Антология миниатюры - 3

ТИГР,  КОТОРЫЙ  МЕНЯ  НЕ  СЪЕСТ

Тигр…  Я так хочу обнять тигра. 
Обнять, уткнуться лицом в его полосатый мех, в его теплый живот.  Сказать, что я его люблю и ему доверяю.  И может быть, он меня не съест.  Или съест, но не сразу.  Вначале я успею его обнять – и схорониться от этого мира.
 
Но это только в Таиланде.  Да, нужно ехать в Таиланд.  Говорят, только там можно обнять тигра.  Но Таиланд далеко, я туда не доеду.  И никогда не обниму тигра, которого люблю больше всего на свете.  Ведь не все же мечты сбываются.

Зато я знаю, что где-то в далеком Таиланде есть тигр, который тоже хочет обнять меня.  Да, вот такой романтичный тигр. 
Тигр, который меня не съест.  Или съест, только не сразу.



ГДЕ – ТО…  ПЕРЛАМУТРОВЫМ  ЛЕТОМ…

Где-то, перламутровым летом, на даче у друга.  Где лес шумел ветром, и плавали, переливаясь на солнце в тазике на веранде утренние рыбки…  Где-то, перламутровым летом… 
Я хотела отпустить совсем маленьких и веселых.  Но боялась выпустить с ними всех других. 
Друг придет  –  во рту трубка:  пых-пых… 
—  Где рыбки? 
—  Нет рыбок!

Значит нужно решать кому из них жить, а кому умереть.

Где-то, перламутровым летом, на даче у друга.  Где гвоздики дождя писАли стихи на ладонях листвы. 
Я выпустила в речку солнечных рыбок...
И убила друга.



Д И Р И Ж Е Р

Он был дирижером.  Дирижером большого оркестра своих привычек и привязанностей, желаний и поступков…  Судьба его била по голове, но он стал режиссером своей судьбы.  Он сочинял её, не задумываясь о последствиях и не считаясь с другими.  Он впадал в крайности и вел беспорядочный образ жизни, руководствуясь безрассудным девизом:  "Главное ввязаться в драку, а там как пойдет".  Он бегал по городу с развевающимися на ветру волосами и попадал из одной неприятной истории в другую.  К нему влекло и тянуло, и разум был не властен.

Я то и дело проваливалась в нестройный хор его безумного оркестра, оставляя всякую надежду на спасение.  Но маленький спасительный островок маячил на расстоянии протянутой руки, и я, теряя силы и холодея от страха, всегда могла в него вцепиться и выбраться.
Может быть, поэтому я не захотела играть в его оркестре ни первую, ни последнюю скрипку.

И он оставил меня.  Как оставляют в чужом доме какую-нибудь незначительную вещь, и не хотят потом за ней возвращаться.
А может быть, отпустил.  Как отпускают дети, разжав ладошки, живую бабочку.  Просто так.



С Е Р Д Ц Е

Бейся, сердце в груди, бейся.  Маленький мой моторчик. 
Не остановись, сердце, до срока!
Хорошо, когда ночью в комнате горит свет.  Тогда думается о лучшем.  И прошлое тихо склоняется к изголовью.  И хочется спрятаться, и быть беззащитной и маленькой…

И все бы еще ничего, когда бы не эта кровать с мертвенно-бледными простынями.  Не эти часы на стене со стрелками, безумно летящими в Вечность.  Не эта черная ночь с клочьями облаков, с поцелуем последним, еще на губах не остывшим любившего тебя человека…

Да, все бы еще ничего, когда бы не это живое горячее сердце.
Жгучей, мучительной болью болящее сердце!  И все никак не хотящее переплавиться в нечто более сильное.



ДЕТИ  И  СОЛНЦЕ

Куда ни глянь, всюду дети. 
И там дети, и там.  И там тоже.  Как, еще и там дети?  И вон там???  Не может быть!  Как же они туда попали?  Как они забрались прямо на солнце?  Боже, это же  –  Солнце?!  И лестницы нет.  Нет солнечной лестницы!  Они же сгорят, разобьются!  Они распадутся на атомы и частички! 
Самолет!  Милиция!  МЧС!  Скорая помощь!  Дети на солнце! 
Срочно стройте солнечную ракету!..

Надо принести много халвы и конфет  –  и тогда дети вернутся. Просто мы мало баловали их сладостями, мало с ними играли и читали им сказок, не разрешали шалить…  Они были совсем одиноки, наши дети.  Как же мы этого не заметили?..

Дети, вернитесь!  Мы будем рассказывать вам сказки, мы разрешим вам шалить!  Мы не будем кормить вас манной кашей и щами, а только конфетами и вареньем.  Вы будете бегать по лужам, валяться в снегу, болеть, разбивать носы, получать двойки, приносить домой бездомных котят, и ложиться спать, когда захотите…. Мы никогда не будем ругать вас, дети.  Только вернитесь!  Мы построим солнечную ракету…
Только не улетайте на Солнце, дети. 
Не умирайте, дети!  Не улетайте на Солнце…



У Ч Е Н Ы Е

А знаете, когда мы умрем, мы станем  -  учеными. 
Землю начнем изучать изнутри, температуру ее и почву, и всяких там червяков.  Торопиться нам будет уже некуда, так что какая разница?

А здесь все будет так же  –  деревья, дома, машины.  И новые люди будут на остановках есть мороженое, заводить детей и кошек, ходить в гости друг к другу…  У всех должно быть на свете свое дело и место.

Так и мы  –  земляные люди.  Нас будет неслышно внутри земли.
И мы никому не расскажем о своих открытиях…



М А Н Ь Я К

Я посмотрела кино про маньяка и легла спать. 
И увидела сон, что смотрю кино про маньяка. 
Тогда я встала, набросила на себя одеяло и походила по комнате, опасливо озираясь.  А когда опять улеглась, то увидела сон что маньяк притаился у меня за окном...  и выжидает.
 
Я вскочила, выглянула в окно, проверила все комнаты и сказала:  "Маньяка нет!" И легла спать.  И мне приснилось, что лысый маньяк сидит на краешке моей постели и поет колыбельную песню.  А правую руку прячет за спиной.
 
"Ужас!  -  вскричала я.  -  Что за ужас!"  И проснулась. 
Судорожно встала, прокралась на кухню, попила горячего чаю, приняла душ и снова легла.  Мне приснилось, что маньяк сидит у меня на кухне и прихлебывает из блюдечка чай. -  "Ой, кто это?"  -  изумленно спросила я.  -  "Это я!"  -  улыбнулся маньяк, и у него во рту слабо замерцали три гнилых зуба, один сверху и два снизу. 
Я с силой захлопнула дверь  –  у меня в руках осталась дверная ручка, и на пол обрушилась побелка.
 
Я проснулась, свесила ноги с кровати, позвонила другу и сказала, что больше так не могу, мне все время снится маньяк.  Друг сказал: нет никакого маньяка, и я должна успокоиться и затаиться на время. 
Я успокоилась и затаилась.  И увидела во сне, что мой друг  –  маньяк!

Я в ужасе вскочила, оделась и вышла на улицу. 
Я знала, что город полон маньяков...


 
ПЕРВЫЙ  ДЕНЬ  БЕЗ  ТЕБЯ

Ничего не делала.  Весь день провела в постели.
Ничего не хотела.  Не говорила, не писала, не думала.
Слушала тишину.  Смотрела на облака.  В облаках хотела увидеть тебя.  Любого…

Ничего не делала.  Не уходила и не возвращалась.
Никому не открывала дверь.  Лежала  –  руки за голову, смотрела в небо.  Наверно, хотела многого, а это нехорошо.
 
Ничего не делала.  Весь день провела в постели.
Была мрачной, слушала чужую музыку.  Не отвечала на телефон, да никто и не звонил.  Лежала, руки за голову.  Будто качалась в лодке, в маленькой утлой лодке на середине реки…

И ничего не хотелось.  Совсем ничего не хотелось.
В первый день без тебя…



УТРО  ГОЛУБОЙ  УЛИТКИ

Под ногой что-то чвякнуло, что-то смачно хрустнуло.  Будто порвалась далекая серебряная струна  –  дзы-ы-нь!  Я заскользила, балансируя в небесном пространстве.  Вокруг суетился утренний город.  В сизом тумане я продолжала свой путь.
 
И тут я подумала, что это могла быть...  улитка!  Да-да, это была улитка!  Такая, знаете, большая улитка, голубая.  Она долго плыла на корабле из зеленой страны.  Как я её не заметила?  Я раздавила её! 
Изумленно замерли троллейбусы.  Больше не лязгают трамваи. Застыли в нелепых позах люди.  Вросли в сырой, вязкий асфальт машины.  Знаком вопроса завис дым заводских труб...

Эти улитки, они та-а-к медленно ползают!  Они куда-то ползу-у-т…  ползу-у-т…  ползу-у-т… –  весь день.  Им не сидится в зелени трав, в теплой пряности листьев.  Они выставляют свои мачты–антенки и устремляются в туманах вечности неизвестно куда.  Бегут, поют песенки, и шуршит в листве летний дождь…  И вот  –  их уже не догнать, этих проклятых улиток, их уже не угостить кофе!..

А я…  я не могу идти дальше, стою на развилке дорог.  Позади  –  голубая мертвая улитка, впереди  –  огненный шар золотого солнца.  И я плавлюсь, плавлюсь в этом пожаре оловянным солдатиком!  Я знаю, что должна вернуться и начать день по-другому.  Но не могу, там  –  улитка!
Здравствуй, солнце!  Здравствуй, утро нового дня! 
Здравствуй, моя слепушка, моя голубая мертвая улитка! 
С тобой ведь сегодня еще никто не здоровался, правда?



В   Г Л У Б И Н Е

В черной беспросветной глубине океана умирает подводная лодка.   
Бесполезны надрывные сигналы SOS, напрасен зов о помощи.  Души моряков распахнутыми глазами смотрят в Вечность…
 
И с погибшей лодки несутся, теряясь в бездне, разрываясь в пространстве, последние неправильные позывные:  «Смерти нет…  Нет расставания!…  Есть только любовь.  Только…  любовь…»

Последние позывные, не по уставу, не подлежащие порицанию, несутся, прорываясь сквозь толщу воды, сквозь черную ледяную бездну океана…   
И достигают любимых… 



Д Р У Г У 
/посв. Сергею Гамаюнову./

Тебя любить очень сложно, лучше быть тебе другом.
И приходить к тебе всякий раз, когда захочу.
И говорить обо всем откровенно, не опасаясь последствий.
Друг, это когда ты с ним можешь остаться самим собой.

Тебя любить очень сложно. Но это  –  мой выбор.
Зато я могу обнимать тебя, не стесняясь, когда захочу.
А еще я могу уткнуться в твое плечо и поплакать.
И буду знать, что я не одна на этой земле…

Я остаюсь тебе другом,
даже если ты меня им считать перестанешь.
Я остаюсь тебе другом, и заранее прощаю тебя за  всё.
Ведь любить тебя очень сложно
в этой смешной коротенькой жизни.
Так что я буду просто помнить,
что ты у меня  был…



ПРАЗДНИК  В  ГОРОДЕ

В городе праздник.  Звуки громкоговорителей яростно врываются в окна.  На улице мельтешенье веселых людей. 
И только я, словно странник, скитаюсь меж двух миров.  Среди веселья задыхаюсь, и мне одиноко.  В одиночестве хорошо, но не хватает праздника…

Скоро закончится лето, и я опять не захочу жить в этом городе, видеть его дожди и метели, слушать его ветра по ночам, встречать его праздники… 
Я никогда не украшала собой улицы моего города, не любила его привычки, приметы и запахи.  И никогда не была здесь счастливой.  Разве что в детстве.
 
Теперь  -  мне не нравится этот город.
Я поднимаюсь с дивана, обуваюсь. Беру тяжелый пистолет в ящике стола, и иду арестовывать город.



С У Д Ь Б А

Судьба.  Судьба твоя.  Она ждёт… 
Там, за облаками переводит стрелки твоих часов…
Как бы ты не смеялся над нею, как бы не презирал её  –  она ждёт. Маленькой серой кукушкой сидит на ветке в твоём лесу.  И улыбается, и говорит, ну-ну…

Будешь бежать от неё как лань, будешь ползти как уж.  Выйдешь во поле чисто, чтобы стать ветром, в птицу ли обратишься.  Она и там достанет тебя.  И не станешь ветром, и птицею тебе не быть.

Судьба твоя!  Она затаилась.  Она ждёт. 
А ты  –  идешь ей навстречу… 
Счастливый путь!



К О Н Т Р А С Т Ы

Ночь... 
Какою бы ни была очаровательной эта ночь, как вдохновенно в ней не пели бы соловьи, завораживая наши сердца небесными трелями.  Как молодая луна не играла бы с нами, призывая к любви и поэзии.
День  –  все же прекрасней!

Смерть... 
Какое бы она ни сулила нам отдохновение от тяжких земных трудов, сколько бы не обещала свободы, покоя и тишины долгожданной.   
Мы все-таки склонны думать, что жизнь  –  потрясающая!

Чужбина... 
Как бы мы не стремились туда всей душой, чтобы пожить наконец в достатке и удовольствиях.  Как не влекли бы нас эти головокружительные небоскребы, эти призрачные кисельные берега и молочные океаны.  Но небо, все-таки небо чужое там, и звезды на нем чужие.  И леса, и рощи березовые совсем не такие, как наши. Только немного похожи...

Родина...  Родина своя лучше! 
Даже если она такая несчастная.


-----------------------------------------------
Иллюстрация из интернета.
Спасибо автору!