанием в предисловии фамилий обоих предполагаемых авторов). Что говорит либо о качестве работы составителей этой библиотеки (некто М.Бенина и Е. Семёнова, вступительная статья И. Сухих), либо этим составителям что-то ещё известно, чего я не знаю».
 
Ниже (по-видимому, тем же автором?) сообщается: «Раз уж я Вас заинтересовал своими изысканиями по Дегену, перепечатываю полностью сноску из вступительной статьи к «Стихам поэтов, павших…»: «В последние годы возникла необъявленная полемика об авторстве этого текста. В. Баевский называет автором восьмистишия (в несколько иной редакции) киевского врача, участника войны  И.Л.Дегена (см.: Баевский В., Стихотворение и его автор, Вопросы литературы, 1990, № 3, с 236 – 237).

М.Красиков открывает стихотворением «Вьюга, ночь…» посмертный сборник поэта А.Коренева, тоже фронтовика, друга юности М. Кульчицкого (см.: Коренев Александр, Чёрный алмаз. Харьков, 1994, с. 22.) Две его последние строфы (из четырёх) представляют и ещё один вариант цитированного текста» (то есть стихотворения о «валенках»…)

Далее следуют рассуждения автора сообщения, среди которых – и его предположение о недобросовестности  составителей сборника, и некоторые ставшие ему известными некие подробности к истории данного текста, который он считает принадлежащим перу «неизвестного автора: якобы Ольге Берггольц в начале ленинградской блокады этот текст прочитал «врач одного из ленинградских госпиталей», сказавший, что стихотворение «написал умиравший солдат»». И будто бы поэтесса сказала «Они (стихи) потрясли меня и даже оказали влияние на всю мою блокадную лирику».
 
Впрочем, по тексту всех этих и других имеющихся на сайте записей не чувствуется, чтобы возникшая проблема авторства данного стихотворения вообще хоть сколько-нибудь заинтересовала владельца сайта – К.К.Кузьминского. К сожалению, сейчас его не спросишь, - он уже два года как умер… И ещё раз подчеркну: у меня впечатление, что его вопрос не сильно и интересовал: во-первых, уж больно презрительный заголовок дал он (а кто – иной, если не он сам?) всей этой  полемике: «Гнилой базар вокруг двух протухших яиц, или делать им больше не фига: обсуждение на комсомольском собрании…». Хозяин сайта (у меня такое впечатление, и, по-моему, обоснованное) сильно радуется, что ненавистный ему Е.А.Евтушенко «лажанулся» с этим  стихотворением» (как считал ККК). Признаюсь, никак не могу разобраться: КЕМ говорится: самим ли ККК или кем-то из поставщиков сообщений:

"Особенно Е.А. упивался строчками: "Над дымящейся кровью твоей…"
(…) ведь лейтенант был – еврейский? А его «товарищ в предсмертной агонии – наверняка, русский? Ведь не могли же  (… ВЫ ТОЛЬКО ПОСЛУШАЙТЕ! - Ф.Р.) два еврейских товарища сойтись на одном участке фронта?  (РАССУЖДЕНИЕ  МАТЁРОГО ЖИДОЕДА! – Ф.Р.) Стало быть, имел место РИТУАЛ (а не мародёрство, в коем его обвинил Симонов за строчку «Дай-ка лучше сниму с тебя валенки…»)

Там и ещё масса гадости, да только омерзительно цитировать…

Но с «ритуалом» (конечно, речь о «кровавом навете» на евреев, будто они в обрядовых целях употребляют христианскую кровь) сильно поторопился русско-американский гуру ККК: в эту гиль уже мало кто и верит всерьёз, а вот мимо какой возможности проскочил, увлёкшись, он сам, - Констинтин Константиныч: можно  было обвинить коварного еврея в том, что он не валенки содрал с умирающего, а  ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНУЮ СОБСТВЕННОСТЬ – вот это стихотворение  покойника - себе  приписал!  Вот они какие бессовестные: копни – и окажется, что и  «Катюша» - не Блантера, а, скажем, Мокроусова, и «Русское поле» не Френкелю с Инной Гофф принадлежит, да и пел его не Йося Кобзон, а наш простой расейский Ваня Кабыздох…

Ну, а если всерьёз, то, раз и в самом деле существует (пока лишь два) предполагаемых автора имеющегося текста, и раз уважаемый  мною харьковский исследователь М.Красиков попытался поставить под сомнение авторство И. Дегена, то пусть представит, прежде всего, основания. И первое: почему он считает правильной дату «1942 год» как год создания будто бы  Кореневым текста стихотворения «Вьюга. Ночь…»???
 
Предыдущая, третья часть моего цикла заметок о поэзии И.Дегена, в предвидении дискуссии (ведь я-то знал о публикации Красикова вскоре после её появления!!) как раз и состояла из цитации нескольких отрывков стихотворений Дегена, непосредственно предшествовавших рождению его  восьмистишия и начинающихся однотипно: «Мой товарищ..»  Как говорится, это уже что-то…  Так я думаю.

Миша Красиков мне друг, но истина - дороже!