Глава 13. Час писем

 
 В учебном классе, заставленном двумя рядами столов, было душно, даже несмотря на то, что были полураспахнуты окна. Можно открыть дверь в коридор казармы, чтобы появившийся сквозняк убрал бы из помещения кислые запахи от пота, нестиранных носков и одежды. Но лейтенант Князев этого не сделал, чтобы солдаты, сидевшие напротив него, чувствовали себя спокойнее и не отвлекались.

По распорядку в разведвзводе шли политзанятия. Их тема: «Моя семья, мои друзья». И солдатам он дал задание написать родителям письма. И они, понимали, что другой возможности это сделать потом, может так и не найдется. В любую минуту может прозвучать сигнал тревоги, и они отправятся на новую операцию, а там, кто его знает, что будет. Это раз. Да и время не резиновое, его не растянешь в нужную для себя сторону. Это два. 

А три, на написание писем отпущен час. По окончанию занятия, каждый боец должен положить на стол командира конверт со вложенным в него письмом родителям, друзьям, и запечатанным. Вскрывать их Князев и не собирается, чтобы удостовериться, солдат справился с поставленной задачей или нет. Это уже на его совести. Родителям даже несколько строк, написанных сыном, это успокоение, что он жив. А если ребята за отпущенное время напишут письма еще кому-то – друзьям, родственникам, любимой девушке, значит молодцы. Он их соберет и передаст дежурному, который тот час отнесет все их на почтовое отделение их войсковой части и отправит. 

Такую традицию Князев ввел в разведвзводе: один-два раза в неделю проводить вместо политзанятий написание писем. Особенно перед войсковой операцией. Если она будет проводиться в течение недели, каждый солдат должен написать родителям минимум одно письмо, если – две недели, то два письма, три недели – три. А задача оставшихся в подразделении солдат и сержантов, их по графику относить по одному на почту, чтобы родители получали весточки от своих сыновей без задержки, раз в неделю. 

А вот Игорю писать письмо было некому. От Юли Полежаевой, жены погибшего его друга Александра писем больше не приходило. Как иногда хотелось написать ей письмо, но не мог себя заставить этого сделать. А все потому, что она тогда написала: ее муж – это Саша, а не он, Игорь…

Игорь сжал губы. Да, он тоже был влюблен в Юлю, которая, когда они с Полежаевым были курсантами военного училища, выбрала его, а не Князева. Вышла за него замуж, родила сына. А Саня, как и Игорь, после окончания училища попал в Афганистан и погиб.

Сжав до боли кулаки, Игорь разжал ладони и вздохнул. Сейчас не время подаваться тяжелым воспоминаниям. Он здесь не на отдыхе, а на службе. И в любую минуту их могут направить в горы или в «зеленку», где перед ними будет стоять задача проверить очередной афганский караван, что он перевозит. Или устроить засаду в том месте, через которое проходят душманские отряды. Или сопроводить автоколонну, или… или… 

А вот еще ко всему этому добавилась жестокая и дерзкая банда «летучая мышь», за тенью которой он уже гоняется вторую неделю. И только вот сегодня ему удалось получить о ней всего капельку, но так нужной информации. Ту, которую скрывало местное население из-за боязни, а вот он попробовал пойти по-другому пути, сыграл испугавшегося шурави перед бачатами, детьми из кишлака, на который ночью повторно напала «летучая мышь». И о том, что мальчишки ему рассказали, это хорошая зацепка, с помощью которой можно поискать методы, чтобы выйти на эту банду убийц и уничтожить ее раз и навсегда.

С одной из идей он сегодня, после возвращения в часть поделился с начальником разведки. А после, пришлось ему об этом же докладывать и начальнику штаба полка, и особисту… 

Из отпущенных солдатам трех часов на сон после ночной операции, ему ни минуты от них не досталось для отдыха. И сейчас он эту возможность упускает, хотя может оставить старшим любого из сержантов  и отправиться в кубрик, чтобы хоть немножко передохнуть. Но, не может так поступить по одной причине: не разгаданная тайна о «летучей мыши» не отпускает его от себя.

Да, он прекрасно понимает, что местному царандою не хватает специалистов,  чтобы профессионально взяться за поиск душманов. А у партийных активистов, которые в данный момент возглавляют  милицейские отряды – студентам, рабочим, крестьянам, знаний для такой работы недостаточно. Хотя они считают наоборот: нужно арестовывать каждого первого мужчину, кто не служит в царандое, в армии, или в государственных учреждениях.

Но, это, как говорится, советский народ уже проходил до и после Великой Отечественной войны. Такого здесь допускать нельзя, так как это разрушит веру народа в новую власть. Нужно опуститься, как говорится, на землю, а не летать во внеземных мечтах, ставя себя над людьми, как Бога. 

К предложению Князева доставить в какой-либо из кишлаков продовольствие, а после этого незаметно организовать там засаду и ждать прихода душманов за заброшенной «насадкой», начальник разведки не поддержал. Кишлаки в этой провинции не такие уж и бедные, а наоборот зажиточные. Люди трудятся, выращивая виноград, арбузы, дыни, овощи и фрукты, овец и коз. Занимаются мануфактурой, изготовлением строительных материалов. И поэтому душманам там не обязательно иметь своих шпионов, а могут их грабить в любое время, получая хороший бакшиш. 

У начальника разведки майора Куракина было другое мнение. Он считает, что душманы благодаря своим частым нападениям на кишлаки в этом регионе пытаются отвлечь на себя силы царандоя и армии, включая и советского контингента. А вот зачем им это нужно делать? Вот в чем вопрос. Или для поставки в местные душманские банды оружия. Или для подготовки какой-либо террористической акции на государственный или партийный объект. 

Князев только сейчас заметил, что эти версии, сказанные ему сегодня начальником разведки, он записал на тетрадном листе. И поставив следующую цифру три, готов был записать и новую версию, только какую, он не знал. Глянув на часы, отметил, что для окончания занятий осталось двадцать семь минут, а значит, это время нужно использовать в нужном русле.
 
-2-
 
Двух минут Игорю Князеву вполне хватило, чтобы привыкнуть к развернутому тетрадному в большую клеточку листу. На правой его части будет набросана карта северной части провинции, где терроризировала кишлаки «летучая мышь». На левой – окраины города, их гарнизон воинской части, аэродром.

Начал с левой части. На воинскую часть выделил десять клеток в виде продолговатого прямоугольника, шириной в две клетки. Немного поразмыслив над тем, где будут располагаться другие намеченные им объекты, понял, что влезут не все, поэтому нужно размеры воинской части на листе уменьшить в два раза. Теперь нужно обязательно начертить горную часть окаймляющую город. 

Горную часть Пагмана нужно прочертить посередине раскрытого листа, немножко очертив их на левой и правой картах. Горы Дехсабза  нужно тоже не забыть прочертить по левому краю карты. Хотя она ему сейчас неинтересна, так как «летучая мышь» действует  на Пагманской стороне. Тем более именно через этот участок идут караваны с оружием из Чарикара.

Вздохнув, Игорь решил еще чуть-чуть уменьшить очертания своей воинской части. В нее упирается аэродром с открытой стоянкой вертолетов, несколько боксов, в которых находится мастерская и так далее.

Вспомнив о стоянках боевой техники с обеих сторон своей воинской части, подарил им еще по половине клетки с каждой стороны.

Начертил линии дорог в сторону города, Пагмана и Дехсабза через перевалы в горах.
Теперь он передвинул лист влево и взялся за его правую сторону. Пять кишлаков изобразил в виде небольших прямоугольников. Не забыл и про арык, расположив его посередине кишлаков, и упер его в верхней части листа – в почти ровные линии гор, в которых и находился его источник. А какое расстояние арыка от кишлака, на который сегодня ночью напали душманы? Задумался. Вроде недалеко, от полукилометра и меньше.

С того места, где они помогли отремонтировать афганский автобус, механик-водитель сказал, что до гор осталось около двадцати километров. А до того кишлака с арыком оттуда было не менее четырех – пяти километров. Итого, значит, это не менее двадцати пяти километров. Так? Так. А для душманского отряда пеша идти к нему с гор, потребует не только большого времени, а и потери физических сил.
Да и по арыку они навряд ли бы пошли к кишлаку. Во-первых, они могли быть на виду у летчиков. Раз. А во-вторых? Ну, могли бы попасть в засаду, устроенную царандоевцами или местным населением, которое сразу доложит о них местным властям. 

Скорее всего, берлога этой «Летучей мыши» находится ближе к кишлакам, где-то в линии гор разделяющей низину Пагмана с Кабулом. И выдвигаются они к кишлакам какими-то тайными тропами, например, по кяризам (подземным переходам). Хотя навряд ли, так как все кяризы людям, живущим здесь, должны быть хорошо известны, а значит и властям, которые могут устроить засады на выходах из этих кяризов. 

Игорь вздохнул, поднял глаза и посмотрел на солдат, увлеченных своими сочинениями. 

«О, глупая башка! – выругался про себя Князев. – Так они приходят в кишлаки через виноградники. А, погоди, погоди, погоди! Но ряды виноградников идут вдоль дороги, а значит, душманы в таком случае встречаются с неприятным неудобством, им надо пересекать эти сотни рядов, нагибаясь под верхней проволокой и переступая нижнюю, на уровне колена. Тоже неудобства. Для этого им нужно сделать специальные проходы. 

Ладно, пусть так», - снова отложив ручку, задумался Князев.

Три раза он по тревоге поднимался со своею группой и облетал тот участок на вертолете, но банды душманов не находил. А их банда состоит не из одного-двух человек, а если верить дехканам, на которых они нападали, из тридцати-пятидесяти человек. И если они будут прятаться от вертолета в винограднике, то навряд ли им удастся в нем раствориться. Тем более у экипажей вертолетов глаз наметан и любую букашку в винограднике отыщут, не говоря уже о нескольких десятках человек. 
Так почему же эта «летучая мышь» невидимка? 

- Товарищ лейтенант, - обратился к Князеву подошедший к его столу младший сержант Востросин. – Вот три письма своим родителям написал, что ничем не занимаюсь, как спортом, и дрыханьем под горячим афганским солнцем. Одна вертикальная полоска вот здесь в верхнем углу конверта – это письмо нужно первым отправить.  Два штриха – второе, три штриха – третье. 

Игорь поднял на командира отделения глаза, рассматривая его лицо, а потом кивнул, так ничего и не сказал. 

- Товарищ лейтенант, можно я пойду, покурю? – шепотом спросил младший сержант. 

- Да, да, идите, - Князев кивнул Востросину.

Проводив его глазами, невольно почувствовал какую-то тяжесть на сердце, будто чем-то с ним сейчас поделился младший сержант. А предчувствие, оно просто так не приходит, словно на какую-то наступающую или уходящую тень натыкается, которая и подсказывает ему, что скоро что-то произойдет. На гражданке, если вовремя остановиться, то надвигающийся случай может и мимо пройти, а вот на войне?
Тем более, он завтра именно этого младшего сержанта хотел взять вместе с собою на очередной поиск «летучей мыши». 

«Парень толковый, неторопливый в поступках, никогда не лезет вперед паровоза, и при этом умеет быстро анализировать создавшуюся ситуацию.

Тогда возникает следующий вопрос: зачем он сейчас написал родителям три письма? Видно, больше некому. Может у него с родителями произошла какая-то ссора, и он делает им отписки раз в неделю, а теперь, чтобы не обременять себя этим последующие две недели, выполнил план? А может, - Князев вздохнув, все-таки решил додумать последнюю мысль, - завтра у них произойдет схватка с этой «Летучей мышью», и он боится, что его ранят, поэтому и отписался? - Это предчувствие было неприятным, и в то же время подсказывающим, что все должны выйти на эту операцию в бронежилетах. Мало ли, чего можно ожидать». 

Вспомнилось, как месяц назад он после Кундузской операции носил в строевую часть наградные листы, подписанные начальником разведки, на трех солдат и двух сержантов. Среди них была фамилия и на младшего сержанта Николая Востросина. Он больше всех был тогда достоин медали «За отвагу»: получив контузию, до последнего патрона со своим отделением прикрывал группу лейтенанта от пытавшихся окружить их душманов. И справился с этой задачей без потерь. Проявил себя и потом, чуть позже, когда афганский батальон шел цепью, и он поднявшись во весь рост, подняв руки, ждал, когда они подойдут ближе к нему, и с помощью Мусы Мансурова, объяснил им, что они шурави. 

Начальник строевой части капитан Прохолец, покручивая свои усики, пробежал глазами по наградным листам и громко, с неприятной издевкой, чтобы услышали его подчиненные два солдата, сказал: «А никто вас за наградами на боевые действия не посылал. Вот кто посылал, к тому и идите, и относите это. А разведка, ничего иного, как должна своим делом заниматься, а не делать дыры на своих гимнастерках для медалей и орденов. Не хочешь, лейтенант, служить в разведке, пиши рапорт и уходи, желающих занять твое место много. Я сам из разведки, и знаю, что такое она, и с чем ее едят.

- А орден «Красной звезды» с медалью «За боевые заслуги», где вы получили, товарищ капитан? – не удержался Князев.

- А за службу вот здесь! – возмутился капитан, ударив кулаком по своему письменному столу. – Сопля такая, только пришел и ему сразу ордена за каждую операцию давай. Да я на вас рапорт в политотдел дивизии подам. Вон отсюда. Вас в герои никто не записывал!

«Лучше не возвращаться к этим воспоминаниям, - с трудом проглотил слюну лейтенант Князев. - Завтра новая операция.

И так. Задача, которую передо мною сегодня поставил начальник штаба, - завтра нужно прийти в тот регион и принюхаться, пошевелить мозгами, и проверить хоть одну из версий, где может прятаться «летучая мышь». Но майор Захаров не предложил ему идеи, с чего начинать, и где, на каком месте шевелить ему этими самыми мозгами, на скале или в винограднике, в кишлаке или у арыка. 

Потянувшись, лейтенант, глядя на солдат, задумался, кого из них ему взять с собою в «туристический поход». Рядового Кислова? Это обязательно, у этого снайпера острый глаз, да и мозги всегда на месте. Вот он как раз и сможет определить, где у виноградника не та веточка растет, как и кто ее сломал. Он же из Кубани, с поселка Винзавода, который прекрасно знает, что такое виноградник, и как говорится, с чем его едят.

А кто третьим будет? Ефрейтор Смернихин? Вопросов нет. Без сапера любое движение в незнакомой местности  может закончиться крахом. Он нюхом чувствует, где была вскрыта земля, понимая, кто ее копал, крот или человек. Он чувствует, где может быть натянута проволока растяжки. 

Без Мусы Мансурова тоже не обойтись. Язык знает, их поступки.
Пятым будет…

- Рота, смирно! – команда дневального тут же заставила лейтенанта Князева выйти из учебного класса, чтобы узнать, кто из офицеров части пожаловал к нему в гости…