Городская верхушка отдыхает

Владимир Владыкин

(Глава из романа "Банный дух")
Когда под осень в городе открылась новая гостиница «Новостроевск» (гарнитуры для неё когда-то хранились в городской бане), Гвоздина была приглашена на банкет в ресторан, который открылся при гостинице с тем же названием.
На вечере были почти все горкомхозовские и районные чиновники, а также глава района Алексей Иванович Грабов, который заметно располнел, и уже не с прежним энтузиазмом брался за строительство новых соцкультбытовских объектов, так как к началу перестройки в городской казне почти не осталось денег. И такое событие, как открытие новой гостиницы нельзя было не отметить за счёт неприкасаемого запаса.
Инна Платоновна, разумеется, была на вечере без мужа. Она сидела вблизи Алексея Ивановича и ловила его каждое слово, и звонко хлопала в ладоши после его застольной речи.
— Дорогой Алексей Иванович, могу я быть уверена, что вы с таким же огоньком возьмётесь курировать строительство нового банно-прачечного комбината, с каким строили гостиницу? Ведь вы, дорогой наш, благодетель, но можно было подумать, что это строился ваш дворец. Только не говорите мне, что нет денег и надо повременить с нашим планом, — Инна Платоновна прерывала свою речь и подобострастно улыбалась ему, хотя понимала, что то, что она говорила, больше относилось начальнику горжилкомхоза Анатолию Алексеевичу Силкину, который почему-то смотрел на неё с каким-то холодным блеском в серых глазах. Но она этого не замечала и продолжала: — Между прочим, Алексей Иванович, я каждую неделю хожу в проектный институт, смотрю, как движется работа, и я уверена, что на этот раз она успешно закончится…
— А что же вы, Инна Платоновна, ко мне обращаетесь с этим вопросом, у вас есть с кем обсуждать свои проблемы, а меня разве на всех хватит? — он бодро засмеялся, глянув на Анатолия Силкина, который как-то весь напрягся.– О личных дворцах, кстати, перестали мечтать после 1917 года. А гостиница — визитная карточка города.
— Мы с Анатолием Алексеевичем каждую планёрку только и говорим, когда нам удобней всего приступать к сносу бани, и какие для этого нужно силы задействовать. Начальник стройтреста Хохрин сказал, что ему не до нас, у него на очереди промышленный объект. А баня его совсем не интересует, у него своя сауна, чего ему думать о горожанах? А пускай бы хоть разок помылся в городской бане и что бы он тогда сказал, ведь там все стены в чёрном грибке, а трещины — в палец. Я в тюрьму не хочу. Обрушится стена, а мне отвечать за жизни людей?
Хохрин был крупным мужчиной в тёмном костюме, с большой гривой волос, и он чем-то напоминал льва. Когда Гвоздина назвала его, он разговаривал с секретаршей Грабова и почти не услышал, как его критиковала директор бани. Но его кто-то толкнул под локоть, и показал на Гвоздину, однако он ничего не понял и продолжал что-то рассказывать молодой женщине, которая слегка улыбаясь, смотрела на Хохрина, который предлагал ей совершить совместный круиз по морю.
— Ничего, надзорные органы не доведут до трагедии, — между тем сказал Грабов, отнесшийся почти равнодушно к тому, что тот ухаживает за его секретаршей, которая после развода с мужем теперь была свободна, но не решалась принять предложение Хохрина. — Инна Платоновна, мы собрались отдохнуть от наших дел. Видишь, как Дмитрий Петрович с моей Шурочкой заигрывает. А вы мне навязываете свои дела, да забудьте о них, пойдёмте лучше станцуем!
— Да, можем и сплясать, но вы лично обещаете, что выдержите график начала работ? — она смотрела весело, глаза лучились. И всё ещё держала в руке рюмку, тогда как все давно выпили, и лишь она не решалась, так как вспоминала своих сантехников, которых хотела наставить на добропорядочный путь. — Я вот даже хочу за вас и выпить, поддержите меня.
— Хорошо, с вами я целый фужер опрокину, только не дёргайте меня за душу. Я не знаю, что будет завтра, а вы носитесь со своей баней. График утверждён, вот и ждите, хотя нам всем также хочется, чтобы его придерживались. Я думаю, деньги найдутся, тут уж никуда ни денешься, баня должна быть в городе современная…
— Ну, не довольно ли вам толочь воду в ступе? — вставил слово начальник стройтреста Хохрин, оторвавшись от стола.
— Вы, Дмитрий Петрович, Гвоздиной пообещайте начать стройку, на день раньше, так она вас на руках понесёт, — Грабов засмеялся, поднял рюмку с коньяком, приглашая всех жестом выпить, и заострил внимание на Инне Платонове. — Ну, не тяните?
— Вот, пожалуйста, я такой женщине всё обещаю! — воскликнул Хохрин, опрокинув в рот рюмку с коньяком.
Инна Платоновна аккуратно выпила, слегка скривилась, весело улыбаясь прищуренными глазами в сторону Хохрина и Грабова, которые сидели почти рядом.
После этой рюмки через промежуток она сказала тост за хозяина застолья, а потом заиграла музыка и многие пошли танцевать и в том числе Гвоздина. Хотя её внушительная комплекция никак не подходила к танцам; но она передвигалась достаточно легко, словно у неё не было веса; а лишь какая-то невесомая оболочка позволяла не ощущать всей своей грузной и аляповатой фигуры.
Напротив неё прыгал весьма солидный Хохрин, который хищным взглядом поглядывал на Шурочку. Сам Грабов танцевал с молодой экономисткой администрации Аллой, он как-то высоко задирал ноги при каждом подпрыгивании под музыку, что выходило довольно смешно. К Алексею Ивановичу пришла мысль пойти с ней посмотреть в гостинице номер люкс, не хочет ли она там побыть с ним? Но на это он не решался, так как не знал, какие у неё сложились отношения с мужем, о чём, встречаясь с другими женщинами, в молодости почему-то не задумывался, пускаясь на очередной флирт с хорошенькой мордашкой.
Он любил красивых женщин, но с годами терял прежнюю уверенность и со временем почти остепенился. Сейчас он был поглощён своими хозяйственными делами, и только, когда отдыхал, позволял себе немного заигрывать с женщинами, да и то, если был полностью уверен в свои силы. Потом он набрался смелости и шепнул той о вспыхнувшем желании посмотреть гостиничный номер. Женщина зарделась густым румянцем, она недавно работала в аппарате районной администрации, поэтому постеснялась отказать в пикантном предложении главы, от которого зависела её дальнейшее благополучие. И они тихонько вышли из круга танцующих, и удалились через ресторан в гостиницу…
После одного танца Инна Платоновна не выходила танцевать, больше пила минеральную воду, поскольку страдала катаром желудка. Грабов незаметно куда-то слизнул, и она теперь скучала. А через полчаса ей хотелось уйти домой, так как вечеринка перешла в обычную пьянку, когда все, как могут, веселятся и уже не обращают хоть мало-мальское внимание на соблюдение каких-то норм приличий, разбившись на пары. И затем начинали куда-то уходить и подолгу не возвращались. Видя такое дело, Инна Платоновна посидела немного с теми, кто сохранил какую-то трезвость и постоянство, вскоре ушла домой…
…Муж Николай читал книгу и посматривал на часы. Конечно, он с ревностью отнёсся к тому, что жена пошла на банкет городской верхушки. Хотя к ней в какой-то мере относилась и Инна Платоновна. Когда она открыла дверь своим ключом, муж с книгой в руках вышел в переднюю, рассматривая беспристрастно жену.
— Что же так рано? — спросил он как можно иронично.
— А наши мальчики спят, что ли? — сказала она, будто не услышав его вопроса, хотя на самом деле она уловила его лёгкую насмешку. Он был не без юмора и за эту его способность скрывать свои настоящие чувства, она относилась к Николаю с обожанием.
— Нечто будут мать с гулянки ожидать? Все разошлись или ты одна?
— Ой, Коля, не язви, напилась я как никогда. Я от Грабова добилась того, чтобы стройку мою не задержали. Всю душу Хохлину вытрусила, а то я не знаю, как он десять лет назад с раскачкой строил универмаг, я тогда в старом товароведом работала.
— А что же тебя директором не поставили?
— Я была ещё совсем молодая, а там были матёрые львицы. Лисицына не первая директором, до неё был Кукшин, ушёл на пенсию, и она его заменила.
— Тебе так нужна баня? Всё равно в кресло городской коммуналки сядешь, да не промахнись, смотри, — усмехнулся муж.
— А что же ты думаешь, для одного Силкина стараюсь о закладке бани? Для себя, милый, его скоро на пенсию проводим. Я тут всё рассчитала.
— Начальником себя уже видишь?
— А ты не смейся, вот думала, возьму тебя к себе водителем, но ты смеёшься.
— Да что мне плакать из-за того, что ты своих орлов-сантехинков оставишь на произвол судьбы?
— У одного дом сгорел, а другой, говорят, поджог из-за любви. Трухин, оказывается, с его женой… и, выходит, что от него беременна, вот такие страсти. В отпуск отпустила Трухина, вот как своё дело завершу, тогда посмотришь, бросаю ли я слова на ветер? У меня ни один без дела не останется, тогда увидишь, Коля.
Гвоздина выпила с мужем горячего чаю, они ещё поговорили о том о сём и пошли спать…
Год написания 1993