Копье судьбы. книга вторая. глава 14

ЭФРАИМ И КАЛАМБУРСКИЙ В ДНЕПРОВСКОЙ БОЛЬНИЦЕ
(за полгода до событий в ХХС)

Похожие в бинтах на мумий, Эфраим Лейбовиц и Леонид Каламбурский лежат в ВИП-палате ожогового отделения Днепропетровской больницы. Леонид Валерьянович горестно перекатывает голову по подушке:
«Франя, стонет он, мы не должны были устраивать «засаду на демона», он слишком силен для нас…»


- Хорошо, что я плохо слышу твое нытье, Лёдя, - кряхтит полуоглохший раввин. – Ты должен был все предусмотреть, когда впускал его в дом. Зачем ты не увез Лёньчика в безопасное место? Когда-то твое везение должно было закончиться. И оно закончилось таким вот страшным образом. Но успокойся, мы отомстим ему.


- Кому? Господу? 
- Не сходи с ума! Какой он Господь?
- Он потребовал от меня Авраамовой жертвы. А когда я отказался, сказал, что все равно заберет у меня сына… - несчастный отец плачет, промокая слезы розовыми от сукровицы бинтами. - Мы не узнали Б-га, Франя, мы ждем его в одном облике, а он приходит то нищим, то зеком, то дервишем в драном халате. 


Эфраим кидает на колени Каламбурского какой-то предмет.
- Шо это? – рассматривает тот исковерканное стальное кольцо.
- Чека от гранаты. Спецназ глушит такими террористов в убежищах, когда хочет взять их живыми.
- Откуда она у тебя?
- Охрана принесла, пока ты был на перевязке. Ее нашли у камина. Этот поц нас попросту взорвал.


- Так он не бог?
- Лёдя, подумай сам своей обгорелой башкой, ну, какой из него бог? Он вор в законе, их учат таким штукам.
- А смерть Львенка?
- Твоего сына застрелили случайно. Бедный мальчик, с ним было связано сколько надежд! Поплачь, Ледя, поплачь, мы отомстим за него, как не мстили еще никому,  никогда!


                НА ПУТИ К ХРАМУ


Разя колючими сполохами проблесковых маячков, под вой сирены и кряканье спецсигнала микроавтобус ФСБ мчится по Садовому кольцу.
«Дворники» сгребают с лобового стекла кашицу снеговой крупы.
Из-под козырька нахлобученной фуражки генерал Огуренков хмуро наблюдает за столичными пейзажами. В пороше мигают световые рекламы и елочные гирлянды, но ощущения праздника нет - сполохи полицейских машин затмевают новогоднюю иллюминацию, звуки сирен перебивают «happy new year».


Представитель кризисного штаба полковник Новицкий протягивает с заднего сиденья телефон спецсвязи: «Вас, товарищ генерал».
- Приветствую, Валентин Григорьевич, - слышит Огуренков голос Директора, - с освобождением! 
- Здравия желаю, товарищ генерал армии, благодарю.
- Хочу, чтобы вы знали. Ситуация сложнее, чем мы предполагали. «Носатые»
передали, что у их офицера в ХХС находится пульт от зарядов, заложенных в борты нашей гражданской авиации. В случае штурма он приведет их в действие. Вы меня поняли?


- Повторите, что вы сказали!
- В 90-е годы они внедрили на наши авиационные заводы своих людей, они
закладывали безоболочные взрывные устройства под обшивку каждого выпускаемого или ремонтируемого самолета. Закладки стоят везде, в том числе на атомных электростанциях. Они заминировали всю Россию. Саяно-Шушенская ГЭС была демонстрацией их мощи. Любой самолет может упасть. Любая электростанция  взорваться.


Микроавтобус сворачивает на Стромынку, звук двоится.
- …лению, это может быть правдой. Действуйте по обстановке, осознавая всю меру ответственности.
- Вы же меня стреножили своим предупреждением! – генерал так сжимает телефон, что экран трескается, сует трубку Новицкому и откидывается в кресле, включив  свой смартфон, чтобы бегло просмотреть входящие.


Микрофон в ухе бронхиально хихикает: «Ну, шо, Валентин Григорич, привез я вам «посылочку», как обещал. Уж будьте так любезны, привезите и вы ключики, сами знаете куда».
«Каламбурский? Где этот авантюрист?»
Подсказкой звучат новости по радио.
«В захваченном Храме Христа Спасителя продолжается празднование Хануки…»


- Я пойду с вами, Валентин Григорьевич, - дотрагивается сзади до плеча профессор.
- Куда? – поворачивает голову Огуренков.
- В Храм.
- Это исключено!
- Это не мое решение.
- А чье?
- Президента. Он сказал, что это ваш последний шанс. 


Пружины кресла скрипят, когда генерал оборачивается.
- Вы разговаривали с президентом?
- Я поручился за вас.
Поразмыслив, Валентин Григорьевич протягивает через плечо ладонь.
- Инда быть по-твоему, Лексеич. На брудершафт выпьем по окончания операции.
- Идет, - Дмитриев пожимает генералову руку.
- Неправильно, - поправляет Куратор. - «Идет, Григорич!»
По дороге к Храму он делает остановку на Лубянке, чтобы забрать из сейфа ключи от «сундука Ирмиягу», врученные ему Святным перед поездкой в Киев.


                В ХРАМЕ


С пасмурного неба прядется снежок. Плененным богатырем а золотом шлеме ждет своего освобождения Храм Христа Спасителя. Врата открываются, посетителей впускают, ставят к стене, обыскивают. Изъятые вещи складывают на столик у входа.
Когда из кармана генерала Огуренкова появляются ключи в кожаных окаменевших чехлах, из-за колонны выходит приземистый полнотелый военный.


- Уж не мне ли вы привезли гостинцы, а, Валентин Григорич? – сипит он знакомым бронхиальным смехом, стаскивая с лица шерстяную шапочку с прорезями для глаз.
Каламбурский! Но как же он постарел! Шевелюра всклокочена, борода сделалась сплошь белой, опухшее лицо покрыто то ли алкогольной крапивницей, но ли следами от ожогов.


- Я привез вам ключи, – генерал кивает на столик, где выложены вещи. – Взамен вы должны дать нам возможность осмотреть коматозника.
- Ниче я те не должен, - глаза Каламбурского мутны и воспалены, как у пьяницы или душевнобольного, пошатываясь, он сгребает ключи со стола. – Я отпустил твоего капитана с Одессы, так шо мы квиты. Топайте отсюда, пока я добрый.


- А вы знаете, как этими ключами пользоваться?
- У них шо, особый секрет?
- Все четыре ключа нужно поворачивать одновременно, по особой схеме.
- Элик! – Каламбурский зовет начальника охраны, одетого в бронежилет поверх
комбинезона «Hermonit». – Иди, познакомься! Приятель мой из ФСБ, генерал Огуренков. Обладает отвар… отвра-тительным характером, вечно ставит условия и артачится, как унитазный ершик!


- А мы знакомы… - высокий военный стягивает с лица балаклаву. 
Эйдельберг! Но где сутулый гений-идиот? Этот щеголяет выправкой и статью.
Римма Львовна удивленно моргает накрашенными ресницами.
- Ну, вы арти-и-ист, Натанович!


Профессор Дмитриев всплескивает руками.
- Вы, ученый, от вас я такого не ожидал!
- Я не ученый, - холодно поправляет его Эйдельберг. - Я офицер военной разведки Израиля. В отставке.
- Ну, раз все знакомы, - олигарх достает из внутреннего кармана кителя плоскую фляжку, - давайте выпьем «за нашу случайную встречу!»
- Хватит уже бухать, Леонид Валерьянович! – сквозь зубы шепчет Эйдельберг.
«Ясно, шеф не просыхает, «эдельвейса» это уже достало». 


- А ты не указывай, шо мне делать! – олигарх отхлебывает. - Вишь, генерал толкует, шо нужны четыре человека, шобы открыть сундук. Так шо ты пойдешь третьим. А вот он, - палец Каламбурского останавливается на профессоре, - будет четвертым.
- Нет, - возражает Огуренков, - профессор пришел, чтобы осмотреть больного.
- Он пойдет с нами! – наглеет Каламбурский. - Тебя выпустили с кичи под его  ручательство! Его-то ты, надеюсь, не взорвешь в случ-чего? Веди их, Элик!


Каламбурский шагает вглубь собора.
Профессор идет за ним, но генерал удерживает его за локоть.
- Лексеич, не ходи, – шепчет он, - это билет в один конец!
Дмитриев прикрывает глаза в знак понимания, но все равно продолжает свой путь. Скрепя сердце, Валентин Григорьевич идет следом. Замыкает шествие Эйдельберг с автоматом, уставленным в спину русскому генералу.


Полукругом вокруг выхода из собора устроено лежбище для солдат, в спальных мешках отдыхает отдежурившая смена. В центре расположен лагерь с заложниками. В правом притворе устроен санузел, отгороженный кабинками биотуалетов. У алтаря белеет кровать коматозника. Взрывчатка установлена вокруг барабана купола, от них провода по стенам змеятся за иконостас. Значит, штаб там! В самом святом месте храма. Ну, да этим тварям наплевать на чужие святыни, они и выспаться могут в раках для мощей!


Генерал сворачивает за угол и… натыкается на застывшего профессора. Валентину Григорьевичу хочется протереть глаза, чтобы убедиться, что это ему не мерещится, - весь левый притвор занимает огромный тройной шатер. Нижняя его крыша соткана из разноцветных шерстяных полотнищ, вторая сделана из козьего пуха, а третья, верхняя, - из звериных шкур. Это что за варварская халабуда?
- Это мишкан, - Эйдельберг часто кланяется дикарскому сооружению, - походный храм нашего народа. Именно его защищал Финеес, когда совершил подвиг кидуш-ха-шем.


Илья Натанович прикладывает палец к губам, всем своим видом демонстрируя величайшее почтение.
- Будьте предельно осторожны, - предупреждает он шепотом, отодвигая тканную
занавесь с магическим орнаментом, – святотатцев здесь поражает неведомая сила. Учтите, вам оказана великая честь, никто из гоев еще никогда не заходил в кодеш кодашим.


Полумрак наполнен клубящимся дымом. В горле першит от воскурений, струящихся из «золотой кадильницы». Эйдельберг гонит на пришельцев взмахами рук сизые волны, объясняя, что обязан «очистить иноверцев», иначе святая святых будет осквернена. При свете меноры генерал видит, что на занавесе, разделяющем помещение на две части, рдеет пятно крови.


«Когда римлянин Тит пронзил мечом завесу святая святых, - поясняет Эйдельберг все тем же еле слышным шепотом, - из нее чудным образом брызнула кровь, с тех пор пятно восстанавливается всякий раз, когда сюда заходят люди». 


За вторым занавесом из белого тончайшего виссона, раздвинутом с поклонами и молитвами, открывается совсем небольшое помещение, облицованное золотыми листами. В нем тоже горит менора, а в центре возвышается земляной пьедестал, на котором стоит древний сундук окованный полосами окисленного металла. Один из замков оторван и висит на искореженной полосе.


- Это сундук Ирмиягу, - от волнения Каламбурский облизывает пересохшие губы. – Мы просканировали его на Одесской таможне. В нем отчетливо видны очертания ларца, с двумя крылатыми фигурами на крышке. Сомнений нет, это Ковчег Завета. Прямо над ним установлена мина. Мы не могли рисковать, поэтому дожидались ваших ключей.
- Я готов, - говорит генерал. – Давайте ключи!


Каламбурский протягивает ему кожаные чехлы.
Замки на сундуке разные, поэтому к каждому Огуренков подбирает ключ с соответствующей символикой.
- Вам, господин аллигархатор, - протягивает он ключ с зубчатой бородкой, -
достается ключ СД: вы разведываете и пытаете. Вам, господин профессор, доверяется ключ «Аненербе», они тоже занимались изучением мистических тайн. Тебе же, горный цветок, вручается ключ СС, сам понимаешь почему. Ну, а себе я возьму последний ключ.


- А он от чего? – Каламбурский делает селфи с ключом на фоне сундука.
- Мне от Абвера, что не понятно? - Генерал приставляет свой ключ к оторванному замку, вводит его в скважину и пошевеливает, вслушиваясь, как реагирует запорный механизм. Кивнув, он предлагает остальным участникам «вскрытия» сделать тоже самое.


Профессор, Каламбурский и Эйдельберг вводят ключи в замочные скважины.
Всем становится не по себе, мужчин охватывает усиливающаяся с каждой минутой лихорадка. Вероятность взрыва и гибели велика. Вероятность обнаружения самого мистического артефакта истории тоже очень велика. Страх смерти, предощущение чуда, излучение неведомой, но страшной силы, надежды на глобальные перемены после открытия тайны тайн, - все это сгущает в комнате душную, насыщенную электричеством атмосферу тайны, психоза и паранойи. 


- Я рад, профессор, что вы с нами, - признается Илья Натанович. Он  сутулится и моргает, как делал это в бытность свою «рассеянным ученым». - Прежде чем мы повернем ключи, я хотел бы принести вам свои извинения. В Институте Храма я заведовал сектором «Арон», что значит «сундук». Мы занимались изучением только и исключительно ковчега. Он снился мне по ночам. Поэтому я не смог устоять, когда Леонид Валерьянович предложил мне участие в этом проекте. Надеюсь, вы поймете меня.


Генерал обводит триумвират рачьим взглядом.
- Все готовы? Тогда по моему сигналу на счет «три» поворачиваем ключи влево на один щелчок. Раз, два…
На счете «два» генерал замирает. Все ждут, но он молчит.
- Ну! – торопит Каламбурский. – Шо дальше?
- Дальше? – Огуренков загадочно усмехается. - Дальше мне достаточно повернуть вот этот «ключик», чтобы все тут взлетело на воздух!


- А профессора тебе не жалко? – после гнетущий паузы оскаливается олигарх. - Он же вроде за тебя словечко замолвил перед президентом! Ну! Сколько ты хочешь, генерал? Я же вижу, ты хочешь продать себя подороже, в этом вся твоя гойская суть!
- Сто миллионов.
- Сто лямов чего?
- Долларов.
- А ты берега не попутал? За такие бабки я куплю председателя вашего правительства со всем его экономическим блоком!


- Сто миллионов! – повторяет Огуренков. - Переводом на мой счет в «Креди Лионнэ». Иначе мы умрем тут все вместе.
Каламбурский рычит из седой бороды, как волк из снежной чащобы.
- Мурло фээсбешное! Ну, взрывай, взрывай! Кишка у тебя тонка! Сдохнуть хочешь? Так и я не против! После смерти сына мне не очень-то хочется жить!
Но едва генерал ведет сжатыми вокруг головки ключа пальцами, как олигарх подпрыгивает, как ужаленный.


- Стой! Деньги есть. Но не сто же лямов! Давай разумную цену! Миллион долларов вполне приличная сумма за один маленький секрет.
- С каждой минутой торгов, - генерал взглядывает на ручные часы, - сумма будет увеличиваться на десять процентов. Время пошло.
- Да погоди ты! Сто лямов несуразная цифра! Десять! Нормально?
- Нет! Сто и ни центом меньше.
- Ну, ты жлобяра! Ладно, диктуй счет!


Взяв реквизиты, Каламбурский уходит.
Профессор вздыхает с горечью. Теперь понятно, почему Куратор не хотел брать его с собой. Эх, Григорич, Григорич!..


«ЛЕГЕНДА О КРАСНОЙ ТЕЛИЦЕ»


-   К нам присоединился из Израиля равви Штернбах. Ходят слухи о рождении в Израиле полностью рыжей телицы, что предвещает восстановление храма и приход Машиаха. Это так?
-   Да, - отзывается по радио далекий голос, - впервые за последние две тысячи лет в Израиле родилась полностью красная телица.
-     Что это значит? У нее нет пятен?


-   У нее не только нет пятен, у нее не должно соседствовать рядом двух черных волосков! Она сплошь красная! Легенда о ней связана с главою Чисел (19:1–12) «И сказал Господь Моисею и Аарону: скажи сынам Израилевым, пусть приведут тебе рыжую телицу без порока… на которой не было ярма; и отдайте ее Елеазару священнику, и выведет ее вон из стана, и заколют ее при нем» Институт Храма в Израиле в партнерстве с экспертным ранчо все эти годы занимался массовым выращиванием красных коров, но только сейчас впервые родилась полностью красная телица. Телица эпохи Машиаха.


«Я ПРИНЕСУ ТЕБЯ В ЖЕРТВУ, КРАСНАЯ ТЕЛИЦА!»


Не прошло и пяти минут как двери в святая святых распахиваются и в них, таща за волосы Дашу Жукову, появляется олигарх Каламбурский. Приставив ей нож к горлу, в крайнем озлоблении он кричит на генерала.
- Ты ее дочкой называл, может, ее тоже хочешь взорвать?! Взрывай, я еще успею ей горлышко почикать. Ты шо думал, я не знаю твоего ненасытного характера? Я подстраховался!


Подурневшая от токсикоза, Даша одета в больничный халат, в котором ее выкрали из клиники, пояс распустился, открыв округлившийся животик, который она пытается прикрыть руками.
- Вы с ума сошли! – бросается ей на помощь профессор. - Отпустите ее немедленно, она беременна!
- Назад! - Каламбурский оттаскивает  запрокинутую девушку к стене. - Все назад или я зарежу ее!
Мужчины застывают, боясь пошевелиться.
- Опомнись Леонид! – увещевает генерал. – Ты не можешь убить беременную женщину!


В ярости Каламбурский похож на монстра.
- Клянусь, я зарежу ее! – ревет он. - Она убила моего сына!
- Мы не хотели, чтобы Львенок погиб… - Даша держится  одной рукой за корень схваченных олигархом волос, другой тщетно прикрывает живот. - Это была случайность, простите нас...


- Не ври! Ты все спланировала, нашла ключи и коды от дверей! Если бы вы сразу посадили вертолет, он был бы еще жив! Это я прислал к тебе мстителей, это они рубили вот эти твои пальцы! – Леонид Валерьянович потрясает Дашиной изуродованной рукой.


- Не мучайте ее, прошу вас! – взывает профессор. – Даша и так потеряла память, она достаточно настрадалась!
- Это я, я настрадался! – захлебывается горем безутешный отец. - А она – у-у-у! - она еще даже не начала страдать! - Леонид Валерьянович приникает укусом-поцелуем к Дашиной шее. - Я принесу тебя в жертву, красная телица! Я зарежу тебя над его постелью и залью его твоей кровью! И если после этого он не встанет, то какой же из него мессия?


Банкир тащит девушку к двери, видимо, решив осуществить свой жуткий замысел.
- Стой, Леонид! – окликает его генерал. - В твоего сына стрелял снайпер Кондвита! Он отомстил тебе за то, что ты подменил копье и опозорил его в глазах западной элиты!


Олигарх застывает на полпути.
- Шо ты сказал? Роберт приказал убить моего сына?
- Отдай мне нож, и я открою для тебя сундук.
Генерал приближается с протянутой рукой.
Леонид Валерьянович растерян. Воспользовавшись его замешательством, ОгУренков совершает бросок отчаяния и почти и почти перехватывает нож. Каламбурский дергается, на генераловой ладони вспыхивает порез. Мужчины рычат и борются, как вдруг от дверей раздается негромкий, но чрезвычайно властный голос.
- Оставьте ее!


Участники схватки оглядываются и застывают в изумлении.
Потому что в дверях в клубах дыма от всесожжений, в белой, обагренной кровью простыне стоит воскресший коматозник.


Рецензии
Конечно, евреи-террористы - это таки полный первертоц сознания человечества! )) Сцена торга Каламбурского с генералом - шедевральна! И вообще, надо сказать, Каламбурский выписан мастерски.)))

Глава ЧЕРЕСЧУР длинная! Как нескончаемый чулок, который вяжет бабушка из сказок.

Меня, честно говоря, утомил нескончаемый фон из экскурсов в религиозно-философические темы и предания, да череда таких же персонажей, неизвестных мне совершенно. Я понимаю, что это такой внутренний движитель всей интриги романа. Но, уж так часто, длинно, порой - сплошной завесой, что и о сюжете начинаешь забывать, читая о хитросплетениях и толкованиях того, что совершенно мне незнакомо. Думаю, незнакомо и большинству читателей! Впрочем (подумалось мне тут), как и специфика тюремной жизни, разложенная чересчур подробно и излишне натуралистически в предыдущих главах. Иной раз, чем пересчитывать каждое зернышко, проще взвесить мешок целиком...

Олег Шах-Гусейнов   19.03.2020 16:50     Заявить о нарушении
Будем резать не дожидаясь перитонита!))

Валерий Иванов 2   19.03.2020 21:29   Заявить о нарушении
На это произведение написаны 4 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.