Расправа над ведьмочками за Шотландию

Девушки, падчерицы фельдшера, Виктора Алексеевича, похорошели в считанный месяцы.
Обе стали стройные, как сосенки. Но гладкая кожа покрылась веснушками после адского огня ведьминого Конька.
Девушки были невыразимо прекрасны, как и положено юным ведьмочкам, и постоянно попадали в приключения, за которые Виктор Алексеевич, их отчим, спрашивал со всей строгостью, согласно договору с грозной ведьмой Баньши.
В эту субботу, когда семья готовилась в баню, Лида, жена фельдшера и сама ведьма, обратила внимание на ввернутое в потолок бронзовое кольцо.
– Витя, это что такое? Откуда и для кого? – строго вопросила она супруга.
– К сожалению, для наших девочек.
– Ты что, их собираешься на дыбу вздернуть?!
– Да мне и самому обидно, что наших босоногих цветочков приходится так сурово пороть! Вот и теперь Конек принес шотландский хлыст и это вот бронзовое кольцо!
– А он хоть сказал, почему такая жестокость?
– Наши девочки подросли и решили попробовать себя в качестве настоящих ведьм! Вот и упросили, чтобы он через зазеркалье провел их прямо в спальню одного старого лорда в Шотландии. Там они наслали на него паралич и одновременно постоянную эрекцию.
– Зачем!?
– Этот старый садюга, чтобы возбудиться, подвешивал свою молодую жену вот на это кольцо и порол этим самым хлыстом. Вот наши девочки и вмешались в его частную жизнь. При этом в чужой стране да еще и не спросив разрешения у их местной нечисти. Девочкам удалось объяснить Госпоже Баньши свои действия и мотивы, но… – Виктор Алексеевич развел руками.
– И Баньши приказала тебе за это вздернуть наших девочек на дыбу?
– Не так, чтобы приказала… Заявила, что хочет посмотреть, как мы сами без приказа понимаем и исполняем ее волю.
– Значит, ты сам   решил наших девочек вздернуть на дыбу!?
– Ну, раз ведьмин Конек притащил и потолочное кольцо и хлыст… Но выворачивать в суставах их руки приказа не было.
– Витя, у наших девочек кроме тебя и этого Конька есть еще и мама. Не забывай про меня. Понял!
– Да понял я, понял!  – Вздохнул Виктор Алексеевич. – Мне самому тяжко!
– Вот и расскажи мне, что ты понял!
– Наши девочки не должны пострадать. Иначе ты меня вслед за их биологическим отцом отправишь!
– Вот именно! И что ты намерен делать!?
– Ну, раз потолочное кольцо и хлыст мне уже навязали, придется ими и пользоваться. А вот, чтобы девочки не пострадали, я купил широкие кожаные браслеты в магазине для взрослых, но надо бы как-то выяснить настоящее отношение ведьмы Баньши к их выходке. Ну, рук я им не попорчу, а всыпать нашим девочкам все равно придется. Они вишневую наливку, что тебе на день рождения на чердаке кондиции набирает, без спроса продегустировали. А чтобы скрыть убыль потом долили. А для того, чтобы приобрести и долить, не иначе, как опять колдовали, вводили в заблуждение, глаза людям отводили. Так что серьезное внушение они точно заслужили.
– Витя, если ты моих девочек покалечишь… – Женщина поладила себя по округлившемуся животику.
– Калечить запрещено, да я и сам не хочу, а вот страху нагнать требуется! Так что придется и на кольцо вздернуть, и вот этим хлыстом выпороть. Вот бы прояснить, как Баньши в действительности к их выходке относится? Я сейчас с ее Коньком поговорю, а ты скрытно понаблюдай и постарайся понять.
Виктор Алексеевич зажег зеленую свечку и описал круг перед зеркалом. В зеркале появился ведьмин Конек, сэр Букефалос.
– Ну, чего беспокоишь?! – Заявил он, оглядевшись – Где подношения, где твои негодницы? Почему все еще не подвешены?!
– Сэр Букефалос, мы готовимся, девочки баньку топят. Просто вот уточнить потребовалось относительно подношения вашей милости.
– Чего тебе все еще не ясно?
– Мне не ясно, отменила или нет Хозяйка запрет делать подношение лично вам, сэр.
– А ты делай подношение ей. Но через меня! Чего тебе все еще не ясно!?
– Сэр, но мне как-то неудобно через вас передавать подношение, зная, что Хозяйка из него ничего вам не выделит. Мне бы не хотелось таким образом издеваться над Вами.
– Ты и без этого лишил меня той доли, что я имел до этого! Теперь я свою долю вынужден получать из рук Хозяйки. И ее размер теперь тоже она определяет! А раньше это решал я сам. Понял! За это лишних десять ударов своим девушкам взвесишь! Каждой!
– Сэр, осмелюсь вам напомнить, что я не ваш вассал, а нашей Хозяйки. Поэтому должен в первую очередь блюсти ее интересы. Как у вас говорят: "Вассал моего вассала не мой вассал!"
– Мало ли что у нас говорят!  А я не позволяю тебе безнаказанно ущемлять мои интересы! Понял или еще по десятку ударов навесить?!
– Сэр, мне очень жаль, что Хозяйка на вас так рассердилась за то, что вы помогли моим девочкам проникнуть в Шотландию, что лишила вас доли в подношении.
– А с чего ты взял, что Хозяйка на меня рассердилась?! Да если бы ты видел, как она веселилась, когда из зазеркалья наблюдала, как леди Аннетта насилует своего старого мужа садиста! А кто это устроил? – Я устроил! Руками твоих глупых ведьмочек. Понял!
– Не вполне, сэр. А зачем же тогда мне приказано так жестоко их пороть?!
– Ты, Витя, – дурак, хоть Хозяйка и даровала тебе титул Верный вассал! И падчерицы твои – тоже дуры. А пороть их надо для того, чтобы из них злые ведьмы выросли. И пороть их будешь именно ты! И раз ты, дурак, их полюбил как родных, тебе же и тяжелее это делать будет! Потому что тебе за грехи Ад еще при жизни назначен: полюбил, понимаешь, и наших ведьмочек, и их маму, и ребенка! А жив ты лишь потому, что моей Хозяйке все еще живым нужен. А мне от тебя, пока ты жив, тоже польза есть. Твое подношение. Могу напомнить, что если бы не я, твоя волчья шкура лежала бы у бандита Аслана вместо ковра под ногами! Так что с тебя большое подношение.
– Сэр, но вы тогда от Господина Нимрода столько всего по части выпить и закусить получили!... А вот Хозяйке ничего не принесли.
– Не твое дело! Я пьян был. Впервые за последние полтыщи лет. Могу же я раз в полтыщи лет напиться!? И у меня нет рук, чтобы таскать!
– Могли бы попросить Господина Нимрода, чтобы навьючил.
– Я тебе не вьючный мул! Я вестник смерти и неприятностей! Я огнедышащий Черный пони! Я таскаю только души грешников. В Ад! Так что давай служи, Верный вассал, и не рыпайся!
И Конек исчез.
– Лида, ну что скажешь?
– Ну, раз Хозяйка на наших девочек не рассержена, то зверствовать не требуется. Страху  на них нагнать будет достаточно. А все остальное – щадящее.
– А давай я их перед поркой оливковым маслом намажу?! Чтобы сильнее почувствовали и за наливку, выпитую без спроса, и за попытку скрыть от нас это дело?
– Вот я и говорю, что за наливку. Со всей серьезностью, но щадяще. Витя, оставь меня здесь ненадолго. И еще, пару ведер холодной воды приготовь!
– Хорошо!
Когда фельдшер вышел, его жена взяла в руки хлыст, погладила его и что-то пошептала.

***
После бани фельдшер занялся воспитанием своих ведьмочек.
Девушки, понимая, что им попадет серьезнее обычного, так и стояли после бани не одевшись и ожидая дальнейших приказаний.
– Ну что, Машенька сегодня скамейкой и розгами мы явно не отделаемся. – Вздохнула Даша.
– Итак, за дегустацию без спроса алкогольной наливки, приготовленной маме на день рождения, а так же за самовольное изощренное колдовство в Шотландии, – на строгом лице Виктора Алексеевича не появилось улыбки – грозная ведьма Баньши велела вас вздернуть на дыбу и как следует выпороть за самовольство! Брови у отчима нахмурились, а середину лба пересекла глубокая складка.
– А зачем так строго? – Маша с ужасом смотрела на кольцо в потолке и на страшный хлыст в его руке. – Неужели нас надо так сильно бить? Конечно, мы же провинилась, но не настолько же!
Хлыст, сплетенный из тонких ремешков, длинный и гибкий, не раз украшал тело леди Аннетты страшными отметинами: силы у стареющего мужа садиста убывали, и ему были нужны все более сильные, острые впечатление для того, чтобы кровь не скисала в жилах и он обретал способность овладеть молодой женой. Теперь же страшного хлыста предстояло отведать ведьмочкам, которые, не спросив разрешения, наслали на лорда паралич в купе с постоянной эрекцией.
– Ну, красавицы, на колени протяните вверх руки! Я подтяну на широких браслетах к колечку сразу обеих!
– Для чего, сразу обеих? – не поняла Маша.
Девушки понимали, что спорить бесполезно, и безропотно подчинились.
– Техника безопасности. Кому-то из вас хлестнет сам хлыст, а в кого-то вопьется его кончик, но не по груди и не по животу! Становитесь лицом друг другу плотно, я сейчас браслеты на вас надену!
– Хороши растут ведьмочки! – Конек Букефалос наблюдал из зазеркалья за приготовлениями, – хорошенькие девочки, стройные!
– Руки вверх! Сегодня вы поймете, как поступают с провинившимися ведьмочками! – Он связал им руки кожаными браслетами и подтянул обеих девушек на веревке к кольцу в потолке.
Девушки прошли суровую школу: Виктор Алексеевич порол их не раз и не два на скамейке, но к потолку их подтягивали впервые.
– Розги и хлыст – хорошие учителя покорности и для молоденьких ведьмочек! – Рассуждал Конек Букефалос  из зазеркалья. – А это вам и за то, что тогда наливку сами пили, а мне приношения так и не сделали! Я вас всех приучу про меня не забывать!
– Вот теперь встать! – Приказал фельдшер, подтягивая веревку.
Конек любовался ужасом и первыми слезами на милых лицах.
 Ведьмочки почти висели, мелко вздрагивая, подтянутые за руки к кольцу. Обе, вытянувшись в струнку, прижимались друг к другу, касаясь пола пальчиками ног.
Виктор Алексеевич стал водить рукой по спинам и попам, напитывая их оливковым маслом.
– А это зачем? – Спросила Даша.
– Калечить вас в мои планы не всходит! Я не лорд садист из Шотландии, а с маслом будет памятнее! – Виктор Алексеевич не любил вымещать на беззащитных девушках злобу суровой ведьмы Баньши, но приказ есть приказ!
Виктор Алексеевич отошел на шаг и стал намечать места ударов. Для девушек нестерпимо медленно потянулось время. Они переступали ножками, насколько позволяла веревка, и покорно ждали. Обе мелко вздрагивали.
– Ожидание наказания – хуже самого наказания! – Рассуждал Конек. – А потом я потребую у них наливки!
– Ну-с, сейчас и потанцуем! – Виктор Алексеевич щелкнул хлыстом в воздухе.
Обнаженные девушки почти висели, но ноги фельдшер связывать не стал.
– Шурш-ша!
Гибкий хвост охватил спины обеих девушек, на секунду задержался и отскочил, оставляя после себя вздувшиеся полоски.
– Ишш-ша! – Хлыст снова змеей шипел в воздухе, набирая скорость, кусая сразу обеих.
– Аи! – Даша почувствовала, как змеиное жало впилось точно посередине ягодиц.
– Ау! – Маше достался кончик хлыста.
Девушки дернулись на привязи, и затанцевали танец боли.

Круглые попки подпрыгивали и дергались во время каждого нового обжигающего удара.
– Ой! – Всхлипнула Маша, принимая гибкий хвост.
– Ай! Ой! – Дашу пересек хлыст чуть ниже.
Девушки подпрыгивали, переступали ногами и извивались, на сколько позволяла веревка.
Под ударами ведьмочки сотрясались подобно куклам марионеткам. Их дикие крики были ответом на каждый удар.
– Хорошо вопят, – улыбнулся Букефалос, вестник смерти из зазеркалья. – Зажилили мне пирог и наливку! Вот теперь вертитесь, вертитесь, чтоб неповадно было! Он смотрел, как на промасленных телах выступали одна полоса за другой. – Вот только этот удар картинку подпортил. Хвост лег кривовато! Надо фельдшеру еще тренироваться! – Конек обозрел разукрашенную наготу нежных тел.
– Шурш-шу! – пел хлыст.
Теперь тела ведьмочек дергались подобно   куклам – марионеткам, дикие крики отчаяния и боли дополняли музыку хлыста. Вид молоденьких девушек, привязанных за руки, мог разжалобить кого угодно, но не вестника смерти огнедышащего конька Букефалоса.
Виктор Алексеевич не торопился и ждал, пока прыжки от боли закончатся, и девушки вновь вытянутся на веревке. Потом продолжил экзекуцию. Девушки и отчаянно визжали, принимая “подарки”.
– Пощадите! – Даша крутанулась на веревке и повернула к отчиму залитое слезами лицо.
– Пожалуй, ваша пара станцевала не очень хороший дуэт! – С этими словами он так ловко вытянул обеих хлыстом, что гибкий хвост впился правую ягодицу Маши, А на Дащиной оставил багровый след.
От такой неожиданной боли девушки подпрыгнули и закрутились на месте.
– Шурш-шу! – Хлыст и хлестнул чуть ниже ягодиц Даши, а конец впился в Машу.
Под воздействием сильнейшей боли пронизывающей все тело, ягодицы юных ведьмочек инстинктивно сжимались и разжимались, словно стараясь хоть таким образом облегчить пытку. Когда витой кончик хлыста врезался в измученную плоть, танец начинался снова.
– Шурш-шу! – Фельдшер после каждого удара ждал, пока ведьмочки успокоятся, а потом раскручивал хлыст над головой и со щелчком опускал его на нежные тела.
Когда Виктор Алексеевич отсчитал шестьдесят ударов на двоих, девушки уже не кричали, а жалобно всхлипывали, подвешенные на веревке.
– Шурш-шу! 
– Пожалуйста, – из глаз Маши потекли слезы, – пожалуйста, сними нас с кольца!
– Развяжи нас, пожалуйста! – тихо сказала Даша и посмотрела на так, как могут смотреть юные ведьмы, понимающие силу своей красоты. – И нас вот-вот отвалятся руки!
– Приказано вас так подержать, чтобы вы колдовать не могли. – Виктор Алексеевич окатил обеих из ведра холодной водой.

В этот момент в баню вошла их мать с большой корзинкой в руке и пакетом. На шее женщины был опаловый кулон.
– Витя, оставь нас одних! Присмотри за сыном. Все остальное я закончу сама! – Голая женщина с округлившимся животиком была прекрасна. –  Если ты мне понадобишься, то позову!
Фельдшер молча кивнул жене и поспешил выйти. Его мучила совесть: наказание для девушек получилось слишком жестоким.
"Ты такой женщине изменяешь! – Тиранила его совесть. – Избил ее дочерей! Не пожалел! Вот отлучит она тебя от ложа и правильно сделает!"
– Сейчас мои хорошие! – Лида надела на шеи девушек опаловые кулоны. – Чуть-чуть подождите!
– Пусть повисят! – Злорадствовал конек.
– Сэр Букефалос, я для подношения испекла пирог! Он в этой корзине!
– Давай его сюда!
– Сэр, вы девочек отпустить разрешаете? – Лида отодвинула корзинку в угол предбанника
– Черт с вами! Разрешаю!
Лида сняла девушек с веревки.