Виноватая

У двухэтажного, серого здания суда г. Верхнемурск стоял пустой автозак. Какие-то негодяи нарисовали красным мелком на левой стороне спецкузова машины печатные буквы: ЛЬГОТ НЕТ. Судья Иванов, выглянув из окна совещательной комнаты, увидел надпись и смутился. Немного помолчал в нерешительности. Ещё раз обвёл взглядом буквы, похлопал учащённо ресницами, стукнул пару раз пальцем по стеклу и сказал:

- Дам-ка я этому подлецу Иванкину восемь лет поселения. Пусть на выселках поищет льготы.

Покачав головой от нахлынувшего удовольствия, он похлопал себя ладонями по выпирающему из под рубашки пузу, похожему на бракованный барабан.

- Эх, борщечку бы сейчас и рюмку коньяка! – Сказал он ещё раз вслух. – А потом погулять до изнемождения!

- Хорошее дело – борщечок ! – Заговорил в углу комнаты, у чёрного сейфа, народный заседатель Горемыкин. – Однако хочу заметить, в словах «льгот нет» один пропуск между словами и две кавычки отсутствуют… надо бы ещё три годика накинуть этому Иванкину.

- И то верно… надо… правильные мысли говоришь, Горемыкин… - наморщил лоб Иванов и оглядел автозак. – Этому придурку и одиннадцать лет мало… Шутка ли, десять лет просидел в Думе. Хапнул миллионов на десять и ни гу-гу…

- А я про что… ? Заслуженному - заслуженное… Этот Иванкин давно уже просится на нары... Я ему говорил, если ты – депутат, значит денег много… Делись !

- Так и я ему этот факт неоднократно указывал, – уверенно заявил судья. – У тебя, говорю ему, кресло в Госдуме, по жирной Москве шарахаешься… Бабки кому попало отваливаешь, а нам, местным, - как собакам сбросит какие-нибудь копеечные льготы и потом нагло заявляет: « я региону помогаю!» Срамота !

За три минуты до начала заседания к автозаку подбежала теряя тапочки на ходу тётя Клава, местная полотёрша и, робко оглядываясь на окно совещательной комнаты, мокрой тряпкой стёрла надпись.

Через два часа огласили приговор. Иванкин получил два года условно с отбыванием наказания по месту проживания.

Адвокат обвиняемого непонимающе лупал глазами и через каждые три секунды оборачивался на клетку обвиняемого, в которой охранник снимал наручники с Иванкина. Побелевший прокурор, присев на место после зачтения приговора, с бешеной скоростью, дрожащей рукой строчил апелляцию в региональный суд об отмене приговора городского суда. В зале заседания творилось нечто непонятное: приглушенный шёпот, пожимания плеч, растерянное непонимание бродили по рядам. Улыбались лишь только судья и народный заседатель. Судья, приглаживая липкие, давно немытые волосы, шептал на ухо народному заседателю:

- А я тут при чём ? Пусть на бабу Клаву жалуются и апелляции пишут. Это она, кукляшка, льготы сняла своей действенной рукой, потому ей отвечать перед всеми по существу вопроса.

- Да, да, да… пусть жалуются… мы тут сбоку-припёку… - Ответил народный заседатель и тронул рукой левый карман, как бы проверяя на месте ли тугая пачка тысячный ассигнаций, выданной им женой Иванкина за пять минут до начала суда.