Застолье

Николай Сорокин

                ЗАСТОЛЬЕ

   1984 год. Я молодой старший лейтенант-инженер (была такая приставка "инженер" у выпускников 5-ти годичных училищ), из московского военно-научного учреждения был направлен в командировку "на объект" в Молдавию. На объекте в здании штаба на втором этаже было отгорожено несколько комнат и это гордо звалось гостиницей. Почти отель! В моем "люксе" была шикарная обстановка. Главное ни чего лишнего – панцирная кровать, довоенный письменный стол, табуретка с дыркой и армейская тумбочка. Даже занавесок на окнах не было. А, чего собственно офицеру скрывать? А еще, чтоб мне не скучно было, там жила мышь, которая не давала мне спать и вызывала огромные опасения о сохранности пачки "Юбилейного" печенья, которую я привез из Москвы и берег в качестве НЗ. Днем носил ее в дипломате, а ночью клал под подушку. Вот в такой обстановке сижу я вечером за столом и рисую чертеж научный тушью на кальке. Мышь за плинтусом к ночи отсыпается.
В штабе тихо. Вдруг стук в дверь, взгляд на часы – 20.35. На пороге прапорщик – помдеж.
  – Вас командир части вызывает!. Застегиваю галстук и вперед. Подходим к кабинету командира, а на ней табличка – "полковник Волкодавец". Ну, думаю, только этого еще не хватало.
   Захожу в кабинет представляюсь и замираю как морковка в грядке, такое впечатление, что давит со всех сторон, хотя кабинет большой и абсолютно пустой. Из мебели сейф на тумбочке и стол командирский и не одного стула. Не привык, видимо военачальник, что бы перед ним подчиненные рассаживались вольготно. На столе 4 телефона и что-то накрыто газеткой. Над столом массивная грудь командира и голова на короткой и толстой шее. И взгляд такой угрюмо-задумчивый.
И тут же вопрос мне короткий как выстрел:
   - Как дела?
   Чувствую, что спросил он совсем без интереса и вызывал меня совсем не затем. Тем не менее, я бодро доложил о делах. Он с нетерпением дослушал и тут же без всякого перехода, как цирковой фокусник сдергивает газетку со стола, а там бутылка водки, 1 стакан, 2 луковицы, банка тушенки и хлебушек черненький. Короче
  – мечта гурмана!
  - Давай выпьем!
   И тут я понял всю скорбную судьбину командира! Выпить хочется, а с подчиненными нельзя. А в доме жена – теневой начальник гарнизона. Та быстро борща лишит и не только борща. А тут счастье в виде меня неожиданно подвалило, и выпить есть с кем и завтра я уеду навсегда.
   Пить мне что-то не хотелось, и я замямлил, типа – у меня работы много, про тушь и кальку, про чертеж. Лицо полковника побагровело от такого моего не понимания его трагедии. Он стал медленно подниматься из-за стола.
  –Лейтенант! Ты что!!! Перед тобой полковник! Командир части! Видишь орденов сколько!!!!
  Ловко открывает бутылку, наливает мне полстакана водки и командует:
  – Пей!
  А я всегда был исполнительным и дисциплинированным офицером. Делаю два шага вперед, беру стакан, выпиваю, ставлю стакан, делаю 2 шага назад и замираю по стойке "смирно".
  Командир быстро наливает в тот же стакан себе и залпом проглатывает, занюхивает хлебушком, режет луковицу. Глаза его добреют. Чувствуется, что человек давно ждал этого момента. Смотрит на меня:
  – Хм! Лейтенанты в Москве пошли! У вас там все такие?
  – Так точно, товарищ полковник, специально отбирают!
  – Ну, тогда давай ещё!. И наливает мне еще полстакана.
  –Пей!
  Я повторяю ритуал – два шага вперед, бульк, два шага назад и по стойке "смирно". Полковник покосился на меня, но пока сам не выпил, промолчал. Не хотел, видимо за разговорами время терять. Закусил луковицей и спрашивает:
  – А ты, почему не закусываешь?
 И тут я ляпнул, испортив человеку праздник:
  – Товарищ полковник, КОМАНДЫ НЕ БЫЛО!.
 Командир дернулся.
  – Закусывай!
  – Есть!. Два шага к столу, беру корочку, нюхаю, кладу обратно, два шага назад, стойка и чего меня дернуло, отвечаю:
  – Служу Со…
 Договорить я не успел… Не буду описывать начальственный гнев и цитировать идиоматические выражения. Вам всем приходилось это на себе испытывать.
Да следующее утро я принес командиру как на Голгофу свой чертеж на подпись. За ночь шторм поутих, только тянуло прохладным ветерком. Командир посмотрел на чертеж:
  – А ты еще и рисовать умеешь, художник, млять. И изрекает пророчески:
  – А ты далеко пойдешь!
  – Разрешите идти? ответил я. И пошел - ДАЛЕКО.
   А мышь я таки отловил. Инженерная мысль не подвела. Положил тумбочку на спину. Приоткрыл вверх дверцу, подпер ее острым карандашом, а под грифель в неустойчивом равновесии положил кусочек печенья из НЗ. Через десять минут зверь был отловлен и жестоко выброшен живьем со второго этажа через окно.
Больше ни с этой мышью, ни с этим командиром жизнь меня не сводила.